Формула счастья

Из блаженного состояния ее вывел звук открываемой двери. В проеме возникли две фигуры, в которых она узнала Татьяну и Павла.

…Павел как загипнотизированный весь вечер наблюдал за Мари, восхищаясь ее особой грацией, естественностью и отсутствием всякого жеманства. Эта девушка пробуждала в нем чувственность. Тяжесть физического желания навалилась на него, и, чтобы немного отвлечься от мыслей о ней, он вышел на лоджию покурить. Сразу вслед за ним вышла Татьяна и, приблизившись вплотную, прикурила от его зажигалки свою ментоловую сигарету.

— Ты бы накинула шубу, здесь довольно прохладно, — оглядев ее пышную фигуру, плотно обтянутую легким, искрящимся трикотажем, стараясь казаться участливым, сказал Павел.

— А ты обними меня, и мне будет тепло, — с чувственным придыханием ответила Татьяна, обхватив его за талию и крепко прижавшись. Напряжение, вызванное мыслями о зеленоглазой Мари, еще не отпустило Павла. Но Татьяна приняла это на свой счет. «Итак, цель близка», — с иронией подумала она.

Павел скрипнул зубами.

— Все же ты рискуешь простудиться. — Затушив сигарету, он отстранился от Татьяны и вернулся обратно к гостям. Тщетно он искал глазами миниатюрную фигурку очаровательной «француженки», а когда заметил, что в комнате не видно еще и Константина, его партнера по бизнесу, горячая волна гнева бросилась ему в голову. — Пойдем, — он грубо потянул Татьяну за руку и, чувствуя ее податливость, крепко поцеловал в губы. Дрожь пробежала по всему ее телу, спина выгнулась, и она вплотную приблизила свои бедра к его. Он рывком открыл дверь спальни, сорвал с нее мерцающее платье-кожу и повалил на кровать. Экстаз Татьяны удивил его и заставил переключить все свое желание на укрощение трепещущего тела случайной любовницы.

Первым порывом Светланы было желание покинуть свой укромный уголок, но она побоялась помешать Татьяне и Павлу. Каждое их движение, каждый вскрик, каждый шорох рождали в ее душе горький отклик, и она вся сжалась, стараясь исчезнуть в глубине кресла. Глухие стоны бьющейся в любовном поединке пары буквально заполонили сознание невольной свидетельницы, и Светлана почувствовала себя обманутой, забытой и чужой. Горечь сковала ее дыхание; она задыхалась в плотном воздухе спальни, наполненном страстью слившихся воедино тел. Лишняя на чужом празднике жизни…

Когда случайные любовники покинули спальню, она, с трудом преодолевая подступающие к горлу рыдания, выбралась из своего потайного уголка. И уже в коридоре, с трудом застегивая куртку дрожащими пальцами и подняв капюшон, отороченный рыжим мехом, она дала волю слезам.

Обессиленный грубым и изматывающим проявлением собственной физиологии, Павел свалился на диван, закурил и огляделся. Он заметил рядом с собой Константина, сжимающего в объятиях жгучую брюнетку. «Значит, я ошибся, — с грустью подумал он. — Мари, по-видимому, ушла, ни с кем не попрощавшись, растворилась, как будто ее и не было». Татьяна села рядом и с выражением блаженства на лице наклонилась вперед, коснувшись его губами, и Павел прикрыл глаза, пытаясь скрыть свои истинные чувства.

— Ты страстная и порочная женщина, — обнимая ее за талию, лениво произнес он, продолжая играть роль, навязанную Татьяной.

— Да, я порочная самка, если ты считаешь любовь пороком! — с вызовом удовлетворенной женщины ответила Татьяна.

— Милая, что ты знаешь о любви?! — с нескрываемой досадой выдавил из себя Павел и, дотянувшись до бутылки вина, наполнил бокал. — Давай лучше выпьем! Жизнь продолжается!

Обиженная его словами, Татьяна резко встала:

— Я ухожу.

— Зачем? Тут тепло и пьяно и продолжается комедия жизни. — Павел потянул ее за подол платья так, что она опять плюхнулась рядом с ним. Павел самодовольно хмыкнул, но на его лице не отразилось никакой радости: добыча сама шла к нему в руки, лишая его тем самым азарта охоты.

