Страница 9 из 20
Необходимо отметить и антропологическое сходство населения обоих интересующих нас регионов. Чрезвычайно интересны результаты предпринятого А.Г. Тихоновым исследования погребений могильника VII–VI вв. до н. э. Уллубаганалы близ Кисловодска, на материалах которого археологи отмечают процесс взаимодействие местных (кобанских) и привнесенных (скифских) традиций. Мужские черепа характеризуются как европеоидные долихокранные с очень узким лицом, демонстрирующим основные черты средиземноморского варианта южной европеоидной расы. Женские черепа, наоборот, брахикранные. Однако самым неожиданным стал результат сравнения данной серии с другими. Сначала она была сопоставлена с различными группами Северного Кавказа. Выяснилось, что черепа из Уллубаганалы не выходят за рамки круга форм, характерных для Северного Кавказа VII в. до н. э. – I в. н. э. Затем было проведено сравнение серии из Уллубаганалы со скифами Причерноморья и Приднепровья. Результат, как признается сам А.Г. Тихонов, оказался весьма неожиданным: обнаружилось высокое сходство серии из могильника Уллубаганалы со скифскими группами Приднепровья и Причерноморья, причем это сходство превосходило сходство с северокавказскими группами[63].
На севере Азиатской Сарматии, по Птолемею, большая часть амадоков не задержалась, а двинулась дальше на запад, в Приднепровье. Говоря о начальном периоде скифизации лесостепной зоны Причерноморья, А.Ю. Алексеев отмечает: «В правобережную Днепровскую лесостепь еще один этап скифского проникновения фиксируется также во второй половине VII в. до н. э. Причем сюда предполагается приход части кочевого населения из Прикубанья и Северного Кавказа. Приблизительно тогда же, вероятно, произошла скифизация лесостепного Левобережья Днепра…»[64] Для начала VI в. до н. э. археологи предполагают активные действия кочевников в Днепровской лесостепи, нашедшие свое отражение в следах штурма Трахтемировского городища[65]. Особый интерес представляет Среднее Поднепровье, где впоследствии, в Средние века, жили поляне, отождествляемые автором ПВЛ с русами. В скифскую эпоху там обитало племя, известное окружающим народам под именем амадоков. Впервые о них упоминает современник Геродота Гелланик (ок. 485 – ок. 400 до н. э.): «Амадоки – скифское племя, о котором упоминает Елланик в соч. “О Скифии”. Земля их называется Амадокием»[66]. Кроме него о них писал только Птоломей, который на реке Борисфен (Днепр) во II в. н. э. указал города Сар (56º – 50º15´) и Амадоку (56º – 50º30´)[67]. Помимо них этот античный географ отмечает существование в Восточной Европе Амадокских гор (59º – 51º), причем «ниже соименных гор» жило особое племя амадоков, а в другом месте находилось озеро с аналогичным названием: «Часть реки Борисфена у озера Амадоки лежит под 53º30´ – 50º20´…»[68] Из упоминания одноименных города, гор, озера и племени можно предположить, что амадоки занимали достаточно большую территорию в Восточной Европе. К сожалению, карты самого Птолемея до нас не дошли. Чтобы получить хотя бы приблизительное представление о том, где античный географ размещал племя амадоков и связанные с ним названия, обратимся к картам Европейской Сарматии, составленной на основе его сочинения Николаусом Лауренти в 1480 г. (рис. 6) и современной реконструкции Ф. Миттенхубера (рис. 7).
Рис. 6. Карта Европейской Сарматии, составленная Николаусом Лауренти в 1480 г.
