Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 11

Услышав об аборте у старика внезапно задрожали руки.

- Скажите, тихо сказал он, - а если бы вы могли изменить события прошлого, вы бы снова так поступили, или решили бы оставить ребенка?

- Ах, конечно же, оставила, - не слишком вдумываясь ответила Анна. - Я много передумала за последнее время. Дура я была, что так поступила. Да что уж теперь говорить.

Старик зачем-то обернулся, чтобы осмотреться и еще тише сказал ей:

- Ну так, тогда вам выпал удивительный шанс, моя дорогая.

Анна, перестала рассматривать кукол и удивленно посмотрела на него:

- Шанс изменить прошлое? Что за чепуха?

- Нет-нет, - потряс он перед ней узловатым старческим пальцем, - прошлое изменить нельзя, это не в наших силах. Но можно поменять кое-что в настоящем. Вам удивительно повезло, моя дорогая, что именно вы купили ту куклу. И, если уж, вы на самом деле не хотели бы терять ребенка, так не теряйте его теперь. Потому что та кукла и есть ваша дочь. По крайней мере душа ее точно в ней. Иначе бы она с вами так не могла говорить. Это исключительно редкий случай.

Анна почувствовала, что у нее задрожали ноги и бешено забилось сердце.

- В каком смысле, моя дочь? - шепотом спросила она. - Ведь ее больше нет.

Старик снова осмотрелся и поманив ее пальцем зашептал почти в самое ухо.

- У всех людей душа есть, милая моя. У взрослых, душа взрослая, а у детишек, особенно маленьких, совсем крошечная и ничего не понимающая. Жалко мне их очень этих малышей, которые умерли не родившись. Так я их души в куклы вкладываю. Так они хоть подрастут немного, перед тем как дальше идти. Только этого почти никто не замечает. Не слышит их голоса. Только те, у кого кровь родная - те могут слышать. Так что, считай, повезло тебе, что купила ты именно куклу с душой своей дочки. А может не повезло, а просто ты ее услышала, только не поняла сразу. Они ведь плачут обычно, хотят к маме, страшно им, непонятно что вокруг.

Анна в ужасе откачнулась от него на пару шагов:

- Нет, нет, этого не может быть. - залепетала она, пытаясь закрыться от него руками. - Как же это, откуда, как вы можете их души вкладывать в куклы.

- Да я, девонька, в больнице работаю, - грустно сказал ей старик. - Я бачки с малышами нерожденными из операционной выкатываю. А душе, ей много места не надо. Иногда кусочка пуповины или волоска хватает. Их я выношу и в куклы вкладываю. Кому в сердце, кому в голову, кому в глаза. Некоторым в ручки или ножки. Каждому по его характеру. Вот у твоей дочки за каждым глазиком по кусочку лежит. Чтобы легче на мир смотреть было.

Анна со всей силы укусила себя за тыльную сторону ладони, чтобы не завыть от ужаса.

- Что же, - тихо спросила она, и глаза ее метались по морщинистому лицу старика, - Это все на самом деле, и вы меня не обманываете? Это мне не привиделось и там, дома, в кукле, душа моей дочери?

- Именно так, милая моя, именно так. Да ты сердце свое прочувствуй. Не голову, она холодная и мусором всяким набита, а сердце. Сердце оно живое и теплое. Сердцем всегда знаешь самое главное, если разрешишь ему тебе говорить. Отставь голову в сторону, девонька, и сердце слушай. Это самое верное.

Анна не прощаясь отвернулась от старика, прошла несколько шагов по мокрому асфальту и вдруг бросилась бежать, что есть сил под заново пошедшим осенним дождем.

Через несколько кварталов, выбившись из сил и промокнув насквозь, Анна остановилась. Бежать было некуда - от себя не убежишь. "Хныкать и бегать туда-сюда бессмысленно" - холодно сказал строгий голос, похожий на материнский, у нее внутри. "Тебе нужно разложить все по полочкам и понять что дальше делать. Без этого получается только хуже. Все летит кувырком.". "Хорошо, - согласилась с голосом Анна. - И что делать?". "Найди место, где можешь спокойно посидеть с полчаса и подумать".

Еще какая-то часть личности взвыла при этом, что надо срочно бежать, но Анна железной рукой приказала ей замолчать. Там, на городском рынке, после слов этого старика, какая-то часть ее переломилась или сгорела. И что-то родилось новое - решительное, жесткое. "Наверное, это умерло детство", - подумала Анна. "Пора становиться взрослой".

