Страница 3 из 12
- Тогда я решу, что он не виноват, а его превратили в отверженного те, кто все отобрал. Мой добрый Ноэль, отбросьте сомнения и колебания. Нет другого пути, именно это мне подсказывает совесть. – Скромные стуки в дверь его прервали, он пригласил: – Проходи, да, Луис, это я позвал. Пойди поищи сеньора Хуана в усадьбе, скажи, что я жду его в кабинете, потому что мне срочно нужно поговорить с ним. Пусть поторопится и не задерживается, ты тоже поторопись.
2.
- Что это, дядя Баутиста?
- Это? Луис поскакал галопом на сахарный завод. Попросил лучшего коня, так как должен по приказу хозяина отыскать Хуана Дьявола.
- Стало быть, послали за Хуаном Дьяволом.
- Да, хозяин срочно хочет поговорить. Посмотрим, какой подарок предложат этому негодному попрошайке.
У входа в левое крыло, где начинались коридоры, Баутиста дал волю злобе и досаде. Только сейчас он вышел из конюшни, где выполнял последний приказ Софии. Небритый, со взъерошенными волосами, с покрытыми грязью высокими сапогами; только хлыст в руке напоминал о нем, как о бывшем всесильном управляющем Кампо Реаль. Рядом стояла Янина, следившая за внутренней жизнью дома и внимательная к малейшему шуму. Она проговорила задумчиво:
- Ноэль и донья София хотят, чтобы Хуан навсегда исчез; но кое-кто не хочет.
- О ком ты говоришь?
- Увидишь, все увидят. Говорю же, наберись терпения. Успокойся, дядя.
- Тебе меня не успокоить. У меня кровь закипает от увиденного. В этом доме я хуже пса, но первый слуга, который опять мне погано ответит, получит от меня, пусть даже меня потом уволят.
- Замолчи. Тихо. Видишь?
- Вижу сеньору Айме в окне.
- Она выглядывает из окна весь день, а Ана без конца заходит и выходит. Она ее доверенная служанка. Уверена, та поручает ей самые сокровенные приказы. О, смотри! Ана опять вышла. Кое-что случится ночью, и похоже я знаю, что именно.
- Что за чушь?
- Потише, Ана подходит, нет, пошла в другой двор. Я пойду за ней. Что-то случится ночью.
Она бросилась вслед за Аной. Встревоженный Баутиста последовал за ней. Рядом стояла большая двуколка, готовая направиться к заводу. К ней шла Ана, и тут его лицо исказилось злобой, он возмутился:
- Куда идет эта дура? Эта повозка ездит на завод.
- Естественно. Ана пошла искать Хуана Дьявола, у нее задание доставить послание от Айме де Мольнар, я уверена.
- Она никуда не поедет, потому что не поднимется туда. Женщинам запрещено ездить на завод в повозке. Я главный в конюшне, донья София вчера меня назначила, и давно уже хотел отыграться на ком-нибудь. – Он быстро направился к Ане, и крикнул с бешеной угрозой: – А ну выходи из повозки, вон оттуда! Спускайся или я выволоку тебя, воровка!
- Я не воровка и не слезу! Я должна поехать на завод.
- Что значит не слезешь? Полетишь оттуда вверх ногами.
- Эстебан отвезет меня, сеньора приказала, – сопротивлялась Ана, отбиваясь от Баутисты, и взволнованно крикнула: – Эстебан, Эстебан!
- Я сказал, что женщины не ездят на завод, – властно подчеркнул Баутиста, вцепившись в служанку-метиску. – Эстебан, проклятый осел. Возьми вожжи и проваливай отсюда. Проваливай, или пожалеешь! Уходи!
Баутиста хлестнул лошадей и те испуганно двинулись с места; Эстебан едва успел ухватиться за вожжи. И как тряпку, отшвырнув служанку Айме подальше, он взревел:
- Пусть запомнят, что я все еще приказываю в конюшне!
- Ана, Ана! Дядя Баутиста! – крикнула Янина, бежавшая во весь дух. – Посмотри на нее. Лежит, как мертвая. Она ударилась головой, когда свалилась!
- Пусть окочурится! Меня это не волнует. Она притворяется! Проклятая сука! Я ухожу не потому, что пнул, а потому что не покончил с ней.
Баутиста повернулся к повозке. В темноте повозка удалялась по дороге. Янина нервно потрогала холодное и пепельное лицо Аны, затрясла и настойчиво позвала:
- Ана, Ана! Ничего! Она не притворяется. Открой глаза, ай, Иисус! Ана!
