Страница 7 из 14
Наши родители имели много друзей. Гуляли часто. И на праздники мама всегда накрывала дома стол. Достопримечательность любого дома – талантливые дети. Когда собирались взрослые, я как бы на десерт был: «Вова, спой!» Я выходил, становился на стульчик, пел весь репертуар – смешивал Эдиту Пьеху с Муслимом Магомаевым. Я был веселый такой, остроумный.
В детстве играли в войну, мы же были послевоенные дети. Я был и командир партизанских отрядов, и командующий. Всё, как положено: обвешаны оружием, партизанили, ползли, крепости, взятие высот и всё такое прочее. Это было время такое…
Мы были молодые, особо не следили за диетой. Мама здорово готовила. Но не успевала подавать, потому что она работала. И мы прибегали домой днем, разогревали сами с братом и кушали. У папы работа была в этом же доме – он приходил на обед. Отец – очень известный в городе инженер-строитель. Он построил после войны все заводы, которые есть в Курске. Мама – учительница, преподаватель русского языка и литературы. И нам со старшим братом Борисом, который до сих пор живет в Курске, повезло: мама была у нас классным руководителем. Дома мы с ней были на ты, а в школе – «Анна Юрьевна».
3.
Я был влюблен в девочку по имени Аллочка. Она жила в соседнем доме. Ее папа был милиционером. Было другое время: чистейшие отношения, держались за ручку в кино и не больше. У нас с братом была детская комната, там стояли2 кровати. Когда мы возвращались со свиданий, ночью пробирались к холодильнику. А там всегда холодный морс. Мама узнавала, что мы чуть-чуть выпили с друзьями, потому что следы от морса шли в нашу комнату. В 11 вечера мы всегда должны были быть дома. Если уже 11.05, мама кричала: «Вова, Боря, домой!» Мы сидели с девушками на лавочке, извинялись, а девушки жили рядом, проводить – одна секунда. Однажды я провожал девушку в другой район, и меня встретила группа. Тогда же группы были: Казацкая слобода, Стрелецкая слобода, мы – центровые. И меня встретила группа людей: «Ну, что, попал?» А один из них говорит: «Слушай, лицо знакомое. Это не ты, говорит, копировал Луи де Фюнеса? Слушай, а ты можешь это сделать?» И я начал: «Вас посетит Фантомас!» – а эти бандюки молодые умирали от смеха, у них была истерика. Они меня даже проводили до дома. Сказали: «Заходи в наш район в любое время дня и ночи!» А у нас была своя компания. Около нас всегда крутились маленькие ребята, которые жили в соседних домах. И один из этих мальчиков стал знаменитым. Он был маленький, намного младше нас. Звали его Игорек. А фамилия Скляр.
4.
Время было небогатое. Мы не нуждались материально, но я носил вещи после брата. А когда мы стали повзрослее, он уже учился в Ленинграде, и я донашивал его туфли с острым носом, хорошие костюмы, появились джинсы. Но мы всегда были чистенькие, ухоженные. У нас был телевизор, и когда полетел Гагарин, мама привела весь класс, мы смотрели и прилет Гагарина, когда он докладывал Хрущеву. Я в 1962 году был в Артеке и участвовал в Международном фестивале – я пел «Бухенвальдский набат», мне было 14 лет. И мне вручал медаль сам Юрий Гагарин. Там же – в Артеке. Даже есть фотография: мне дают медаль, и сидит Гагарин с кинокамерой. Тогда же не было видеокамер. Кинокамера, которая заводилась, как электробритва.
Мне нравилось, как поет Муслим Магомаев. И я – периферийный мальчик из Курска – собирал все «Кругозоры» – гибкие пластинки. Муслиму я благодарен – это человек, из-за которого я все-таки решил петь. Марк Бернес дружил с моим соседом и приехал на гастроли в Курск. Мой сосед жутко гордился, что я пою в детском хоре в Доме пионеров. И он говорит Бернесу: «Марк, у меня соседский пацан поет хорошо». Они выпили и пригласили меня: «Давай – спой!» Я завел: «Хотят ли русские войны?» Он: «Сколько тебе лет?» Я: «14». Он: «Слушай, ты помолчи 2-3 года, а то у тебя голос пропадет!» Ну, в детстве люди гипнабельны. Когда говорит взрослый, да еще известный, звезда кино и эстрады, мы подчиняемся. Я замолчал. Как меня ни пытали родственники, знакомые – «Я не буду петь, я хочу сохранить голос». Я закончил 8 класс, можно было поступать в техникум. Отец говорит: «Неизвестно, станешь ты певцом или нет, а строителем, может, и станешь». И сдал меня в строительный техникум. Это очень смешно. Счастье, что вы не поимели такого строителя.