Анна зашла в небольшое кафе, заказала большую чашку фруктового чая и, повесив мокрый плащ, уселась приводить мысли в порядок.





- В первую очередь - сказала она себе, надо понять, что я думаю про девочку и это колдунство старика с куклами. Правда это или нет? Если нет - то прав психолог и мне надо смирно кушать таблетки и ходить на длинные беседы про аборт. А если правда - то все в этом мире сильно сложнее чем казалось раньше.

- Сердце-то тебе говорит, что все, что сказал старик верно - сказало сердце. - Да, согласилась Анна. - Раз так, то к черту психолога и таблетки. Хотя с обычной точки зрения я сошла с ума. Верить в живых кукол, уловленные души и все прочее. С другой стороны, если я могу признать, что это сумасшествие, то может быть я не то, чтобы и сильно сумасшедшая? Итак, примем это так, как есть. Как бы безумно это не выглядело. Значит, у меня сейчас есть моя дочь, чья душа находится в теле куклы. И это - моя главная ответственность и задача. Это - не одна из игрушек, а полноценная личность. Хотя и очень странная. Что мне теперь делать?"

Анна взяла салфетку, нашла в сумочке карандаш для бровей и деловито написала:

Убить себя;

Сдаться врачам для принудительного лечения;

Сбежать куда-нибудь подальше;

Вернуться к дочери и заботиться о ней.

Несколько секунд она рассматривала короткий список, потом решительно смяла салфетку и встала.

- К черту! - громко сказала она на все кафе, вызвав несколько недоуменных взглядов и, оставив пару монет, быстро вышла на улицу.

Разгром в квартире, конечно, никуда не делся и Анна с неудовольствием перешагнула через груду мусора на входе, которую они создали с матерью, пока катались в ненависти по полу. Окинув взглядом запустение, Анна внезапно подумала, что цвет обоев и вообще стиль квартиры, богемно-художественный, такой милый раньше, теперь ей совсем не нравится. Как не нравится и расстановка мебели и она сама.

Анна не разувалась и, осторожно перешагивая через разбросанные вещи, пошла в гостиную. Это был самый страшный для нее момент. Пока Анна поднималась по лестнице к квартире, ее вдруг обожгло мыслью - а если мать разбила или унесла куклу, в которой ... унесла Марию?

- Тогда я ей горло вырву, - хмуро пообещала неизвестно кому Анна, и перешагнула порог гостиной.

Мария лежала за диваном и глаза ее слегка блестели, как будто она плакала.

- Здравствуй, крошка, - тихо сказала Анна, опускаясь на колени около нее, и бережно беря девочку на руки.

- Здравствуй мамочка! - закричала девочка, и Анна ясно и четко услышала эти слова, и сердце ее словно сжалось на секунду, а потом горячее, быстро забилось от волнения.

- Мамочка, я так боялась, что ты не придешь. Что тебя совсем забрали плохие люди. Я плакала и звала, но тебя все не было. Тут было так страшно без тебя, мамочка!

Анна, мягко улыбнулась ей, сглатывая слезы:

- Конечно я вернулась, детка. Как я могла не вернуться? Теперь мы с тобой не расстанемся. Мамочка тебе обещает.

Она наклонилась и поцеловала дочку в едва теплый гладкий лоб. Сердце вновь обдала жаркая волна радости, и Анна поняла, что чувствует и себя и ощущения дочери. Пусть у нее тело куклы, но она все чувствует, что с ней происходит.

Улыбаясь, Анна устроила Марию у себя на коленях и еще долго рассказывала ей какие-то смешные вещи, читала сказки и стихи наизусть, сколько могла вспомнить. Только ближе к вечеру, когда Мария погрузилась в дрему, она позволила себе переодеться в сухую одежду и тихо-тихо, чтобы не разбудить дочь, начала убираться. Периодически она подходила к ней и гладила ее волосы или целовала в лоб.

После этого дня жизнь Анны снова сильно изменилась. Или, вернее, сильно изменилась она сама. Она продолжала долго играть и разговаривать с Марией, но только теперь это были игры не для Анны, а для дочери. Она починила, насколько было возможно, поломанный кукольный домик и склеила разбитые игрушки. Мария при одной мысли о том, что сломанных кукол мама куда-то навсегда унесет и выбросит, впала в истерику. Так что Анне поневоле пришлось купить краски, клей, полистерол, строительный фен, чтобы размягчать и гнуть пластик и еще кое-что из инструментов и материалов.