Счастливчик

ГЛАВА 51

Все затягивается. С Пандоры пока никого не отпускают — ждут прибытия Следственного комитета. Обещают, что торчать нам здесь еще как минимум неделю — застрелиться как долго.

Два дня не видел Дилайлу, и это меня волнует. Что за чертовщина? Как же неудобно, что у нее нет коммуникатора.

Не хочу никого беспокоить своими проблемами, просто захожу в базу, копаюсь, взламываю и нахожу, в какой комнате ее поселили. Стив вставит мне по первое число за то, что лезу в его программу, но перед ним я извинюсь позже.

Ди открывает с первого стука. На ней джинсы и моя футболка. Когда она успела забрать ее с собой?

— Я знала, что это ты, — сообщает, сверкая глазами.

— Осторожно, — смеюсь, — экстрасенсорные способности — это аномалия.

— Я осторожна, — уверяет, берет меня за руку и практически силой затаскивает в комнату.

Кто из нас кого целует первым, уже не важно. Я дико соскучился.

— Я соскучилась, — вторит моим мыслям. — Куда ты пропал? — спрашивает между поцелуями.

— Я пропал? — пауза, пока Ди стаскивает с меня футболку через голову. — Я думал, отец тебя запер и запретил ко мне приближаться.

— Кто бы его спрашивал, — на пол летят ее джинсы.

— Тогда почему не приходила?

— Приходила сегодня днем, — мои джинсы присоединяются к ее. — Дважды. Тебя не было.

А ведь и правда, я весь день где-то носился. Полдня пробыл с Гаем у него в комнате.

— Прости, я дурак, — бормочу.

— Тогда я обожаю дураков, — шепчет в ответ.

Избавляемся от последнего элемента ее одежды.

— А твой отец не ворвется сюда? — спрашиваю.

Валяемся на ее новой постели. Даже не хочу думать, кому раньше принадлежала эта комната. Как временное жилище Ди она мне очень даже нравится — здесь кровать шире.

Дилайла смеется, устраивается поудобнее головой на моей руке.

— Надеюсь, нет.

— Да ладно, — вспоминаю. — Мой охранник его спугнет, если что.

— Что-о? — Ди приподнимается на локте. — Что ты сказал? Охранник за дверью?

— Ну да, — не понимаю ее удивления. — Он повсюду со мной шатается. Конечно же, он там.

Девушка краснеет до корней волос.

— Он же мог что-то слышать.

— Он никому не скажет, — заверяю.

— Откуда ты знаешь?

Знаю, потому что меня охраняют всю мою жизнь.

— Конец его карьере, если он будет трепать обо мне языком, — объясняю. — Но ко мне не приставили бы ненадежного человека. Не волнуйся.

Ди прищуривается, смотрит внимательно.

— Ты знаешь, что говоришь сейчас как самый настоящий "золотой мальчик"?

Ухмыляюсь.

— А я предупреждал, что я такой и есть.

Ди права: меня снова оберегают и защищают — возвращение в "золотую" жизнь.

Девушка наклоняется, целует меня в грудь, потом ложится на нее, обнимает меня.

— Лаки, что с нами будет дальше?

Конечно, я ждал, что она об этом заговорит, но все равно хочется закатить глаза.

Не сейчас, не сейчас…

Хотя, может и правда, чего ждать-то?

— А дальше будет все, как ты захочешь, — обещаю.

— Я серьезно, — Ди снова привстает, чтобы видеть мое лицо. — Через несколько дней нас выпустят с Пандоры, отдадут корабль.

А то я не понимаю, к чему она ведет.

— И мы навсегда разлетимся в разные стороны? — уточняю ее мысль. — Ты об этом?

Девушка кивает, отводит взгляд.

— Да. Если бы я тогда поступила в ЛЛА… — в голосе вселенская печаль.

— Ты можешь поступить в следующем году, — напоминаю. — Морган никогда не пристроит тебя туда в обход правил, но она натаскает тебя к следующей сдаче экзаменов. Я ее попрошу, уверен, она не откажет.

Ди резко поворачивается ко мне, округляет глаза.

— Ты шутишь?

