Мышеловка для кота

— Лиза, ты меня пугаешь… — Муж старательно изобразил, как ему страшно. Только губы, почему-то, облизал. Весьма загадочно. — Твоя фантазия и раньше не знала границ, но теперь совсем зашкаливает…

— Это не фантазия, Кир. Это мой способ убежать от реальности. В которой ты меня скоро доведешь до дурки своей заботой, контролем и надзирательством!!!

Я взрослая женщина, так-то! И вполне самостоятельная. Почему ты вечно пытаешься м учить! Это раздражает и унижает!

Глубокий вдох. Синхронный. Только я воздуха в грудь набрала, чтобы продолжить, а Кирилл — чтобы промолчать.

Но не выдержал:

— Андрюх, у тебя как, нормально с малым получается? — Тот, наверное, кивнул, без слов. — Ты не мог бы нас ненадолго вдвоем оставить?

Черт. Без свидетелей — это опасно. Дело запахло жареным.

Нет. Я знала, конечно, о том, что вышла замуж за конченого психа и придурка. На уровне подсознания — вот всегда понимала, хоть и верила, убеждая саму себя, что в целом-то он классный…

Но эта сволочь дернула меня, уложила к себе на колени и шлепнула по заднице!!!

Это что такое-то, люди добрые?! Это ж заявка на развод, в чистом виде!

Эти мысли, а так же им подобные, вихрем пронеслись в моей голове. От того, что задумалась… Да что уж там — просто охренела… Проморгала момент и даже не дернулась. И не завизжала от возмущения. Ну, от визга остановило и наличие людей за дверью. И ребенка — в первую очередь.

А Кир, после первого удара, руку и опустил на то самое горящее место и больше не шевелился. Застыли оба.

Ни черта не весело, когда вот так лежишь, носом в шершавую обивку дивана, и думаешь, как дальше жить…

В некоторых случаях, действовать нужно быстро, без всяких пауз. Упустил секунду — и все, бессмысленен любой поступок. И чем дальше ждешь, тем глупее смотришься.

Пауза тянулась до того момента, пока он не начал поглаживать меня. И не грубо, а нежно.

Совсем придурок! А я за него замуж вышла… Тоже дура!

От жалости к своей несчастной судьбе ненароком шмыгнула носом. Рука Янкевича замерла. Испугался, что ли? Нет. Погладил еще нежнее. С сочувствием. Зря он это сделал. Слезы потекли мгновенно.

Я совсем потерялась в реальности. Не понимая, что делать, как реагировать на происходящее, чего дальше ждать от этого потенциально бывшего мужа…

Привыкла я за свою не такую уже и короткую жизнь, что нельзя показывать слабость. Лучше выглядеть истеричной стервой, скандалисткой, психованной — но всегда сильнее быть, выше происходящего. Никогда и никто меня не жалел. Да и не позволяла никому даже задумываться об этом. А тут… кто бы подсказал, что дальше делать-то?!

Подсказывать никто не спешил. Зато поднял, усадил на колени, позволил уткнуться в шею шмыгающим носом, изгадив белоснежный воротничок.

Гладил по волосам и нежно, успокаивающе целовал в висок.

А я, вместо того, чтобы успокоиться, рыдала взахлеб. Горько, безнадежно.

Над чем рыдала? Да ни один бог, и ни один черт не знает! Просто позволили мне, впервые, вот так поливать жидкостью все близлежащее пространство…

Правда, это увлекательное занятие очень быстро поднадоело.

Все так же, уткнувшись носом и дицом в твердое надежное плечо, прерывисто вздыхала, пытаясь хоть немного придти в себя. Даже пару раз икнула, для полного провала и позора.

Кир, видимо, поймал момент, когда неадекватная женушка (думаю, в его мыслях тоже рискующая стать бывшей) стала хоть слегка вменяемой.

Попробовал оторвать мою голову от своего плеча. Фиг там вышло! Стану я показывать свою красную, распухшую, сопливую рожу! Я ж девочка, между прочим!

— Лиз, посмотри на меня… — тихим шепотом

В ответ — лишь отрицательно промычала.

