Мышеловка для кота

Млять. Это было совсем невесело.

— Мы же договаривались, что обойдемся без этих дурацких обычаев! Пить из туфлей, собирать бабки в подгузники — этого бреда же не было?! Нет. С какого перепуга ее увели?

Друг лишь понуро пожал плечами.

— Кир, меня не спрашивали, так-то… Хотя, ждал же подвоха — следил за ней. Нинка заболтала…

— Да что ты? — Идея возникла сразу же. — Пойдем пытать Нинку.

Женщин пытать — занятие не радостное. И абсолютно мужчинам не пристало это делать. Но весьма довольную Лизину подругу хотелось отдать под суд Святой инквизиции. За редкостное умение вывести из себя даже очень адекватного человека. Если меня в тот день за адекватного никто не держал (я и сам в это слабо верил), тот Андерс нес это звание достойно. Она и Андрюху довела. Руки чесались придушить и закопать эту Нинку у нас обоих, но — нельзя. Свидетельница обладала сакральным знанием, где спрятана невеста. Хоть и прикидывалась утюгом, плутая вместе с нами по коридорам и туалетам отеля, в банкетном зале которого мы гуляли.

Глаза у нее были чересчур довольными, когда вздыхала и охала по поводу утери.

— Нина, давай, колись, где она. Сто процентов, ты знаешь точно. — Я уже не порыкивал, а откровенно рычал и скрежетал зубами.

— Кир, я не могу сказать. — Притворно скорбный взгляд.

— А написать можешь? — Друг придержал мои руки, что уже потянулись к Нинкиной шее. Молодец какой, я бы не додумался задать такой вопрос.

— Нет. Мне можно только дать одну подсказку.

— Млять. А что раньше молчала? — Еле удержался от потока нецензурщины.

— Ты не спрашивал.

— Слушай, за что ты меня ненавидишь?

— Я, пока что, еще недолюбливаю. Ненавидеть начну, когда хоть раз посмеешь Лизу обидеть. — И сверкнула так злобно глазами. Хорошо — зубами не клацнула.

— Хм… Я тебя уже убить должен. — Не выдержал Андрюха. — За то, как Лизка над Киром измывалась…

— Так, народ. Вы мне дайте подсказку, а потом цапайтесь друг с другом, сколько угодно. Вспомните все наши обиды, предъявите, оправдайтесь. Только не поубивайте друг друга. И все это — после. А мне пора уже Лизу найти. Я соскучился.

Похоже, последняя фраза пробила брешь в женской душе. Нина смягчилась.

— Хорошо. Даю подсказку. — Я затаил дыхание. — Помнишь, как вы познакомились?

— Конечно, помню. Такое не забывается.

— Ну, вот.

— Что "ну, вот"?! Давай, подсказывай!

— Так это и была подсказка…

Бывали времена, когда я считал, что Лиза — самое вредное женское существо на свете. Несмотря на всю нежность и влечение, бывало жуткое стремление оторвать ей язычок, выпороть, запереть где-нибудь в чулане… Порой — хотелось убить. Ни одна другая женщина такой гаммы чувств не вызывала. Я считал ее наказанием за свои грехи. И наградой — за все доблести.

В этот момент Нина батьковна выглядела просто дьяволом в юбке. Вспомнил сразу пять способов убийства голыми руками. Потом еще четыре…

— И что мне делать с этим знанием? Нина, прекрати надо мной издеваться. Я реально переживать начинаю за свою жену.

— Мне Лиза больше ничего не сказала. Только про вашу встречу. И я не издеваюсь. Просто голову включи.

— Погоди… Что значит "сказала"? Её не украли?

В ответ — взгляд, полный усмешки и укоризны.

— Кир… Ты мозги свои дома забыл сегодня? Кто мог ее украсть против желания? Не знаешь, что ли, нашу Лизку?

Я вдруг понял, что ужасно устал. Потер лицо, взъерошил волосы. Галстук-бабочку ослабил. Чуть-чуть полегчало…

— А зачем ты нас кругами по этажам и коридорам водила? Сразу не могла информацию выдать?

— Надо было от остальных оторваться. — Она примиряюще протянула мне руку, сняла пылинку с пиджака. — Тебе повезло с девушкой. Мой Юрка два дня искал, между прочим. А я не догадалась, что кто-то должен дать ему наводку. Верила в его мозги, да зря, как оказалось.