Рис. 7. Реконструкция карты Европейской Сарматии по Птолемею Ф. Миттенхубера
С городом Амадокой отождествлялись различные населенные пункты, в том числе и Киев. В пользу последнего говорят и данные нумизматики. Согласно обобщающему труду В.В. Кропоткина, на Украине по числу найденных кладов римских монет бесспорное лидерство принадлежит Киеву, на территории которого было найдено 6 кладов против 3 в Нежине, а также трех других городов, в которых было найдено по 2 клада. Соответственно, едва ли можно сомневаться в том, что поселение на месте будущего Киева было упомянуто Птолемеем в числе днепровских городов. Археологические данные показывают, что это место стало играть заметную роль в экономической жизни региона еще ранее. Исследователи многослойного поселения Ходосовка отмечали, «что еще в эпоху бронзы неподалеку от памятника в направлении переправы возле Киева проходил трансевропейский лесостепной путь (северная ветвь)»[69]. Что касается озера, то по поводу гипотезы действительного существования в Восточной Европе большого озера мнения разделились: одни специалисты рассматривали ее как совершенно фантастическую, другие пытались доказать его наличие. Было предложено несколько вариантов локализации озера Амадока, из которых наиболее обоснованной представляется гипотеза О. Пламенецкой, основанная на анализе письменных источников, топографии и гидрографии Подолья, старинных картах данного региона, торговых путях, маршрутах татарских вторжений и целом ряде других фактов. На основании своих исследований она высказала мнение о расположении озера Амадока в древности (рис. 8). Согласно ей это озеро находилось примерно в точке 49º40´ с.ш. – 26º29´ в.д., если пользоваться современной системой координат. Разница с координатами Птолемея составляет соответственно примерно 1º и 27º. Относительно последнего расхождения следует отметить, что античный географ пользовался иной, нежели современная, системой координат, в которой точкой отсчета являлся один из Канарских островов. Применительно к днепровским городам величина ошибки становится меньше и координаты города Амадоки (50º30´ с.ш. – 56º в.д.) достаточно точно соответствуют координатам Киева (50º27´ с.ш. – 30º31´в.д.). В принципе ничего удивительного в этом нет. Очевидно, что греческие торговцы лучше знали Днепровский бассейн, а о координатах удаленных от него территорий имели менее точные представления. Что же касается Амадокских гор (51º с.ш. – 59º в.д.), то их в таком случае можно отождествить с начинающейся в современной Сумской области западной частью Среднерусской возвышенности. Наиболее высокие точки данной области составляют соответственно 222 и 226 метров над уровнем моря[70]. Первая расположена рядом с селом Симоновка (50º49´ с.ш. – 34º37´в.д.), вторая – неподалеку от села Ярославец (51º32´ с.ш. – 33º39´в.д.). Как видим, разница между данными Птолемея и реальными географическими объектами снова увеличивается по мере удаления от Днепра.
Рис. 8. Расположения озера Амадока в древности согласно О. Пламеницкой
О значимости локализации городов Сар и Амадока мы поговорим в четвертой главе, а пока обратим внимание на еще один чрезвычайно важный факт. Проанализировав упоминания летописцев, согласно которым те или иные древнерусские города то относились ими, то не относились к Руси, А.Н. Насонов пришел к выводу, что наряду с восприятием всего государства как Руси летописец подразумевал существование области, которую можно назвать Русью в «узком смысле» этого слова. Весьма показательно, что данная область не была связана с одним племенем: «Территория “Русской земли”, границы которой мы в общих чертах проследили по летописным известиям, не была старой племенной территорией, так как на ней обитали поляне, северяне или часть северян, часть радимичей и, может быть, часть уличей и вятичей; вхождение последних в состав “Русской земли” остается под сомнением. Перед нами следы неплеменного объединения, пределы которого определялись не этническим признаком. Устойчивость термина как термина географического, показывает, что “Русская земля” весьма древнего происхождения и сложилась она, очевидно, не в XI в., когда из состава ее выделяются княжества Киевское, Черниговское и Переяславское, а значительно раньше. Наконец, выделение из состава ее трех поименованных “областей” заставляет предполагать, что Киев, Чернигов и Переяславль были некогда центрами этой “Русской земли”. Дошедшие до нас в Повести временных лет договоры с греками в древнерусских переводах с греческого в полной мере подтверждают такое предположение»[71]. На основании изучения летописных текстов им была составлена карта этой «Русской земли» в узком смысле слова. Отмечая, что и в последующие времена термин «Русская земля» часто употребляется в летописи при описании борьбы с кочевниками, этот исследователь предположил, что само это образование возникло еще до Олега и Игоря: «Присматриваясь к границам “Русской земли”, мы неизбежно приходим к выводу, что границы эти определились еще в условиях хазарского ига, слабевшего в течение второй половины IX в., что население “Русской земли” первоначально состояло из тех славянских племен, которые были подчинены ранее хазарам. В самом деле, все летописные данные говорят о том, что борьба с древлянами и покорение их киевскими князьями восходит к глубокой древности. Но чем же объяснить, что даже в XII в. древляне считались живущими за пределами “Руси”, “Русской земли”? (…) Очевидно, территориально она отлилась в очень древние времена, в период спада хазарского преобладания на юге и борьбы с хазарами»[72].
63
Тихонов А.Г. Новые данные к антропологии населения кобанской культуры (по материалам могильника Уллубаганалы) // Вестник антропологии. Альманах. Вып. 1. М., 1996. С. 74 – 96.
64
Алексеев А.Ю. Хронография Европейской Скифии VII–IV веков до н. э. СПб., 2003. С. 117.
65
Там же. С. 154.
66
Латышев В.В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Т. I. Греческие писатели. СПб., 1890. С. 253.
67
Древняя Русь в свете зарубежных источников. Хрестоматия. Т. 1. М., 2009. С. 187.
68
Там же. С. 185, 187.
69
Готун І.А., Гаскевич Д.Л., Лисенко С.Д. Вивчення старожитностей первісної доби біля с. Ходосівка // Археологічні відкриття в Україні 2002 – 2003 рр. К., 2004. С. 104.
70
Карта Сумской области // Большая Советская энциклопедия. Т. 24. Кн. 1. М., 1976. Вклейка между с. 392–393.
71
Насонов А.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Монголы и Русь. СПб., 2002. С. 28 – 29.
72
Там же. С. 39.