Светлана добралась до дома быстро. Ей повезло: не пройдя и десяти шагов, она увидела вдалеке зеленый огонек такси. Она подняла руку, и машина притормозила около нее. Договорившись о цене, она распахнула заднюю дверцу и опустилась на мягкое сиденье. Колени под легкой паутинкой нейлоновых колготок горели от холода, из глаз все еще катились слезы.

— Что? Клиент не заплатил? — равнодушно усмехаясь, спросил таксист.

— Как вы смеете?! — Неожиданность такого предположения сначала возмутила Свету, а потом заставила рассмеяться: значит, она теперь вполне соответствует всем необходимым критериям продажности!

Внезапно ее охватила усталость, словно она долго плыла против течения. Назвав адрес, Светлана достала из сумочки платок и вытерла слезы. Все, что с ней произошло, показалось нелепым — она вступила в игру, не зная правил, вот и получила по носу. И что она может иметь общего с компанией молодых людей, что предпочитают заменять любовь сексуальными играми! Благодаря родителям они могут получить любую необременительную для себя профессию и не слишком заботиться о своем настоящем и будущем. Сытый голодного не разумеет, но и голодный не поймет сытого. И, найдя в этом выводе успокоение для себя, она устало и чуть грустно улыбнулась.

Утро выдалось холодным, снежным и солнечным. Москва, казалось, прихорашивалась к предстоящим новогодним праздникам. Светлана накануне закончила переводить последние страницы. Она уложилась в оговоренные сроки, и редактор попросил ее лично завезти оставшуюся часть работы, освободив таким образом Татьяну от необходимости забирать по утрам листы и файлы с переводом, что вполне устроило Светлану, которая втайне страшилась встречи с подругой, ей было бы неприятно услышать подробный рассказ о развивающихся любовных отношениях победительницы.

Надев свои любимые джинсы и ярко-голубой пуловер, Света накинула легкую серую кроличью шубку, свое последнее приобретение, доставшееся ей очень дешево на китайском рынке. Подол полушубка был надорван, и продавец отдал вещь за полцены. Светлана сама починила его, и теперь полушубок смотрелся на ней по-королевски. Она застегнула сапожки, подняла воротник и подмигнула своему отражению: она себе положительно нравилась. Она положила в сумочку книгу-оригинал, сложенные вдвое последние страницы перевода и дискету с авторским текстом. Взяла она с собой и свой талисман, рублевую монетку, предсказавшую ей удачу. Погладив Стеллу на прощание, Света закрыла за собой дверь и поспешила в редакцию.

Прямо у дверей редакции на нее вихрем налетела раскрасневшаяся Татьяна, из-за плеча которой выглядывал улыбающийся Леонид. Они радостно приветствовали ее и, на ходу помогая раздеться, потащили к столу, где на месте, расчищенном от многочисленных папок, стояла бутылка шампанского, окруженная высокими стеклянными стаканами и большими ярко-оранжевыми апельсинами.

— С окончанием многодневных трудов, наша милая пчелка, — ласково замурлыкал Леонид, восхищенно глядя на девушку. — Вы чудо как похорошели, можно ли узнать причину?

— Не можно! — вмешалась Татьяна, ставя на место завзятого ловеласа.

С того памятного вечера у Павла подруги больше не встречались: Светлана, ощущая некоторую неловкость от случайно подсмотренной сцены и чувствуя себя в положении проигравшей, боялась обнаружить свои чувства перед победительницей, которая в свою очередь была слишком поглощена новой страстью, чтобы заметить это.

На пороге своего кабинета появился Виктор Васильевич с букетом белых хризантем и внимательно, как на экспонат в музее, посмотрел на Светлану, отмечая про себя произошедшие изменения во внешности девушки: она была очень хороша. Чувственность, вероятно, еще не проснулась в этом милом существе, но уже сейчас можно было предполагать, что, когда это произойдет, мало кто из мужчин сможет устоять перед ней. И счастлив будет тот, с кем она решит связать свою судьбу.

— Действительно, это совершенно невероятно. — В голосе шефа звучало искреннее восхищение.

— Утенок превратился в лебедя, — со смешанным чувством удовлетворения и легкой зависти констатировала Татьяна.