Мой личный джинн

– Мой заказ у вас? – поинтересовался репортер, осознавая, что громила не спешит покончить с делом.

Эдмонд еле заметно кивнул и полез за пазуху, неприятно шурша клеенчатым дождевиком. Через несколько секунд, в его огромной ладони лежал сверток, аккуратно обернутый непромокаемой тканью. Глаза журналиста жадно заблестели. Он нетерпеливо схватил пакет, но британец, не намеревался его отпускать.

– Сначала деньги, мистер Тейлор, и лишь затем товар,– сухо произнес гигант, оправдывая свой поступок.

Репортер ехидно ухмыльнулся.

– Не доверяете мне, мистер Харланд?

– Не знаком ни с одним человеком, который бы вам верил, мистер Тейлор. Я уверен лишь в одном. Вы щедро платите за ценную информацию и редкие вещицы. Хотелось бы удостовериться, что ваши принципы не изменились.

Грегори широко улыбнулся, но его обескураживающая улыбка все равно не убедила бугая отпустить пакет. Журналист вздохнул, прижал зонт к плечу головой, и свободной рукой расстегнув верхние пуговицы пальто, полез во внутренний карман. Вытащив из-за пазухи объемный бумажный конверт, по-видимому набитый до отказа денежными купюрами, он протянул его Харланду.

Громила, все еще не отпуская сверток, взял деньги. Разорвав край конверта зубами, он заглянул в него и быстро пересчитал одной рукой доллары, дабы удостовериться, что сумма соответствует оговоренным условиям, и наконец, отдал пакет заказчику.

Грегори взял вновь зонт в руку, другой схватил желанную посылку и нежно провел по ней большим пальцем со свежим маникюром. Британец не понимал репортера, готового выложить гору зеленых купюр, ради металлической безделушки. Бугай надежно спрятал конверт за пазуху.

– Надеюсь, вы помните, мистер Тэйлор, что ваш товар был добыт нелегально? Так что, советую вам, держать его подальше от любопытных глаз.

Репортер, не отрывал взгляд от свертка, продолжая заботливо поглаживать его, словно в нем было самое ценное сокровище мира.

– Не беспокойтесь, мистер Харланд. Я знаю, как обращаться с такими вещами.

– Ладно. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти. Доброй ночи, мистер Тэйлор.

– Да-да, конечно мистер Харланд…

Грегори, наконец, оторвал взгляд от покупки и огляделся. Ни на Амстердам-авеню, ни на сто двенадцатой Западной улице никого не было. Великан в синем дождевике, словно растворился в воздухе. Этот британец явно заключил сделку с дьяволом, который наградил его даром мгновенно исчезать. А может быть громила бывший фокусник, успешно применяющий трюки в нынешнем амплуа?

Журналист еще раз огляделся, дабы убедиться, что загадочный курьер бесследно исчез. Мистер Тейлор только сейчас заметил, что дождь закончился. Спрятав сверток в карман пальто, он собрал зонт и поспешил к своему черному кадиллаку, припаркованному у обочины. Грегори оставил автомобиль в неположенном месте, и ему крупно повезло, что сильный ливень затруднил работу полицейских патрулей, и машину не эвакуировали. Сегодня была удачная ночь для мистера Тейлора, и он надеялся, что Фортуна не покинет его еще в ближайшие несколько лет.

В Нью-Йорке было за полночь, холодно и сыро. А на побережье Санта-Моники, теплый бриз одаривал многочисленных прохожих и отдыхающих своим теплом. Шел десятый час. Ночь укрыла темно-фиолетовой шалью Город Ангелов и его окрестности, но яркие фонари, неоновые рекламные, билборды и вывески магазинов не дали погрузить Л. А во тьму. Из-за обилия искусственного света на небе нельзя было разглядеть ни одной звезды.

На улице было многолюдно. Кафе и уличные артисты заманивали к себе горожан и туристов в этот пятничный вечер, располагающий к продолжительному веселью. Пасифик Парк был забит до отказу. Восторженные крики посетителей, рискнувших прокатиться на русских горках желтого цвета, перебивали звуки музыки и шумные разговоры. Небольшое колесо обозрения, расположенное у самой кромки океана, лучисто озаряло все вокруг, отражаясь в волнах, неспешно накатывающихся на берег.

