Щедрый Буге

Верно, молодые рога - панты, мягкие, пронизаны массой кровеносных сосудов и нервов, сверху покрыты кожицей с густой бархатистой шерсткой.

От мошки защищает, - вставил Лукса.

Когда панты вырастают в полную величину, в их тканях происходят сложные солевые процессы. Проще говоря, начинается окостенение. Начинается оно с самых кончиков отростков, с поверхностного слоя и постепенно переходит все ниже и глубже. Кожица отмирает и, как ты сам рассказывал, олени счищают её о стволы деревьев. После отрастания рогов пантачи часто посещают солонцы - организм требует восполнения запасов солей. А теперь, Лукса, ты мне ответь - кто из зверей самый крепкий на рану?

Ишь как извернулся!.. Самый крепкий лось будет. Самый слабый - изюбр. Медведь и кабан между ними. Сохатый даже с пробитым сердцем может бежать. Он от охотника не так уж быстро уходит - силы бережёт. В сопку идет не прямо, а как река петляет. Изюбр - дурак. Горяч. Раненый прыжками уходит, всегда прямо вверх. На рану он совсем слабый - даже с мелкашки свалить можно. Один раз у меня так было: собака загнала изюбра на отстой. Подбежал, смотрю наверх, ничего не вижу - пихта мешает. Стрельнул, да в спешке не переключил с "мелкашки" на "жакан". Слышу: копыта по камням защелкали. Обида взяла - уходит рогач, ёлка-моталка. Бросился догонять, а изюбр сам мне навстречу идёт. Не успел второй раз стрельнуть, как он грохнулся на камни мертвый.

- Всякого такого, наверное, с тобой много бывало, расскажи, Лукса, что-нибудь еще.

23

- Это можно, - добродушно согласился промысловик. Прихлебывая из кружки чай, заваренный на обрезках лиан лимонника, он допоздна вспоминал случаи из своей охотничьей жизни; рассказывал о повадках зверей, о тонкостях их промысла. Наконец, я не утерпел и задал давно беспокоивший меня вопрос:

- Лукса, а тигр или волки на нас не нападут?

- Зверь не глупый. Ему плохо не делаешь - он не трогает.

Но случается же, что хищные звери нападают на человека.

Неправда! Сказки это. Нападает когда защищаться надо. Что, колонок или норка опасные звери? Но и они, если бежать некуда, могут броситься на тебя. Однако один хуза в тайге есть - шатун. Очень ненадежный зверь, ёлка-моталка. Он может напасть.

лесу, после ночного снегопада, никаких следов. Лишь снежные "бомбы", сорвавшиеся с ветвей, успели кое-где испятнать бугристыми воронками пухлое одеяло.

Разошлись рано, хотя можно было и не ходить - капканы лучше ставить на второй-третий день после снегопада. За это время зверьки наследят, и сразу видно, где постоянные, излюбленные проходы, а где случайный след.

Откопал, проверил старые капканы. В два попались мышки, Лукса говорит, что я слишком чутко настраиваю сторожок и поэтому он срабатывает от веса даже таких крохотных грызунов. У одного шалашика с приманкой норка пробежала прямо возле лаза, но в него даже не заглянула - сытая. В тайге нынче все благоденствуют. Бедствуют только охотники.

Лукса весь день гонял косуль. Дважды ему удавалось приблизиться на выстрел, но оба раза пуля рикошетила о насквозь промерзший подлесок.

- Косулю хорошо с собакой гонять,- сетовал бывалый промысловик,- она круг делает и на то же место выбегает. Тут ее и бей.

- Чего ж тогда Пирата не взял?

24

Он дурак! Только по зрячему идет. Встретит другой след, отвлекается и уходит по нему до следующего.

УРАГАН

Седьмое ноября! По всей стране торжества, а у нас обычный трудовой день. Я нарубил приманки и пошел бить новый путик по пойме Хора, но вскоре пришлось вернуться, чтобы надеть окамусованные* лыжи. Из-за выпавшего снега пешком ходить стало невозможно.

Если бы таежники знали имя человека, первым догадавшегося оклеить лыжи камусом, то они наверняка поставили бы ему памятник. Короткие, жесткие волосы камуса надежно держат даже на самых крутых склонах. При хорошем камусе скорее снег сойдет со склона, чем лыжи поедут назад. Правда ходить на таких лыжах без привычки неловко, надо иметь определенный навык. Поначалу я тоже шел тяжело, неуклюже.

Порой приходится читать в книгах "охотник, лихо скатившись с сопки, помчался к зимовью". Хочется верить, что где-то это и возможно, но только не в сихотэ-алинских дебрях. Попробуй скатись, когда выстроились один за другим кедры, ели, пихты, ясени, а промежутки между ними затянуты густым подлеском, переплетены лианами.

За ключом, на вздымающемся к востоку обширном нагорье, появились миниатюрные следочки кабарги - самого крошечного и самого древнего оленя нашей страны. Изящный отпечаток маленьких копытец четко прорисовывался на снегу. Кабарга испетляла всю округу в поисках своего любимого лакомства - длинного косматого лишайника, сизыми прядями свисающего с ветвей пихт и елей.

Лукса рассказывал, что раньше охотники даже специально валили такие деревья и устанавливали самострелы, натягивая на высоте локтя волосяные нити. Слух у кабарги острый. Она издалека слышит падение дерева и приходит кормиться. Неравнодушны к этому лишайнику и многие другие

25

обитатели тайги, особенно белки. Но они не едят его, а используют для утепления гнезд.

Среди оленей кабарга примечательна отсутствием рогов. Этот существенный недостаток возмещается острыми саблевидными клыками, растущими из верхней челюсти. И хотя по величине они не могут соперничать с клыками секачей при необходимости кабарожка может постоять за себя, ведь длина ее клыков достигает десяти сантиметров.

*Окамусованные - оклеенные камусом. Камус - шкура с голени лося или изюбря. Можно использовать и лошадиный камус. Он тяжелее, но лучше других скользит по снегу.

Охотиться на кабаргу без хорошей собаки - бесполезное занятие. Благодаря чрезвычайно острому слуху она не подпустит охотника на выстрел. Поэтому я, не задерживаясь, зашагал дальше, сооружая в приглянувшихся местах амбарчики на соболей и норок. Чтобы привлечь их внимание, вокруг щедро разбрасывал накроху - перья и внутренности рябчиков.

На становище вернулся, когда над ним уже витали соблазнительные запахи жареного мяса. Лукса колдовал у печки, готовя праздничное угощение - запекал на углях жирные куски кабанятины, сдобренные чесноком.

После праздничного ужина мы с особым удовольствием слушали по транзистору концерт. Но перед сном приподнятое настроение было испорчено - хлынул дождь.

Когда таймень хочет проглотить ленка, он обдирает с него чешую, - в мрачной задумчивости произнес Лукса, и тут же спохватившись, добавил: - Ничего. Терпеть надо. Жаловаться нельзя, елка-моталка. Поправится еще погода.

После дождя снег покрылся ледяной коркой, и я с утра остался в палатке, тем более, что нужно было заняться и хозяйственными делами. Невольно подумалось о рябчиках*. Смогут ли бедолаги пробить корку льда и выбраться из снежного плена? К полудню начался снегопад, а часом позже с