Дети луны

- Мне не надо ничего. А вот Барту бы косточек, – он кивнул на лавку мясника, через три дома.

Шарлотта улыбнулась еще раз, думая о том, что возможно они с Закари еще могут встретится. Ведь как-то надо ей ездить отсюда в Хэмридж на мельницу, для встречи с Детьми Луны.

- Конечно, – кивнула она. – Барту купим косточек.

Она уже собралась идти до своей гостинице, когда обернулась за обоз Зака.

- Часто ли ты ездишь в Хэмридж?

- Каждый понедельник и четверг. Я вожу туда табак и зерно. И иногда попутчиков.

- Где тебя найти?

Парень сразу просек, раз девушка спрашивает его о частоте поездок, значит, она собирается ездить в соседнюю деревню весьма часто. Обычная сообразительность давала Заку преимущество, иногда.

- Я сын плотника Макса Фоя, живу на Песчаном переулке, первый дом перед церковью. Мистер Уэнрайт меня знает, если что.

- Спасибо тебе Зак, – поблагодарила она парня и дала ему денежку на косточки для Барта.

- До встречи, миледи. Хорошего дня!

Пожелание “хорошего дня” утонуло в мыслях о том, что этот день для Шарлотты навсегда останется в памяти, как день казни детей. И хотя она никогда не видела, как кого-то вешали прилюдно, она содрогалась от смой мысли, что это может быть сделано на площади, где соберется народ и все будут кричать и улюлюкать.

- Миледи, где вы пропадали? – осведомился парень-носильщик. – Еще пару дней и в вашу комнату бы вселили светскую даму с дочкой.

Это заставило Шарлотту ускорить шаг чтобы наконец-то попасть в свой номер и принять ванную. Она так спешила, что едва не налетела на худенькую девушку, которая открыв рот стояла посреди холла гостиницы и разглядывала какого-то красиво разодетого юнца.

- Эй, поосторожнее! Глаза дом забыла! – грубо одернула Шарлотту уже немолодая дама с пенсне в руках. – Едва ребенка не зашибла!

Шарлотта глянула на “ребенка”, но ругаться и объяснять что-то сил уже не было, поэтому она быстро извинилась и через две минуты была уже в своем номере, который уже и не надеялась увидеть. Рухнув на кровать, она прикрыла глаза. Ее не было здесь почти три дня к ряду, а мэр Ридинг уже успел казнить предполагаемых преступников и опустошить улицы, напугав местный люд тем, что повесит любого за неповиновение.

Это было дикостью, какую не жаловали в Ливерпуле и Саутгемптоне. Если бы здесь был уважаемый судья одного из этих городов, он бы вздернул самого Ридинга за посягательство на законы штата. Шарлотта будучи журналисткой, хорошо знала законы штата, поэтому очень удивилась, что Ридингу дали казнить невинных, даже не разбираясь, что они невиновны. Куда в это время смотрел шериф и префектура штата?

В номер громко постучали, заставляя Шарлотту едва не подпрыгнуть от неожиданности. Она встала и подошла к двери.

- Миледи, – раздался за дверью голос носильщика. – Вас разыскивает отец Уэнрайт. Внизу вас ждет карета.

Она совсем забыла о том, что отец Уэнрайт должен знать, что с ней все хорошо. Что она жива – здорова и вне опасности. Но более, ни о чем.

- Я спущусь через двадцать минут.

Шарлотта посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Она выглядела как свинарка. Грязное платье, волосы нечесаны, все лицо в пыли. Нужно было срочно привести себя в порядок и оправляться к отцу Уэнрайту.

- Доченька моя...

Адам Стоун уже и не помнил, когда последний раз видел свою дочь Лили. Она пропала в лесу, когда они ходили на покос. Тогда была еще жива его жена, Милдретт. Она не простила Адаму того, что он не смог уберечь ни сына, ни дочь. А сейчас... Сейчас в ребенке, которого на Базарной площади повесили без суда, Стоун узнал свою девятнадцатилетнюю дочь Лили.

Ему очень хотелось бросится к Ридингу и сказать, что он повесил невинных. Но тогда бы его жизни пришел конец, а он должен, обязан найти настоящего убийцу и наказать его за то, что он увидел сегодня.

- Что вы сказали помощник шерифа? – переспросил мэр Ридинг.

- Обознался я, сэр. Мы с Фоули и констеблями позаботимся о захоронении.