Дрожа от страха увидеть Ренато или кого угодно, кто может ему сообщить, не решаясь позвать на помощь, Янина подняла голову Аны и попыталась отыскать признаки жизни. Наконец, расстегнула корсаж, оголяя грудь, и услышала слабое биение сердца. Случайно она натолкнулась на белый конверт. Слабый свет фонаря конюшен осветил его, и поднявшись, она быстро спрятала его у себя, задыхаясь от волнения. Послышались шаги и знакомый голос спросил:
- Что случилось? Что за голоса? – Янина спряталась в тени, дабы в освещенном коридоре не столкнуться с фигурой в конюшне. Не получив ответа, голос упорно звал: – Кто там? Кто это? Ана!
Изумленная сеньора Д'Отремон склонилась над обморочным телом Аны. Быстро и незаметно Янина удалилась, а голос Софии продолжал настойчиво звать:
- Янина, Янина, Эстебан, Эстебан!
- Донья София, – приближаясь, воскликнула испуганная Айме. Тут она с ужасом узнала неподвижную фигуру на земле и крикнула: – О, Ана! Что случилось? Что произошло?
- Мне бы тоже хотелось узнать. Я слышала голоса, повозку. Звала, но никто не ответил и решила узнать, что происходит и… Не знаю, что она здесь забыла.
- Она вроде в обмороке, но…
Айме с тревогой посмотрела на открытый корсаж; лихорадочно ощупала ее грудь, руки, проверила карманы и со страхом повернулась к даме, которая объясняла:
- Могу поклясться, кто-то напал на нее. Когда услышали мое приближение, то сбежали. Удивительно, что никто не появился!
- О! Я должна поехать на завод, – жалобно пробормотала Ана, с трудом приходя в себя.
- Что она сказала? – хотела узнать София.
- Ничего, ерунду. Кажется, она бредит, – ответила взволнованная Айме. – Ана, это я, и здесь также донья София! Понимаешь? Здесь донья София!
- Донья София, да, – пробормотала Ана с усилием. – Ай, моя голова! – пожаловалась она. И тут с внезапным испугом воскликнула: – Письмо! Меня обокрали!
- Что за письмо? – оживилась Софии.
- Ты бредишь, Ана! – ногти Айме вонзились в запястье метиски.
Чувства вернулись к Ане. Она посмотрела в гневное лицо Айме, а затем на другое бледное, серьезное и внимательное, склоненное над ней, чей голос являлся законом на земле Д'Отремон:
- Что случилось, Ана?
- Ай, сеньора! Не знаю, не знаю… – пыталась заплакать обеспокоенная Ана.
- Не плачь, а отвечай! – упрекнула София. – Что за письмо?
- Похоже, она поскользнулась и упала, – вмешалась Айме, примирительно пытаясь отвести в сторону расследование свекрови.
- Но с тобой кто-то был, Ана. Кто? – настаивала сеньора Д'Отремон.
- Не знаю, не знаю! – пыталась уклониться служанка.
- Она ничего не знает, донья София, – снова вмешалась Айме. – Вы знаете ее. У нее плохо с головой. Не беспокойтесь. Она пойдет на кухню, я о ней позабочусь. Не беспокойтесь.
- Да, дочка, иди. Я ужасно испугалась. Не знаю, куда подевались все слуги. – И снова позвала: – Янина!
С другой стороны конюшни явилась безупречная и правильная Янина с выражением заботливости и предложила слащаво:
- Я здесь, крестная, вы звали?
- Я давно тебя зову. Ана ударилась и упала в обморок. Не знаю, что тут случилось. Нужно позаботиться о ней, Янина.
- Нет, ради Бога. Вы уже позаботились, – быстро предупредила Айме. – Так что Янина проводит вас, донья София. Сеньора напугана, Янина. Нужно немедленно приготовить чашку липового чая. Пойдем, Ана!
- Какой странный случай! – проговорила София.
- Все теперь странно в этом доме, сеньора. Но самое прискорбное, что вас испугали. Я пойду на кухню, заварю вам липовый чай.
- Нет, Янина, оставь. Дай руку и отведи меня в комнату. Мы там поговорим.
- Кто забрал письмо? Кто? – торопила Айме на грани нервного срыва.
- Ай, сеньора, не знаю! – плакала Ана.
- Дура окаянная! Что же произошло? Что случилось?
- Я думаю, Баутиста. Я залезла в повозку, Эстебан собрался ехать на завод. Появился Баутиста, как демон, и рывком стащил меня. Затем крикнул Эстебану, чтобы тот ехал, и стегнул лошадей. Я хотела заскочить в повозку, но Баутиста меня толкнул. Да, толкнул и дал еще пинка. Помню, что очнулась возле камня. Больше я ничего не знаю, хозяйка, больше ничего.