Страница 24 из 26
Хирургам, подлинным асам (иные стали академиками), такая постановка вопроса казалась обидной. Но если они поступали вопреки мнению лаборатории, на операционном столе их ждали неприятные сюрпризы.
Когда заболел Сережа, его лечением руководила жена.
Ее отношение к моим занятиям йогой было снисходительно-доброжелательным. Как все ее поколение врачей, Элла Гдальевна безраздельно принадлежала к европейской школе. Жена видела, что йога помогла мне избавиться от загадочных недугов, но рассматривала мои занятия как добротную лечебную физкультуру. Если я приводил случаи, когда йоги спасали уже полумертвых больных, от которых отвернулись врачи, она выслушивала и просила:
– Это очень интересно. Только ты больше никому не рассказывай. А то тебя засмеют.
И в тот вечер, когда я напомнил о существовании йоги и робко предложил себя на роль Сережиного лечащего врача, она заплакала. Это был плач бессилия. В комнате возникла атмосфера опасности. Я почувствовал: уходит последний шанс. Если жена не присоединится ко мне, в одиночку я ничего не сделаю. А я начинал все крепче верить в свои возможности.
Голова заработала быстро, как в момент катастрофы. Я понял: нужно найти довод, способный жену ошеломить.
Вспомнился Альберт Эйнштейн. В годы Второй мировой он пришел к президенту Франклину Рузвельту. Физик хотел предупредить его, что нужно срочно приступать к созданию атомной бомбы. Иначе Гитлер всех опередит.
Рузвельт не считал угрозу серьезной. Тогда Эйнштейн рассказал: Бонапарт, воюя с Англией, не захотел строить корабли с паровыми двигателями. Он тоже нашел затею несерьезной. А британцы оказались дальновиднее. Их суда с дымящимися трубами были намного маневреннее и быстроходнее французских парусников. Наполеон и сам признавал позднее, что это неверие стало одной из его фатальных ошибок.
На Рузвельта рассказ физика произвел сильное впечатление. Президент распорядился начать работы по атомному проекту.
У меня ситуация была другая, но довод мне был нужен такой же разящий.
– Знаешь, – сказал я жене, – в йоговском лечении есть преимущества, которых ты не найдешь в учебниках по нефрологии. Это ведь от тебя я впервые узнал, что почки потребляют 40 % кислорода, необходимого организму?
– Да. Но какое это имеет отношение к Сереже?
– Прямое. Он два с лишним года малоподвижен. Сидит взаперти. А ты слышала хоть раз от своих коллег слово «кислород»?
– Ты собираешься поселить Сережу на улице? – спросила меня жена. Ум ее в полемике был точен и едок. Спорить с ней было опасно.
– Нет. Даже если он поселится на крыше, это ничего не даст. Чехов погибал от туберкулеза, купил дом в Ялте, у моря – и продолжал задыхаться. Знаешь почему? Доктор Чехов не умел дышать. Как не умеете сегодня дышать ты и твои коллеги. Вас таким пустякам не учили…
То же самое с Сережей. Мы ничего не добьемся, пока в его организм не начнут поступать необходимые, то есть очень большие дозы кислорода. Только они способны оживить самые слабые почечные клетки. Кислород в таких количествах может доставить в организм лишь интенсивное дыхание.
Я посажу Сережу возле открытого окна. Он будет дышать по системе йогов. Полным йоговским дыханием можно заниматься по 4–6 часов в день. Оно увеличивает поступление кислорода в организм в десятки, а то и в сотни раз.
Ты знаешь наизусть все монографии, где встречается слово «почка». А знаешь ли ты уролога у нас или за границей, кто бы занимался кислородотерапией при нефрите? Кислородные подушки несут людям с больным сердцем, когда оно уже начинает останавливаться. Но и кардиологи отмахиваются от грамотного дыхания. Они убеждены: глубокое дыхание с задержкой нужно только ловцам жемчуга.
Какие объемы кислорода поступают в организм при т. н. обычном (то есть очень бедном) дыхании, мы все изучали еще в школе, в восьмом классе на уроках по анатомии. А сколько кислорода может поступить при полном йоговском – этого в Европе не замерял никто. И мы с тобой не замерим. Для этого нужны клиника, оборудование, больные, готовые таким способом лечиться. У нас ничего этого нет. Но помочь Сереже нам с тобой по силам.