В гостиной маленькой квартирки царил полнейший хаос. Пол, софа, кресла, журнальный столик были завалены газетными вырезками, бумажными бланками, блокнотами разных цветов и размеров. Посреди грандиозного беспорядка, на пушистом бирюзовом ковре с длинным ворсом, расположилась Эмили. Усевшись в позу лотоса, девушка с аппетитом поедала китайскую лапшу из картонной коробки и внимательно читала что-то на экране лэптопа, стоящего перед ней на журнальном столике.

Серая пушистая кошка, осторожно ступая на прогалины паласа, не захламленного печатными изданиями и рукописями, громко мурча, добралась наконец до хозяйки и стала тереться о нее, выпрашивая то ли ласку, то ли еду.

– Мэгги!

Эмили поставила коробку с остатками лапши на журнальный столик и почесала кошку за ухом. Серая попрошайка еще громче замурчала. Девушка сняла очки, потерла переносицу, затем вновь их нацепила. Поднявшись на ноги, она взяла кошку на руки и с нежностью прижала к себе.

– Прости милая, я так увлеклась процессом, что совершенно о тебе забыла. Идем, мамочка тебя накормит.

Мэгги довольно мяукнула, полностью поддерживая решение хозяйки. Эмили улыбнулась и направилась на кухню с кошкой на руках.

– Ох, Мэгги, если бы ты знала, в какую глупую историю я ввязалась. Но обратно не повернуть,– Эмили вошла на кухню и отпустила кошку, которая тут же, громко мяукая, подбежала к пустой металлической миске, выпрашивая заслуженный ужин.

– Немного терпения, – девушка открыла холодильник и вытащила баночку с кормом.

Мэгги моментально набросилась на еду. Эмили выбросила пустую жестянку в мусорное ведро и продолжила свой монолог, обращаясь к питомцу, словно надеялась услышать совет.

– О чем мне написать, Мэгги? Нужен взрывоопасный материал. Такой, чтобы поставил на уши не только Лос-Анджелес, но и весь мир. Вот только, где его отыскать за такой короткий срок?

Кошка вылизала миску и уставилась на хозяйку, которая, как полоумная, вела дискуссию сама с собой. Мисс Хэйвуд частенько беседовала со своим внутренним «я». Мэгги предпочитала такое состояние хозяйки, нежели то, когда Эмили переполняли нежные чувства, и она начинала тискать бедное животное, проявляя свою любовь.

– У меня все получится! Барретту не удастся обставить меня! Я найду сенсацию, но на сей раз, этот хитрый лис увидит статью только перед самым выпуском газеты…

Мэгги тихо ретировалась с кухни. Она была сыта и не изъявляла ни малейшего желания слушать пустые разговоры человека. Кошка прытко минула комнату, проскользнула через приоткрытую балконную дверь и улеглась в самом темном уголке, любуясь через прутья ограждения ярко освещенной улицей Санта – Моники. Животное слышало, как из маленькой квартирки доносится бормотание Эмили, спорящей с невидимым противником. Мэгги зевнула, положила голову на передние лапки и, закрыв глаза, тихо мурчала.

Грегори вошел в свою квартиру, аккуратно убрал зонт в подставку, снял кашемировое пальто и повесил в гардероб. Присев на небольшую скамью из красного дерева, он снял туфли, сменив их на мягкие бархатные синие тапочки с собственными инициалами, вышитыми серебряной нитью. Переобувшись, туфли он убрал на полку. Завтра Елена, домработница, вычистит их до блеска. Мистер Тейлор любил во всем порядок и чистоту. Проворная латиноамериканка, не смотря на свой далеко не юный возраст, легко справлялась с уборкой двухуровневого пентхауса с видом на Центральный парк.

Журналист взглянул в зеркало, которое занимало всю площадь раздвижной двери гардероба. Он бережно пригладил свои смоляные волосы, широко улыбнулся своему отражению и направился в гостиную.

Апартаменты мистера Тейлора стоили баснословных денег. Такое жилье могли позволить лишь очень состоятельные люди. Грегори был одним из таких людей. Он вырос в роскоши, он любил роскошь, он не представлял свою жизнь без роскоши!

Напольное покрытие гостиной, столовой и спален было в основном из бразильского ореха. В ванных комнатах, а их к слову было пять, и на кухне, преобладал мрамор кораллового цвета. Панорамные окна днем открывали великолепный вид на Центральный парк, а ночью завораживали яркими Нью-йоркскими огнями и темным, словно Марианская впадина, небом. Мебель и прочие предметы интерьера были изготовлены лучшими дизайнерами мира и только из экологических материалов.