- Отлично, помощник Стоун. Мне нужны такие хорошие работники, как вы. Будете мне преданы, займете пост своего начальника. Вам ясно?

- Так точно, сэр.

Ридинг улыбнулся, будто он только что присутствовал не на казни, а на увеселительной вечеринке. У Стоуна сердце кровью обливалось, а мэр был спокоен и весел.

- Фоули, где Ригли? – поинтересовался Стоун.

- Уехал по делам в Саутгемптон. Сказал, что вернется в понедельник, пока что мы с тобой – закон в этом городе. Потому что детектив Харпер слег с простудой. Понятно?

- Да, – четко сказал Стоун.

====== 10. Догадки. ======

Переодевая, ношенное три дня к ряду платье, Шарлотта мысленно отругала себя за то, что она ввязалась в историю в которой ей очевидно нужно быть очень осторожной. Но как же еще получать опыт и персонажей для романа? Что-то звякнуло об пол и юная писательница посмотрела вниз.

На полу лежал кулон. А точнее, это было не совсем украшение, скорее что-то похожее на индейские обереги, которые Шарлотта видела в музее Ливерпуля, когда писала статьи о древних поверьях индейцев самато, живших раньше на английской земле.

Шарлотта подняла подвесу, заметив что она практически ничего не весит. Это был небольшой сточенный белый камень, весьма прочный, но словно пористый. По весу чуть больше половины унции*. По форме – немного вытянутый треугольник со сточенными краями, он чем-то напоминал ракушку моллюска, только концы были более растянуты и заострены. На более выпуклой стороне камня были нацарапаны четыре буквы: ATHA. Что это могло означать, Шарлотта вряд ли знала, но она предположила, что этот оберег ей могла дать только Вилма. Возможно, что дочь ведьмы хотела по-своему защитить Ди. Хотя, возможно это была и не защита, а отметила. Ведьмина отметина, которая конечно же носила некую энергетическую печать. В любом случае, Шарлотта решила, что она возьмет оберег в новую одежду. И на этот раз, будет предельно осторожна в действиях и словах.

Роберт Конуэй не был особо рад, когда утром на порог заявилась миссис Де Моро со своей наивной и милой дочуркой, которая казалось даже в двадцать лет была как ребенок, которому все время нужно говорить как себя вести, что надеть и куда пойти. Конуэю нравились такие милые леди-дурнушки, ибо с них можно было многое получить. Не столько в физическом плане, разумеется, а сколько в материальном. Семья Де Моро владела в Лондоне и Саутгемптоне несколькими винными заводами. Мистер Де Моро давно скончался от редкой болезни, оставив все свое имущество вдове. Конуэй раздосадованный тем, что эта женщина практически лишила его бизнеса, искал способы как ей насолить. Однако об убийстве он стал думать именно в то утро, когда дворецкий разбудил его ни свет ни заря и оповестил о том, что к ним приехали проживать две дамы.

- Мистер Конуэй, с вами паршиво иметь дела, – сразу с порога обозначила свое отношение Эстер. – Я полагала, что мы договорились, а вы? Бросили нас в какой-то дыре, где ни один из слуг не знает нормальных манер и приходилось все время стоять в очереди. Как это понимать?

Дворецкий Фолтрик, который верой и правдой служил у Конуэя уже с десяток дет, не растерялся и предложил свои услуги носильщика и помощь по размещению вещей и чемоданов в домике для гостей. К слову домик для гостей производил впечатление хором, для непосвященного, но Эстер он сразу же не понравился.

- Вы издеваетесь, Конуэй!? Ваш дом достаточно большой, чтобы мы разместились в нем. Вы думаете я позволю своей дочери жить в какой-то дыре без нормального камина и всех удобств?! Вы хам и невоспитанный человек! Живо приготовьте мне и моей дочери комнаты, которые вы нам пообещали в Лондоне или я вернусь в город и каждому расскажу о том, что с вами связываться – время терять. Обещаю, вы ни с кем не сможете сотрудничать, и если у вас даже есть немного денег, вы их потеряете!

Бывший саквояжник Конуэй сжал челюсть до скрипа зубов, чтобы не сказать того о чем можно будет впоследствии сильно пожалеть. Собственно, он уже жалел о том дне, когда позволил себя одурачить этой женщиной, которая теперь будет докучать ему в собственном доме. После всего этого мысль об убийстве стала навязчивой идеей. Хотелось поскорее избавится от ненавистной Эстер и при этом не разорится окончательно.