Формула счастья

Он смотрел на нее беззащитным, близоруким взглядом, и она опять казалась ему самой красивой и соблазнительной женщиной.

— А, это… Это моя сотрудница… Переводчик с французского.

— Врешь! Старую любовницу нельзя обмануть!

— Да нет, это правда. Очень талантливая и трудолюбивая девушка.

— Что ты говоришь?! Особенно в постели!

— Не говори глупостей, она еще девчонка, хотя не скрою, очень мне симпатична.

— И ты не прочь утащить ее в постель.

— С большим удовольствием в постель я утащил бы тебя.

От неожиданности собственного признания он даже поперхнулся, но потом, встряхнув головой, взглянул в ее кошачьи глаза. А почему бы и нет?

— Поедем ко мне, — предложила Людмила.

— А Светлана? Я не могу бросить ее здесь одну.

— Она не ребенок. Можешь предупредить, что через час у подъезда ее будет ждать серый «мерседес» с шофером.

Виктор, водрузив очки на обычное место, пошел обратно, с трудом отыскал в танцующей толчее маленькую фигурку в черном платье и отвел Светлану в сторону. Молодой, смазливый парень остался дожидаться ее поодаль, не скрывая своего раздражения.

— Света, вы не будете против, если я вас покину, — неуверенно и чуть ли не заискивающе спросил Виктор Васильевич. Светлана растерянно смотрела на него снизу вверх.

— Хорошо, — сказала она и, видя как отражается ее paстерянность в глазах шефа, добавила ободряюще: — Конечно, не беспокойтесь, мне здесь очень нравится. — На секунду в ней вспыхнуло чувство страха: остаться одной на этом большом и шумном сборище незнакомых людей! И в то же время безотчетное веселье и жажда новых впечатлений были сильнее, она чувствовала себя Наташей Ростовой, попавшей на свой первый бал.

— Ну и хорошо, — с нескрываемым облегчением вздохнул шеф. — Кстати, домой вы можете добраться на машине моей подруги.

— Серый «мерседес» с шофером будет ждать… И Сергей тебя проводит, не так ли? — повелительно, не терпящим возражения голосом добавила Людмила, которая только что вернулась в банкетный зал в накинутом на вечернее платье голубом норковом манто.

Молодой человек отделился от стены и подошел к ним.

— Конечно, не волнуйтесь, я за девушкой присмотрю, — поспешно заверил он.

Виктор вопросительно посмотрел на Свету, и она, чтобы успокоить шефа, улыбнулась, помахала ему рукой, подхватила под руку Сергея, и они скрылись за спинами танцующих.

— А помнишь, на третьем курсе мы тоже удрали с новогодней вечеринки? Твои родители ушли праздновать к друзьям, и мы до утра занимались любовью на их широкой кровати у тебя дома, — включив ночник в виде большого спрута, плавно двигающего щупальцами, и глубоко затянувшись дымом сигареты, заговорила Людмила. Ее мысли кружили в водовороте старых воспоминаний. С тихим вздохом она откинула голову назад, и ее медные волосы рассыпались по плечам. Одна рука на отлете держала сигарету, а другой она теребила жесткую поросль на его груди. Она во все глаза смотрела на его полуопущенные веки, стараясь поймать его взгляд. Людмила была счастлива вновь ощутить блаженство близости, и ей казалось, что можно опять начать сначала, вернее, вернуться к началу и продолжить свою жизнь с по-настоящему близким ей человеком.

Она никогда не обманывала себя, сознавая, что вышла замуж по расчету только для того, чтобы жить, как она считала, в достойных условиях, и ни разу не пожалела о своем решении, заменив любовь к мужчине на громадную, сильную, непреходящую любовь к большому и красивому городу — Парижу, где она провела почти двадцать лет. А теперь, вынужденная жить в Москве, она снова попробует вернуть живую, плотскую любовь. Если не поздно… Нет, без боя она не сдастся.

Утром, наливая ему горячий кофе в изящную позолоченную чашку начала девятнадцатого века с изображением идиллической пасторали, она вдруг спросила:

— Значит девочка, с которой ты вчера был, хорошая переводчица?

— А что? — удивленно приподняв брови, вопросом на вопрос ответил Виктор.

— Я хотела попросить у тебя помощи, — усаживаясь на легкий плетеный стул, начала Людмила.

Она больше не даст им возможности встречаться, пусть ей только показалось, что он слишком чувственно обнимал эту малышку; она пустит в ход всю свою тяжелую артиллерию, чтобы удержать его около себя. Как многие красивые женщины, она больше всего на свете боялась старости и одиночества.

