Страница 6 из 80
Он не возражал делить учебный полигон с другими. Так казалось, что он один из всех, такой же солдат, как и остальные. Однако Кеншин вполне обошелся бы без свиты из трех новичков-самураев, уставившихся на него, даже не заботясь о его реакции. Хуже того, эти идиоты с их дорогими парными мечами и бессмысленной бравадой до сих пор не узнали о нем от сокомандников и продолжали язвительно отзываться о его возрасте и внешности средненькими шуточками и насмешками.
– Ха, малыш принес вой меч. Эй, парень, я дам тебе рё, если разрубишь макивару с двух ударов.
Кеншин нахмурился, раздраженный их привычным неверием в его способности. Неужели они никогда не встречали опасного и способного, пусть даже и маленького, противника? Но это последнее замечание, вернее, обещание. В конце концов, день выплаты жалованья за шестой месяц еще не наступил. Как ребенок по настоящему бедного происхождения, Кеншин ценил возможность безопасного получения денег. Кроме того, полный золотой рё – это много. Может, у него будет время…
Вот блин! Это же знакомое присутствие ки Такасуги-сана и сопровождающее его… другое. Четко определенная аура, которая ощущалась особенно тщательно контролируемой. Скорее всего, талантливого мечника, догадался Кеншин, и мельком взглянул на дорогу рядом с грязным тренировочным полигоном. Вот они – Такасуги и изысканно одетый самурай с зонтиком.
Да, это, безусловно, та возможность, о которой его предупредил Ямагата-сан. Что-нибудь впечатляющее, да? Из всех приемов, имеющихся в его репертуаре, Рюцуйсен был, определенно, самым любимым. Но опять же, были и те три идиота и их деньги. Так славно было бы заставить их проглотить свои насмешливые слова. Но расколоть столб так примитивно…
Хмм… выбирай…
Стоя на дороге, Такасуги-сан смотрел на него, многозначительно хмурясь, подавая сигнал поторопиться. Кеншин прикусил губу в нерешительности, а потом улыбнулся – ему на ум пришла почти идеальная мысль – необычный и эффектный удар, одновременно улучшенный как основные удары Хитен Мицуруги и выполняющий поставленную задачу.
– Да, сделаем это, – согласился Кента с энтузиазмом.
Кеншин улыбнулся, на этот раз соглашаясь с пониманием духом справедливости. Момент интенсивного сосредоточения, и Кеншин открыл свои ощущения, позволяя Кенте перетечь на свою сторону стены, а затем направляя ки к лезвию. И нанес удар.
Баттодзюцу Сорюсен разрезал толстый столб как мягкую рисовую пасту, а последовавший за ним удар металлическими ножнами отправил верхнюю часть по довольно внушительной кривой. Кеншин выдохнул, закрыл глаза, наслаждаясь удивленными вздохами за спиной. Он просто обожал впечатлять людей.
Однако несмотря на выражение крайнего удивления на лицах трех идиотов, которые сделали его день, деньги это деньги. Кеншин протянул руку и невозмутимо потребовал:
– Мой рё, пожалуйста.
Когда чуть более месяца назад прибыло это письмо, человек, известный как Кацура Когоро, был озадачен. Его дела в столице держали его известно занятым, и его старый друг, Такасуги Синсаку, был прекрасно осведомлен об этом факте. Но вот письмо с просьбой уделить время для личного визита в Хаги. И вместо понятного объяснения только приписка, что он покажет ему кое-что интересное.
Что за дела?
Даже лучшие его предположения не проливали свет на эту тайну, разве что он сделал что-то с новым военизированным отрядом, который Такасуги создавал с нуля, решил Кацура. Но формулировка в письме была определенно необычна, особенно если учесть, кто писал это письмо. Такасуги – энергичный, боевой и хвастливый человек. Обычно, когда он писал, то выражал свои мысли ясно, разве что немного приукрашивал. Но не в этот раз.
Сейчас же, если бы почерк не был бы таким щемящее знакомым, и если бы не совпадение обычных кодовых слов, Кацура заподозрил бы подделку. Если бы только это! Это бы его озаботило куда меньше. Нет, эта возмутительная молчаливость была как раз не в духе Такасуги.
«… потрать время и навести меня в провинции. У меня есть кое-что, что наверняка заинтересует тебя». Ну, по крайней мере, заявление его друга было корректным, и Кацура был заинтригован.