— Мда. Утешение — так себе…

— Ладно, ты ищи, давай. А мы с Андерсом пойдем, гостей успокоим, что вы уже воссоединились. Да и выпить, наконец, не помешало бы.

И свалили оба, под ручку. Будто и не было повода подраться…

Помогла, называется. Подсказала. Надо будет проверить потом — за что мне эта дама может мстить? Явно же, неспроста Лизина подруга так себя вела. Могла бы и за ручку к невесте (теперь — жене, между прочим) прдвести…

А что я помню про нашу первую встречу? Помню ярко. Мало таких наглых, самоуверенных, да еще и красивых на пути попадалось. Должна была пресмыкаться, подобно остальным, чтобы заполучить мою подпись. А эта засранка выделывалась и язвила. Ну, пыталась быть вежливой, конечно. Только в каждом вежливом слове столько яда сочилось, что хотелось просто сломать ее нежную шейку.

Зато не скучно было. И на гадкий намек среагировала правильно: глазища тогда вспыхнули, думал, набросится и рожу расцарапает. А ничего, сдержалась. Даже, по-моему, не нахамила… Хамила потом уже. А мне нравилось…

Черт. Вспоминать — здорово. Но лучше бы — вдвоем. И как это связано с поисками драгоценной хамки и язвы?

Долго чесал затылок и насиловал свой мозг, слоняясь по коридорам. Потом доперло: я же тогда снимал вип-номер, многокомнатный, с выходом на крышу и балкон.

Логично: Лизавету нужно искать в чем-то подобном. Фигня, что в этом отеле таких "люксов" и "випов" — целых пятнадцать штук. И все с выходами куда-то, и с балконами. Когда Янкевичу сильно надо — и не такие площади обыскивали. А здесь и напрягаться не пришлось. На мою фамилию был забронирован только один. И даже карточку от него мне портье выдал. Типа: "всегда пожалуйста" и т. д., и т. п.

Почему сразу не додумался об этом спросить? Мозги от женитьбы намного жиже стали. И это — еще не полный день женатой жизни. Перспективы рисовались не радужные: станешь дураком, а потом еще жена и бросит. Лизка, я так понял, с дураками вообще не уживается. О любви и речи нет.

Но это все — мелочи. Сначала жену (черт, как непривычно так называть Лизу) нужно бы найти. Просто необходимо. А потом уже определяться, стану ли дураком или раньше преставлюсь от инфаркта на почве нервного срыва.

В самом дальнем номере по коридору дверь была заперта. И карта доступа не помогла. Портье сказал, что быть такого не может, но помочь — не удосужился. На прямую просьбу открыть дверь — замялся очень грустно. И даже на приказ не отреагировал. Попросил прощения и отказался.

И я — чувак, привычный, что все двери сами распахиваются, или нормально так открываются с ноги, — смиренно стучался. Скромно так, аккуратненько…

Злился при этом — как тысяча чертей. Но стучался.

И мне открыли. Уже приготовился хватать свою вредину в охапку, но… не тут-то было. Не зря Нинель таскала меня по этажам и коридорам, за нос водила. Сто процентов, тянула время, чтобы толпа подружек успела набиться в просторную гостиную. И "набиться" — это не метафора. Девушками всех мастей, размеров и возрастов были заняты все горизонтальные поверхности. А часть — стояла, приплясывала, перетаптывалась, потому что стульев и диванов на всех не хватило.

И эти существа женского пола, собранные в предельной концентрации на один кубометр, сверлили меня глазами. Оценивающе, пронзительно. И даже перешептывались на тему, на кой ляд я Лизке сдался, ведь кобель же, видно сразу… Было не страшно, однако, противно. Потом еще и обыскивать взялись. Не раздевали, но пощупали качественно.

Еще год назад я бы порадовался такому вниманию. А теперь оно раздражало.

— У вас пятнадцать минут на то, чтобы рассказать обо всем, чего хотите, и получить мой ответ. Если получится. — Холодно и отстраненно встретила меня Лиза, когда удалось прорваться сквозь кордон из женщин.

Я начал догонять, к чему весь этот цирк. Похожими фразами отшивал всех посетителей. И Лизу так же когда-то встретил.

— Боюсь, что пятнадцати минут мне не хватит, уважаемая Елизавета Андреевна. Янкевич, если помните, уже и ваша фамилия. И никуда от нее не денетесь…