Легко сказка сказывается…
Сережа в детстве не отличался покладистостью. Я потратил немало нервов, пока научил и приохотил его дышать. Когда он сидел с закрытыми глазами в позе лотоса, а грудная клетка его то волнообразно наполнялась воздухом, то медленно опадала, он был похож на юного восточного божка.
Сережа занимался трижды в день. Сначала он тратил на упражнения несколько минут. Потом – четверть часа. А там по 30 и 40 минут. Это было не очень много, но уже значительно.
Сережа стал себя лучше чувствовать. Сделался здоровым цвет его лица. Он начал выходить на улицу. Его потянуло к книгам.
Он стал просить разрешения «попаять».
С четырех лет Сережа увлекся электроникой. У него были собственные разработки радиоприборов. Многие, по отзывам специалистов, оказались дельными. Их можно было даже патентовать. Две или три, еще школьником, он опубликовал.
Но в Советском Союзе эти конструкции негде было применить. Бытовой электроники у нас практически не существовало. Даже телевизоры и магнитофоны выпускали военные заводы.
Однако до полного выздоровления сына было еще далеко. Уже не происходило серьезных задержек мочи. Не возникало приступов слабости, когда он внезапно бледнел и весь покрывался крупным потом. Тем не менее анализы показывали, что воспалительный процесс не остановлен. А лекарства уже давно не помогали. Тогда я решил испробовать то, чего не делал никогда, – лечение руками. В самиздатовских пособиях по йоге говорилось: «Это очень просто». Но я уже знал историю Индры Дэви.
Родом она была из России. Замуж вышла за англичанина. Несколько лет провела в Индии. По возвращении в Европу Индра Дэви обнаружила, что тяжко болен близкий ей человек. Врачи ему помочь не сумели. Он погибал. С отчаяния Индра Дэви вспомнила, что йоги лечат наложением рук. Попробовала. Получилось. Больного спасла – но тяжко заболела сама. Лечилась у самых знаменитых медиков Европы. Результатов не было, но один вдумчивый врач посоветовал: «Вы спасли друга методами йогов. Только йоги могут знать, как спасти вас».
Женщина вернулась в Индию. Там ее без труда сделали здоровой.
Свою жизнь после этого Индра Дэви посвятила изучению и преподаванию йоги и лечению тяжелых больных. Лет пятнадцать назад Индра Дэви посетила Москву. Было ей около 100 лет. Жажда, видеть и путешествовать не оставила ее и в таком возрасте.
Готовясь без должной подготовки лечить Сережу своей энергией, я догадывался, что рискую не меньше юной Индры Дэви. Только в случае неудачи у меня не будет возможности поехать в Индию… Но выбора не было. Мальчишкой я прочитал в одной книге: «Смелое решение – всегда правильное». Словаэти стали моим девизом и выручали во многих ситуациях. Я решил довериться их магии еще раз.
С чего начать, я не знал. Спросить было не у кого. Так, вероятно, чувствовал себя первый целитель на Земле, когда увидел, что рядом кто-то погибает. Из книги йога Рамачараки «Наука о дыхании» я усвоил, что должен сначала накопить энергию в себе, наполнить свои энергоцентры-«чакры».
Главной чакрой считалось солнечное сплетение. А после этого мне следовало передать накопленную энергию Сереже.
Целительство: тяжелая работа
…Я вскакивал на рассвете – в 4–5 часов. Принимал душ.
Съедал легкий завтрак. Садился у открытого окна лицом на восток. Выдох через нос. Медленный вдох через нос – на восемь секунд. Задержка на вдохе – четыре секунды. Выдох – опять восемь. Задержка на выдохе – четыре. Это составляло один цикл. А методика называлась «ритмическое дыхание».
Сначала я циклы считал. Потом замерил по секундомеру, сколько времени занимает один цикл. Получилось – тридцать секунд. Двадцать минут занятий – это было сорок циклов. Сорок минут – восемьдесят. Полный час – сто двадцать вдохов и сто двадцать выдохов. Трижды в день по часу – триста шестьдесят.