— Дело в том, — продолжала она уже деловым тоном, — что сразу после рождественских каникул в Москву приедет Антуан Журэ, представитель одной известной французской фирмы, которая открывает в Москве свое представительство. Один раз он уже приезжал, но был очень недоволен организацией подбора персонала. Теперь он просил меня, по отарой памяти, взяться за это дело. Но мне нужна толковая, пунктуальная и воспитанная переводчица. Как ты считаешь, твоя сотрудница обладает этими качествами?

Виктор задумчиво уставился в чашку. Он понял маневр своей старой подруги и втайне одобрил ее тактику. Он был не прочь помочь молодой девушке.

— Я думаю, что лучшей кандидатуры тебе не найти. Кстати, давай ей позвоним, и ты можешь поговорить с ней напрямую.

Что-то мокрое ткнулось Светлане в щеку.

— Стелла, дурочка, дай поспать, — пробормотала Светлана, стараясь натянуть одеяло на голову. Но пронзительный звонок телефона окончательно лишил ее возможности заснуть снова. Она приложила трубку к уху, стараясь удержаться на зыбкой грани между сном и явью. — Алло, — еле слышно прошептала она.

Громкий женский голос вызвал в голове у Светланы болезненный резонанс: она приехала домой уже на рассвете, и сейчас, взглянув на часы, застонала — еще не было и двенадцати.

— Я тебя разбудила?

— Нет-нет, — пробормотала она, с трудом разжимая веки.

— Как тебе моя машина?

— Какая машина?.. Ах да, машина… — И сев в постели, Светлана попыталась собрать вчерашние воспоминания воедино, но пелена сна туго стягивала память. — Большое спасибо, хорошо, — ответила она.

— Я вижу, вы вчера хорошо погуляли, но, если ты хочешь получить престижную работу, сейчас же проснись, — переходя на французский, заговорила Людмила.

Эта фраза привела Светлану в чувство лучше холодного душа.

— Я вам очень благодарна за заботу; машина великолепная, комфортная, быстрая, — не замечая, что без труда принимает новые условия разговора, отвечала она по-французски, смутно вспоминая плавное покачивание машины на ходу, тепло салона и мягкость сидений.

— Реакция у тебя хорошая, да и трудностей с языком не наблюдаю. Записывай адрес. Страстной бульвар… Встречаемся десятого января ровно в двенадцать часов. Одежда и макияж — деловой. — И, не дожидаясь ее ответа, трубка загудела.

Десятого января без четверти двенадцать Светлана была около административного здания. Она открыла стеклянную дверь и оказалась в большом холле. За столом у вертушки, защищающей вход, сидел рослый, широкоплечий мужчина в форме цвета хаки и рассматривал журнал с обнаженными девушками. Большая широкая лестница находилась прямо у него за спиной. Светлана решительно двинулась к нему.

— Меня ждут… — И вдруг осеклась: ведь она не знала ни фамилии, ни отчества Людмилы, ни номера офиса, ни даже названия фирмы!

— Предъявите документ, — спокойно сказал мужчина, убирая журнал в ящик письменного стола и придвигая большую амбарную книгу для регистрации посетителей.

— Вот, пожалуйста. — Светлана достала из сумочки паспорт и протянула ему.

Сличив фотографию с оригиналом и записав данные паспорта в книгу, охранник позвонил куда-то по телефону и только потом нажал какую-то кнопку. После чего Светлана смогла войти, легко толкнув железку вертушки.

— Вам на второй этаж, офис двести одиннадцать, — вдогонку сказал охранник, опять доставая журнал.

…Она поднялась на второй этаж и очутилась в небольшом, холле, где висело огромное зеркало. Светлана взглянула на свое отражение. Она сняла берет и спрятала в сумку, расстегнула полушубок, поправила деревянные бусы, которые хорошо смотрелись на бежевом свитерке, машинально поправила чуть сползшие очки и пошла по коридору. Она нашла дверь с табличкой «211», тихо постучала и, не дожидаясь ответа, потянула ручку, двери вниз, переступила порог и остановилась, озираясь вокруг. Красивые женские лица, улыбаясь, глядели на нее с рекламных постеров, развешанных по всем стенам, в углу стоял большой стол с компьютером. Поодаль она разглядела журнальный столик и два низких кожаных кресла; у окна стояла Людмила, в ее пальцах дымилась сигарета.