Формула счастья

— Ты пунктуальна. Проходи, садись, — вместо приветствия сказала она и указала на кресло.

Поискав глазами вешалку и не найдя, Светлана сняла полушубок и положила его на подлокотник кресла. Людмила, оставив сигарету на краю хрустальной пепельницы, стоящей в центре журнального столика, подошла к девушке, взяла ее полушубок и повесила на плечики, спрятанные в глубине встроенного шкафа. Сев напротив, она снова взяла было недокуренную сигарету, но, увидев, что та дотлела почти до фильтра, резким движением погасила ее. Наконец она пристально взглянула на девушку. Лишенная вечернего макияжа, она показалась ей совсем юной и беззащитной, не помогали даже очки, которые делали ее чуть строже, но не старше.

— Вы что закончили? — уже по-французски спросила Людмила, чуть наклонив голову и опять закуривая.

— Я училась на филологическом факультете университета, — неуверенно начала Светлана, но, как будто опомнившись, быстро и четко, как на экзамене, продолжила: — Моя мама с рождения говорила со мной по-французски, поэтому я хорошо владею разговорным языком.

— О, это интересно! А кто ваши родители?

— Я сирота, — чуть потупив взор, словно говоря что-то неприличное, ответила Светлана.

Она не лгала. Действительно, она давно считала себя полной сиротой: вечно пьяный, быстро деградировавший отец не вызывал у нее никаких чувств, кроме омерзения, и, когда в очередной пьяной драке он убил случайного собутыльника и попал в тюрьму, Света даже вздохнула с облегчением. Ее память хранила воспоминания о другом отце — веселом, красивом и щедром человеке, которого так любила ее мать, а опустившееся до звериного состояния существо, в последнее время жившее с ней рядом, не имело ничего общего с этими воспоминаниями.

На лице Людмилы отразилось недоверие: уж не ломает ли девочка комедию? Но, заглянув в ее пронзительно грустные глаза, поняла, что та говорит правду. Что ж, Людмила как никто другой могла понять эту девушку. Ее родители пропали без вести во время целинной эпопеи, замерзнув в степи или растерзанные голодной волчьей стаей. Воспитывала ее бабушка, поэтому ей пришлось познать настоящую нужду, и она сделала все возможное, чтобы забыть об этом навсегда. Рано узнав силу своей красоты и переспав с некоторыми «нужными» людьми, она поступила на факультет журналистики МГУ, где и познакомилась с Виктором, тогда еще застенчивым мальчишкой, одним из самых талантливых на факультете, но предпочла ему лысеющего, преуспевающего дипломата, который женился на ней сразу после сорокадневного траура по жене, тихо умершей в онкологической больнице. Вскоре после регистрации брака она оказалась в Париже.

Людмила поперхнулась дымом от сигареты и закашлялась.

— Работа предстоит несложная, — отпив глоток воды из хрустального стакана, стоящего рядом с пепельницей, начала она. — Нужно будет подготовить перевод десяти резюме, а когда приедет Антуан Журэ, быть его переводчиком. Кстати, каким парфюмом ты пользуешься? — неожиданно меняя тему, спросила Людмила.

— Не помню, — неуверенно ответила Светлана и вопрошающе посмотрела на строгое лицо экзаменаторши. Недавно она купила себе небольшой флакончик с нежным ароматом в небольшом ларьке на рынке. Она, конечно, понимала, что этикетка «Шанель» явно не соответствует наполнению, но запах ей понравился.

Людмила поморщилась, как учительница от неправильного ответа прилежного ученика. Она встала, выдвинула ящик стола, достала небольшую белую коробочку и протянула Светлане. Это «Guerlain», легкий дневной запах. Попробуй.

Света отвернула колпачок и вдохнула нежный аромат.

— Это великолепно! Большое спасибо. — В ее глазах было столько детской радости, что Людмила сама испытала удовлетворение, какое, вероятно, испытывает мать, угодив своему чаду. И ей вдруг захотелось рассказать этой полуженщине-полуребенку о своей жизни.

