Страница 34 из 34
В памяти невольно всплыли строки из Юриного стихотворения:
Тайга, тайга, мне скоро уезжать...
. . . . . . . . . . . .
И где бы не лежал мой путь,
Я знаю, что вернусь к тебе обратно.
Проходя мимо "святой семейки" - деревянных идолов, Лукса остановился:
- Спасибо Пудзя! Мы плохие охотники, но ты много соболей дал.- И, почтительно приложив руку к сердцу, пошел дальше. Я, на всякий случай, проделал тоже самое. За время охоты у меня невольно выработалась привычка не нарушать местных языческих обрядов.
Бесспорно, успех определяется знанием и упорством, но нередко и умудренный опытом промысловик все же терпит неудачу и в поисках её причин он готов поверить в приметы и предзнаменования. Хотя иногда всё дело в слепом случае, который может существенно повлиять на исход охоты, как новичка, так и бывалого охотника. Возможно, я не прав и все гораздо сложнее...
Невзлюбившая нас погода усердно пакостила и в этот день. Едва успели выйти на Хор, как повалил сырой снег. Вскоре мы стали похожи на мокрых куриц. Теплый южный ветер склеивал снежинки в тяжелую влажную массу, прилипавшую к лыжам и нартам увесистыми комьями. Правда, когда камус
125
промок насквозь, снег липнуть перестал, но от "выпитой" влаги лыжи превратились в неподъемные гири .
До Джанго добрались сравнительно быстро, но, дальше пошли свежие наледи. Пробираясь через покрывавшую их ледяную кашу, потратили много сил и, когда они кончились, идти с прежней скоростью уже не могли.
Лукса, привычный к таким переходам, время от времени подбадривал меня, но я постепенно отключался. Горячий, соленый пот заливал глаза, стекал струйками по лицу, спине. Я шел как автомат, бездумно, в каком-то полусне, не представляя ни сколько сейчас времени, ни где мы находимся. Я не заметил, как день посерел и умер, уступив место ночи. В голове назойливо крутились обрывки одних и тех же мыслей, среди которых чаще всего повторялась одна - "Идти, идти. Надо идти..."
Казалось, что этому кошмару не будет конца. Тем временем, южный ветер как-то незаметно сменился на западный. Начало подмораживать.
Из мокрых куриц мы стали превращаться в рыцарей, закованных в ледяные доспехи. Каждое движение теперь требовало дополнительных усилий. Только тут я по болезненным прострелам в пальцах, сообразил, что где-то на привале оставил рукавицы. В довершение ко всему, на правой лыжине порвалось крепление. Надо было заменить ремешок на новый, я присел на нарты. От усталости мной овладело полное безразличие. 0! Какое это было блаженство - сидеть, засунув руки в карманы, и не шевелиться. Мысли смешались, закружились быстрей, быстрей...
Луксе понадобилось немало времени, чтобы привести меня в чувство. Крепление уже было отремонтировано. На руках его запасные верхонки. Я встал и, пошатываясь, побрел за старым промысловиком. Как добрались до стойбища - не помню. Очнулся лишь, услышав дружный лай гвасюгинских собак. К дому Луксы подошли (про меня правильнее будет сказать: приполз) в четвёртом часу ночи.
Мне едва хватило сил раздеться и упасть в приготовленную постель.
126
Когда открыл глаза, долго не мог сообразить, где же я нахожусь? Откуда это непривычное тепло, тихая музыка, простенький коврик на стене перед лицом? Повернувшись, наконец, дошло - я в Гвасюгах, в доме Луксы! Что не надо больше заботиться о дровах, ставить на морозе капканы, ходить по целине, карабкаться сквозь бурелом в горы.
Сладко потянувшись, я уткнулся в подушку и опять забылся глубоким, безмятежным сном младенца.
г. Уфа