Ну да, Миранда пока для нее все равно что небожитель.

— Нет, — качаю головой. На самом деле, я серьезен как никогда. — Ди, ты можешь поступить в ЛЛА или в любой другой университет, который выберешь. Альфа Крит, Кронс, Новый Рим… Да мало ли учебных заведений?

— Новый Рим, — ее губы трогает грустная улыбка.

— Новый Рим, — повторяю твердо. — Пока меня искали, вас всех проверили. Морган говорит, ты больше не в розыске. Один из дружков Криса струсил и дал свидетельские показания. Дело уже почти год как закрыто. Ди, — глажу ее по щеке, — все по-настоящему закончилось.

Девушка садится, прикрывает одеялом грудь, подтягивает колени к подбородку.

— Вот как, — произносит пораженно, хмурится, пытаясь осознать услышанное.

Перекатываюсь на бок, подпираю голову рукой.

— Ты свободна, — продолжаю с улыбкой, любуясь ее замешательством, — то есть абсолютно. Нет больше прошлого, есть только ты и твои желания. Ты можешь жить там, где захочешь, и с тем, с кем захочешь.

— А ты? — спрашивает серьезно.

А я уже чую, что ничем хорошим этот наш разговор не закончится.

— А я стану опекуном Гая и буду еще долго привязан к Лондору, — тоже сажусь. — Ди, — признаюсь, — я очень тебя люблю, ты мне нужна, и я хочу быть с тобой, но все, что я могу тебе предложить, это остаться со мной. Сам я улететь куда угодно с тобой не могу, — развожу руками в воздухе. — Как-то так.

Ну вот, карты открыты.

Дилайла смотрит на меня с грустью во взгляде.

— И кем я буду там целый год до следующего поступления? Твоей содержанкой?

Морщусь: звучит отвратительно. Женская логика иногда улавливает "самое главное".

— Я разговаривал с Мирандой на эту тему, — признаюсь. — Она может устроить тебя в ЛЛА секретарем. У нее на кафедре свободно место. Так ты будешь иметь доступ к библиотеке для подготовки к экзаменам. Будешь получать жалование, а еще тебе выделят общежитие. Если ты откажешься жить у нас, — добавляю.

Ди кусает губы и молчит. Черт, это провал.

Черт-черт-черт.

— Я очень хотела поступить в ЛЛА, — говорит. — Не могла дождаться, когда распрощаюсь с "Ласточкой"…

Провал, как есть — провал.

— Но теперь все изменилось? — понимаю.

— Я чуть их всех не потеряла.

— И теперь хочешь остаться с семьей, — это не вопрос.

— Лаки, — стонет, будто я ее пытаю, закрывает лицо ладонями.

Нет уж, так не пойдет.

Беру ее за руки и заставляю убрать их от лица.

— Ди, брось, — прошу, — я люблю тебя, но я не стану тебя уговаривать. Саrре diеm, помнишь? Сейчас он настал — твой момент. Ты можешь быть счастлива, ты будешь счастлива. Тебе только нужно решить, с кем и где, — по щекам Дилайлы начинают бежать слезинки. Блин, успокоил, называется. — Ну, ты чего? — притягиваю ее к себе и обнимаю, прижимаю к груди. — Все в любом случае будет хорошо.

— Я так тебя люблю, — шепчет, хватаясь за меня, — и не могу их оставить.

Это не истерика, как в прошлый раз, понимаю: Ди не просто перенервничала и плачет — она оплакивает наши отношения.

Трындец.

Это прощание.

На мгновение зажмуриваюсь, целую ее в волосы.

Ладно, танцуем дальше. Жизнь продолжается.

— Все будет отлично, вот увидишь, — говорю почти весело. — Вся Вселенная открыта перед тобой, стоит только протянуть руку.

— А если у меня руки коротки? — спрашивает, улыбается — чувствую кожей.

— Тогда мы угоним катер. Не дрейфь, все будет хорошо.

Приподнимается, заглядывает мне в глаза.

— Ты останешься со мною на ночь?

— Останусь, — обещаю.

Ухожу утром, а она меня не останавливает.