Людмила вернулась опять в свое кресло, чиркнула зажигалкой, закурила и после нескольких глубоких затяжек начала:

— Смотрю я на тебя и вспоминаю свою такую недалекую юность. Кажется, только моргнула — и треть жизни пролетела как один миг. Я приехала в Париж такой же девчонкой, как и ты. Ничего не знала, ничего не умела. Муж целыми днями был на работе, а я бродила по городу. Тоска и наслаждение слились тогда для меня воедино…

Она говорила медленно, не торопясь о своей страсти к Парижу, о его старинных и современных кварталах, о многочисленных кафе и клубах, о картинных галереях и театрах, о званых вечерах и дипломатических приемах… Казалось, она помнит каждый дом, каждую улицу, по которой ей когда-то приходилось ходить; образы случайных и неслучайных прохожих наполняли ее рассказ трепетом живых воспоминаний, прошлых встреч и дружеских бесед. Наконец она остановилась, глубоко вздохнула и потянулась, как будто пробуждаясь от приятных сновидений.

— Но это мало относится к делу, — закуривая новую сигарету, продолжила она.

— «Guerlain», фирма, имеющая множество филиалов по всему миру, готовит к открытию филиал в Москве. Мне поручили подготовить все к приезду представителя фирмы. Я отобрала около десятка претендентов на должности менеджеров, и около пятидесяти девушек хотят получить работу продавщиц-консультантов фирменного магазина. Окончательный отбор сделает Журэ: нужен один менеджер и шесть продавщиц. Директором-распорядителем филиала назначена я, и остальных сотрудников я смогу набрать без согласования с фирмой. К тому же Антуан, возможно, заинтересуется и моделями. Я знаю, что идет работа над новым ароматом и для рекламной кампании потребуется новое лицо. Правда, этот привередливый француз не очень-то любит работать с русскими моделями, хотя сам, говорят, наполовину славянин: то ли поляк, то ли белорус, но признает, что русские девушки очень красивы и неординарны. Так что, возможно, нам придется подготовить ему кастинг, но об этом он сам скажет по приезде. Твоя задача заключается в точном и быстром переводе. Будь тактична, аккуратна и особо не лезь на глаза. Прежняя переводчица так его раздражала своим громким голосом и вызывающими манерами, что ее пришлось заменить. Но когда Антуан узнал, что его переводчиком будет мужчина, то вообще взбеленился: он, как оказалось, предпочитает иметь дело с женщинами, считая мужчин грубыми, невежественными и примитивными. В этом он, конечно, прав, поэтому на эту работу я и пригласила тебя.

— Но вы ведь сами хорошо владеете французским, почему же вы не стали переводить?

Людмила смерила девушку презрительным взглядом. Но в глазах Светланы было столько ребячливой наивности, что Людмила опять снисходительно улыбнулась:

— Конечно, французский я знаю сейчас, наверное, лучше русского, но я директор, не забывай об этом, милая девушка.

— А… — Светлана смутилась, и краска залила ее лицо. И чтобы справиться со своим смущением, она спросила: — Как долго представитель фирмы пробудет в Москве?

— Пять дней. Один — знакомство с документацией, просмотр анкет, характеристик, фотографий. Два дня на личный отбор персонала и два дня для официальных встреч с чиновниками, формирования ассортимента магазина. Кстати, магазин почти готов, эскиз готовили французские дизайнеры. Ты должна будешь сопровождать мсье Журэ. Эта работа не столь денежная, сколь престижная, хотя две-три сотни франков, я думаю, тебе не помешают.

«Конечно, не помешают», — думала девушка, прикидывая, что на эти деньги она сможет на первое время снять квартиру, чтобы не возвращаться домой.

— Вот тебе анкеты и резюме. Где будешь работать, здесь или дома?

Светлане было как-то неуютно рядом с этой самоуверенной женщиной, поэтому она предпочла взять работу на дом.

— Итак, шестнадцатого числа ровно полдевятого за тобой заедет машина, будь готова. И не робей, ты справишься, а если сможешь угодить Антуану, это будет постоянный доход, к тому же в валюте; мне совсем не хочется заниматься рутиной, поэтому работой я тебя загружу: в ближайшее время нужно выпустить рекламный каталог на русском языке, подготовить агрессивную рекламную атаку в газетах, журналах, на телевидении, и радио. Как только утвердят бюджет, ты забудешь, что такое спокойная жизнь.