Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 5



Частно-научные методы виктимологии — выработанные практикой методы прикладного характера, а также методики, сформированные и основанные на знаниях об обществе в целом и личности жертвы, в частности. Так, Т. В. Барчук в своих работах очень подробно описывает виктимологическую методологию, которая базируется на использовании диалектической гносеологии. Автор определяет, что: 1) виктимность (виктимизм) рассматривается как негативное социальное явление (при этом используются методы таких социальных наук, как социология и социальная психология). Вместе с тем изучается и человек, но не только с биологических, но и с социальных позиций, то есть как член общества; 2) виктимность (виктимизм) всегда изучается в контексте общественных отношений и анализируется во взаимодействии с другими процессами и явлениями, и прежде всего с так называемыми негативными социальными отклонениями и разными формами социальной патологии, например, с теневой экономикой, наркоманией, пьянством, проституцией и прочим; 3) важно рассмотрение виктимологически значимых явлений в их динамике, изучая прошлое, настоящее и распространяя выводы на будущее; 4) изучаемые виктимологией явления развиваются поступательно и по спирали, и потому не может быть их простого повторения, ибо количественные изменения, накапливаясь, переходят в качественные и, как следствие, порождают новое состояние виктимности (виктимизма); 5) учитываются и внутренние и внешние противоречия изучаемых явлений, а также их взаимодействие и т. д.[20]

Кроме того, Т. В. Барчук относит к наиболее перспективному методу метод построения виктимологической карты. Данный метод основывается на нанесении на отдельную крупномасштабную карту зарегистрированных преступлений с указанием места, времени, способа его совершения. Кроме того, на карту наносятся латентные преступления, информация о которых становится известна посредством проведения виктиминологического анкетирования и экспертных оценок. Для создания наиболее объективной информатизации карты необходимо разработать специальные символы, используемые для нанесения информации в отношении жертвы преступного посягательства, основанных на выделении типов жертв, характера посягательств и т. д.

К другим частнонаучным методам, применяемым в виктимологии, относятся: метод дихотомии (метод противоположности), ортогональности (метод логических моделей пространства при отображении осей событий взаимоперпендикулярных друг другу), закон нормального перераспределения и т. д.

В науке не возможно использование того или иного метода в отрыве от других, что может привести к искажению или неверным результатам исследования. Только совокупность и сочетание различных методов и методик может обеспечить объективность и полноту исследования объекта.

Виктимология – это самостоятельная наука, изучающая жертву преступления.

Предмет виктимологии – комплекс элементов, характеризующих: личность жертвы (потерпевшего) от преступления; поведение преступника и жертвы (потерпевшего), находившееся во взаимосвязи с совершенным преступлением; взаимодействие жертвы (потерпевшего) преступления и преступника; пути и способы предупреждения виктимизации человека.

«Виктимность» и «виктимизация» – основные понятия виктимологии

В науке сложились неодинаковые подходы к формированию определений таких понятий, как «виктимность», «виктимизация», «жертва» и т. д. Термин «виктимность» ввел Л. В. Франк (1972 г.): «реализованная преступным актом предрасположенность, вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления или, другими словами, неспособность избежать опасности там, где она объективно была предотвратима»[21]. Автор выделил такую форму виктимности, как потенциальная. Наряду с потенциальной, он обращает внимание на существование и другой формы виктимности – реализованную, т. е. «…реализованная преступным актом личная «предрасположенность», вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления»[22].

В. И. Полубинский, не соглашаясь с Л. В. Франком, полагает, что «при определении виктимности конкретного человека, речь должна идти не о всякой его повышенной способности становится жертвой, а лишь о такой, которая непосредственно связана с какими-либо особенностями личности и поведения самого пострадавшего, или с его специфическими взаимоотношениями с причинителями вреда». Кроме того, он определяет «индивидуальную виктимность» как «… свойство данного человека, обусловленное его социальными, психологическими или биофизическими качествами (либо их совокупностью), способствующее в определенной жизненной ситуации формированию условий, при которых возникает возможность причинения ему вреда противоправными действиями»[23].

Другой позиции придерживается профессор А. Л. Репецкая, которая определяет виктимность как определенный комплекс стабильных типических социальных и (или) психологических (реже физиологических) свойств личности, которые в принципе могут подвергаться коррекции вплоть до их полной нейтрализации (устранения) и обусловливают во взаимодействии с внешними обстоятельствами повышенную «способность» человека стать жертвой преступления. В своей работе она выделяет четыре разновидности виктимности: 1) виктимогенная деформация личности как совокупность социально-психологических свойств личности, связанных с неблагоприятными особенностями социализации последней, ее неудовлетворительной социальной адаптации. В психологическом плане выражается в эмоциональной неустойчивости, неконтролируемости, сниженной способностью к абстрактному мышлению, повышенной конфликтности. В самом общем виде виктимогенная деформация личности определяется низкой культурой общения. Кроме того, она связана с другими дефектами и сдвигами нравственного и правового сознания. Ее эмпирическим индикатором является систематическое проявление названных свойств в конкретной ситуации общения. Таким образом, пишет автор, можно говорить, что виктимогенная деформация личности констатируется через сочетание личностных и поведенческих характеристик; 2) профессиональная, или «ролевая», виктимность как объективная в данных условиях характеристика социальной роли человека, независимо от его личностных свойств повышающая опасность посягательств лишь в силу исполнения этой роли; 3) возрастная виктимность как биофизическое свойство личности. Здесь А. Л. Репецкая говорит о повышенном риске виктимизации для людей, имеющих инвалидность, и некоторых возрастных групп населения, выделяющихся в связи с наличием личностных психических особенностей, проявлением возрастной специфики, социализации и адаптации в определенных социальных условиях; 4) «виктимность-патология» – виктимность как следствие патологического состояния личности: психическая болезнь, дефицитарность анализаторов зрения и слуха, иные тяжелые соматические расстройства[24].

По мнению В. А. Туликова, виктимность необходимо рассматривать как отклонение от норм безопасного поведения, которое реализуется в совокупности социальных (статусные характеристики ролевых жертв и поведенческие отклонения от норм индивидуальной и социальной безопасности), психических (патологическая виктимность, страх перед преступностью и иными аномалиями) и моральных (интериоризация виктимогенных норм, правил поведения виктимной и преступной субкультуры, виктимные внутриличностные конфликты) проявлений[25].

В. В. Устинов рассматривает личностный компонент как свойство индивидуальной виктимности, т. е. «предрасположенность», «способность стать жертвой в силу определенных, присущих индивиду субъективных качеств»[26].

20

Барчук Т.В. Виктимология: Учебное пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2016. С. 51.



21

Франк Л. В. Виктимология и виктимность. Душанбе: Ирфон, 1972. С. 22.

22

Там же. С. 23.

23

Полубинский В. И. Правовые учения о жертве преступления. Горький, 1979. С. 32, 33.

24

Репецкая А. Л. Виновное поведение потерпевшего и принцип справедливости в уголовной политике. Иркутск: ИрГУ, 1994. С. 54.

25

Туляков В. А. Общая характеристика виктимологической политики в современных условиях. Одесса: Наука и техника, 2000. С. 75.

26

Устинов В. В. Криминологическая виктимология // Криминология: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, В. В. Лунеева. М.: Волтере Клувер, 2004. С. 156.