Ангелина Вовк
Ангелина Михайловна Вовк родилась 16 сентября 1943 года под Москвой. Окончила актерский факультет ГИТИСа. Популярнейший в СССР диктор телевидения. Вела детские программы «Будильник», «Спокойной ночи, малыши!», телефестиваль «Песня года».
1.
Город моего детства – это подмосковный аэропорт Внуково. Территориально он входил в состав Москвы. Это был небольшой поселок в окружении лесов. Время было послевоенное, жили голодно. Мы с бабушкой часто отправлялись за грибами и ягодами. Нам приходилось летом таким образом добывать себе еду, поэтому лес я полюбила с детства. Я росла в самом лесу. Наш домик стоял в окружении вековых деревьев. Утром я просыпалась, и за окном пели соловьи. Детство я вспоминаю, как прекрасный период своей жизни.
Когда мы переехали во Внуково, мы переехали из Сибири, я видела, как военнопленные немецкие рыли канавы, строили дома. Мы, дети, всегда толпились кучками и очень серьезно на них смотрели. Они нам пытались улыбаться, но мы не отвечали на их улыбки. Мы просто разглядывали их, как насекомых. Они нам казались очень страшными и коварными.
В те времена телевизор был большой редкостью. У кого-то из соседей он был, и мы собирались все вместе, как в кинотеатре, на просмотр передачи. Однажды мы сидели у телевизора, смотрели программу, а в это время на наш поселок падал самолет. Он пролетел над самыми крышами, даже сорвал некоторые антенны и упал недалеко от домов. Слава Богу, что он дотянул до леса, где не было жилых домов, иначе была бы большая трагедия. Но мы в детстве не так остро воспринимали подобные события. Мы на следующий день бегали, смотрели на этот самолет, который полуразрушенный лежал в лесу. И я думала о своем отце, который тоже когда-то улетел на самолете и не вернулся. Тогда же была всего одна взлетная полоса, а вокруг – большие земляничные поляны. Мы туда ходили собирать землянику, набирали полные банки, а потом ложились в траву возле полосы, ели эту землянику и ждали, когда приземлится самолет. Они летали очень редко, но иногда на наше счастье, какой-то самолет приземлялся, какой-то взлетал. И мне казалось, что в каждом самолете возвращается мой отец. Но так он и не вернулся.
2.
Уже несколько лет, как нет моей мамы, которую я обожала. Каждый человек любит свою мать, но у меня было к ней повышенно ревностное отношение, потому, что не было отца. Она для меня была единственным источником тепла, сердечности, любви. Правда, была еще бабушка. Но бабушка меня баловала. А мама со мной в детстве была строга. И сейчас, по прошествии лет, я думаю, что родители должны в строгости воспитывать детей для того, чтобы им потом в жизни было легче. Мама меня воспитывала в очень строгих рамках и не давала мне никакой вольности, и мне кажется, что поэтому я и состоялась, как личность. Еще помогло то, что бабушка, не говоря маме, меня баловала и разрешала то, что мама никогда не разрешила бы. Например, я прихожу из школы и приношу от учителя записку: я вела себя на уроке плохо и мне за поведение поставили «кол». И я говорю бабуле: «Мне кажется, я ничего особенного не сделала, но учительница ко мне придралась». Бабушка берет записку, рвет ее на мелкие части и говорит: «Внучечка, даже и не расстраивайся, не бери в голову». Она так меня любила, что иногда делала такие вещи, которые могли бы у человека породить ощущение вседозволенности.
Игрушек у меня не было. Куклы я рисовала сама. Платья я им тоже рисовала. Тогда в моде были рисованные куклы. Мы рисовали им разные туалеты, меняли их. Бабушка мне соорудила куклу, которую мы вместе с ней расписали. Мы сделали голову, к ней пристроили волосы – просто нитки. Одели длинное платье. Сделали подобие человеческой фигуры из материала, из ткани. Конечно, я всегда мечтала, чтобы мне кто-нибудь догадался подарить куклу. Мне не хотелось напрямую говорить: «Я хочу куклу». Мне хотелось, чтобы взрослые догадались, что я хочу куклу. А когда дарили книжки, я мечтала, что скоро пойду в школу, научусь читать. Я пришла в школу, когда мне было 5 лет, и, конечно, меня никто не принял. Потом я пришла в школу, когда мне было 6 лет, и опять меня не приняли. Но уже в 7 лет им было некуда деваться, и я стала ходить во внуковскую школу.