Так что, несмотря на то, что это заняло большую часть месяца, Кацура привел дела в порядок и отправился в Хаги. Путешествие оказалось долгим и чудовищно некомфортным из-за жары в середине лета. Причем настолько, что Кацура уже был готов разорвать все связи, связывающие его с другом детства, и единственное, что его удерживало, это тот факт, что Такасуги никогда не предавал его.
И конечно, когда он наконец добрался до горного лагеря, погода была такой же ужасной… в несколько иной манере. Проливной дождь был бы приятен, если бы не его холодность. А потом Кацуре пришлось маршировать вокруг лагеря, вынужденно страдая в течение многих часов, наблюдая за доблестью Кихетай. И хотя солдаты и их новое, навеянное западом обучение были привлекательными, а знающие все это не понаслышке были бы полезными для находящихся в столице Ишин Шиши… это было не то, чего он ожидал, зная Такасуги.
Так почему же меня пригласили сюда? Кацура нахмурился и посмотрел на человека, идущего рядом с ним. Такасуги был в хорошем настроении, но выглядел более стройным, даже тощим по сравнению с прошлым годом. Коварная болезнь, туберкулез, съедала жизненные силы мужчины, и ничего поделать с этим было нельзя. И влажность, конечно, не помогает в этом вопросе…
– Вот он, – вдруг сказал Такасуги и кивнул в сторону тренировочного поля, направляя взгляд Кацуры на одинокого ребенка среди солдат. Мальчик был крошечным, лет десяти от силы. И рыжие волосы? И меч? Иностранный мечник среди стрелковых частей Такасуги?
А потом ребенок рассек дубовый столб толщиной в десять дюймов так, словно перед ним не было ничего. Достижение, о котором даже Кацура за всю его долгую жизнь мечника с его известным мастерством с клинком не мог и помыслить. В этот момент Кацура Когоро понял, что здесь есть именно то, что ему необходимо в Киото.
– Как насчет этого? – спросил командир Кихетай, явно довольный его удивлением.
– Такасуги…
Для продвижения их политической программы, для ослабления правительства сёгуна, было необходимо убрать из игры ключевых игроков. За последние несколько лет Кацура организовал несколько убийств, выполненных его товарищами самураями, но это было грязное дело. Сложная дилемма. Одинокий боец всегда был на грани провала, а группа слишком заметна и медленна. Хуже того, те неумело осуществленные любительские попытки не увенчались успехом в доставке правильного сообщения.
Нет, Ишин Шиши был нужен боец, способный смести любого на своем пути, а потом исчезнуть в темноте, не оставив свидетелей. Им был нужен убийца, способный посеять ужас в сердце каждого последователя сёгуна.
– Я знаю, что ты его увидел, по твоим широко раскрытым глазам.
Убийца – вот кто нам нужен.
– Этот мальчик…
И здесь, в армии Такасуги, есть мальчик, способный сделать это дело.
– Я хочу, чтобы он пошел в Киото со мной, – промолвил Кацура, все еще уставившись на эту потрясающую невозможность перед ним. Маленький мальчик разговаривал с солдатами и тянул руку за… деньгами?
Они что, поспорили?
Такацуги ответил не сразу. Вместо этого он долго задумчиво смотрел на тренировочный полигон, а потом направился в главный лагерь.
– Хммм… Ну, идем.
– Это то, о чем ты намекал в письме? – наконец спросил Кацура, более чем сбитый с толку.
– Я наткнулся на этого ребенка в начале весны. Мой заместитель, Ямагата Кёске, проводил набор в Хаги. Он должен был или оставить мальчика, или рискнуть и взять рекрутов из низших классов. В конце концов, мы же заявили, что примем всех, у кого есть способности, – сказал Такасуги, сплюнув на землю.
Болезнь Такасуги вернулась с новой силой, и прогрессировала быстрее, чем можно было предположить, рассудил Кацура по количеству крови, попавшей на землю. Черт.
– Ну так у Кёске возникла проблема. У него не было абсолютно никакого намерения на самом деле вербовать мальчика, но он не мог отказать ему сразу. Как умный человек, Кёске задумал привести мальца вместе со всеми, а затем помочь ему осознать свое плачевное состояние. Но вся задумка потерпела неудачу, потому что возникла проблема с противником. Ни один из моих солдат не хотел сразиться с малышом, а этот паршивец настаивал. – Такасуги вздохнул и после минутной паузы продолжил. – Я уважил его желание и выступил против него.