— Ладно. Будем так разговаривать. — От теплого воздуха прямо за ушком даже передернуло. И — нет, отвращением там и не пахло. Если это гормоны меня превращают в озабоченную истеричку, хочу удалить, нафиг, все эти дурацкие гормоны! Но, в принципе, все гораздо проще: я его хотела, хочу, всегда буду хотеть! Даже в таком дурацком положении…

— Лизок, ну, куда ты все от меня бегаешь? Не устала еще? — Не было вопроса в этой фразе. Утверждение. Мягкое. Почти безнадежное, но такое поэтому сладкое.

— Устала. — Так легко соглашаться, оказывается. Так просто. Особенно, когда слова сами с губ слетают. Голова не думает, вылетать им не мешает. Губы совсем другим заняты.

— Ну, попались мы оба. Увязли. Глубже некуда — у нас с тобой Андрюха якорем и доказательством. Смирись уже, хорошая моя. — Интересно, а его губы тоже сами свои слова складывают? Правду говорят, или обманывают сладко?

И Лиза была бы не Лизой, если бы все свои мысли вслух не выдала…

Кир усмехнулся. Кожей усмешку почувствовала, глаза были закрыты.

Отодвинул меня. Волосы от глаз убрал, уже совсем растрепанные. Дождался, пока выдохну, глаза открою…

— А теперь смотри на меня и спрашивай. Прямо. Хватит уже играть в загадки, Лиз, и саму себя обманывать.

Вздохнула, потупилась.

Пальцы, зажив своей собственной жизнью, начали теребить пуговицы его рубашки.

Молчала. Долго. Не знаю, чего ждала. Наверное, помощи, подсказки… А он, гаденыш такой, тоже молчал.

Талант, мать его, выводить людей на чистую воду.

Еще немного повздыхала.

— Я не могу привыкнуть, понимаешь? Все кажется, что это игра. Что ты однажды устанешь забавляться, станешь холодным, невнимательным. И любовь твоя закончится. Боюсь привыкать. Так долго и по-настоящему не бывает. Только в кино и книжках…

— Дура ты, Лизка, дура… — Вздохнул. Почти так же глубоко, как я.

— Ага. Постоянно себе об этом напоминаю.

Рассмеялся.

— Черт. Вот как с тобой серьезно разговаривать?

— Понятия не имею. До ужаса боюсь быть серьезной. Потом же придется за слова отвечать…

— В общем, так. Теперь давай без шуток. — И передо мной, вдруг, оказался очень деловой и серьезный Кирилл Янкевич. Такой, каким его в первый раз увидела. Ну, предположим, взгляд помягче и потеплее… — Я точно так же постоянно боюсь, что слиняешь навсегда и безвозвратно. Охренеть, как страшно, Лиз!!!

Его ладони сжались на моих плечах. Жестко, почти до боли.

— Каково мне знать, что ты неизвестно где с сыном бродишь?! Вдруг, не найду больше? И как мне дальше жить? Сдохнуть?!

Я вздрогнула. Кир опомнился. Руки разжал, погладил места, где синяки, уж точно, вылезут.

— А я ведь сдохну, Лиз, понимаешь? Нахрен мне тот дом огромный, если он без тебя? Все. Попался. Окончательно и бесповоротно. Ловил тебя, а сам попался…

Не знаю, что именно в этой речи меня успокоило. И не скажу, что отпустило окончательно и бесповоротно… Однако, на этом закончились мои закидоны и выверты. Как бабка отшептала.

Ну, местами, конечно, взбрыкивала. Иногда мне за это конкретно попадало… Но страхи теперь другими стали: как бы Кирилла не обидеть выходками, не поранить…

Мы же в ответе за тех, кого приручили? Ну, а я себе приручила хорошего такого, шикарного кота. Которого любить нужно, заботиться, ласкать…

История про спокойную, счастливую и ласковую Лизу — уже совершенно другая история. Слишком скучная и приторная для рассказов.

Мышеловка захлопнулась, окончательно. И — да, так бывает, что все пойманные довольны результатом.

И все окружающие — тоже в восторге. Но про окружающих нужно рассказывать новую историю. А эта — закончена.

Раскланиваюсь. Занавес.

Конец