Талисман

– А чего глядеть-то, почтальон обыкноенный…

– Что?! – в один голос вскрикнули мы с Арсением.

– Ну, куртка у него была «Почта России», хорошая, кстати, тёплая…

– И сумка на ремне? – то ли серьёзно, то ли пошутил Строганов.

– Не, – помотал головой наш свидетель. – Только книжка у него красная была под мышкой, он её ещё чуть не уронил! Когда дубленку выкидывал.

– Что за книжка? Толстая? – удивился Арсений.

– Да, хер его знает, – уже более спокойно отвечал Вова. – Журнал или книжка. Обложка красная…

Арсений стал расспрашивать его подробности, а у меня зазвонил телефон. Звонил Громов и интересовался, где нас носит.

– Свидетеля допрашиваем, товарищ генерал, – ответил я ему, раздумывая, рассказать про почтальона или промолчать. – Майор Пронин ведёт допрос.

– Вы, что, пили, что ли? – после небольшой паузы спросил он. – Короче, Шарапов не может дозвониться до Строганова, скажи, чтоб он телефон включил! Всё!

Я обратился к Арсению, сказав ему про телефон. Арсений левой рукой достал из кармана телефон, правую с пистолетом опустил вниз (слава Богу, а то кто-нибудь мог уже вызвать полицию!) и невидящим взглядом уставился на экран, который безмолвно сигнализировал о чьём-то звонке.

– Телефон? – переспросил он меня, словно не знал, что это такое. – Телефон… Слушай, а это не могла быть телефонная книга? – обратился он к Вове.

– Во, похожа, – согласился он, – раньше такие были!

– Отлично! – искренне обрадовался Арсений. – А ты никому про это не говорил?

– Чё я, дурак, что ли? Менты меня сразу стали трясти, так я в отказку! Чтоб мокруху повесили? Нашли терпилу! – усмехнулся он, обнажив кривые зубы. Арсений задумчиво развернулся, убрал пистолет и, не спеша, пошёл к парадной.

– Э! – окрикнул его Вова. – А барабульки? Обещал!

– Доктор, – бросил мне Арсений, – э-э, то есть, полковник! Выдай ему, пожалуйста, деньги!

Я усмехнулся и выдал нашему информатору пятьсот рублей. У кредиторов лучше память, чем у должников!

Я попытался выразить восхищение гением Арсения, – вычислил в очередной раз почтальона! Но он равнодушно заметил, что ожидал нечто подобное и про почтальона, и про скотч. Вот красная телефонная книжка – это находка! Это круто! Пойди, пойми этого гения…

Мы поднимались по лестнице, так как маленький лифт послужил кому-то туалетом, и в него было не войти.

– Как говорил один персонаж, «ну, просто праздник какой-то!» – радовался Арсений, бодро преодолевая по две ступеньки за шаг.

– Э-э, – еле поспевал я за ним, – а как ты узнал, что его Вова зовут?

– Да это ерунда, – отмахивался Арсений, дожидаясь меня на площадке. – Ты оцени наше везение! Раз – и нашли доказательства!

– Уф! – у меня была одышка и сердцебиение. – Доказательства чего?

– Кстати, – кричал он мне уже со следующей площадки, – знаешь, почему аэродром и проспект называются Комендантскими? Комендань? А?

Я сбавил темп. И с третьего до пятого этажа шёл, не спеша. Знаю! Дача коменданта тут была! Коменданта петропавловской крепости. Тоже мне, краевед.

Дверь в квартиру хоть и была железной, но из недорогих. И замки самые обычные. Видно было, что их недавно сменили. Разве сможет удержать крепость замка силу закона? Я озвучил свою мысль Арсению.

– Не хуже Монтеня, как считаешь? – поинтересовался я у него.

– Пожалуй, – согласился он, подбирая ключи, – только закон у нас подчиняется людям или деньгам. Прошу!

Квартира была самая обыкновенная: пара комнат, кухонька, узкий туалет, ванная, прихожая; низкие потолки, линолеум на полу, местами изрядно потертый. Мебель, румынская стенка, была старше Арсения, а вот старинный буфет, конца девятнадцатого века, был старше и меня, и стенки! Видимо, это в нём был тайник, где хранились сбережения Устиньи. Было заметно, что жил здесь пожилой человек. Арсений непривычно замер, обводя взглядом бОльшую из комнат, где, вероятно, и жила старушка, и где она скончалась. В квартире прибрались после убийства, но беспорядок всё равно ощущался. Кое-где остались разбросанные вещи, какие-то бумаги были сложены неровными стопками на старой кровати, стулья невпопад были составлены друг на друга в углу комнаты. Отдельно стоял старый тяжёлый стул, к которому, видимо, её привязали и убили. Я представил себе эту жуткую картину, когда она сидит, не может ни пошевелиться, ни закричать, и наблюдает, как рушат её размеренную жизнь: грабитель вытаскивает её вещи из шкафа, разбрасывает по всей квартире, что-то ищет, ругается, может, даже бьёт её, размахивает ножом перед лицом! Что ему надо? Скорее всего, будучи в шоке, она даже не понимает, что он спрашивает, чего хочет от неё… И это злит его ещё больше! Деньги, накопленные с таким трудом, она не отдаст ни за что! Хоть он и убьёт её. Она даже теряет сознание, но он трясёт её, чтобы привести в чувство! А потом резкая боль в груди – неужели инфаркт? Этого она очень боится! Но это нож… И темнота…

– Ты уже ищешь? – услышал я голос Арсения.

– Что? – я тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Ключ. – коротко ответил он.

– Не понял, какой ключ? – я уставился на него.

– Ключ к разгадке, – неторопливо ответил Арсений. – Или нить!

Я вздохнул.

– Знаешь, – обратился я к нему, – говорят, что смерть человека должна быть такая же, как и его жизнь! Если это действительно так, то я не хотел бы быть на месте этой несчастной!

– Прекрасно… – кивнул Арсений и поинтересовался: – Что ты сказал?

– Я спросил, что мы ищем? – улыбнулся я ему.

– Мы ищем, – повторил за мной Арсений, – мы ищем…

Он подошёл к стене, на которой висела старая фотография в рамке, снял её и повертел в руках.

– Эврика! «We Are The Champions», – вдруг пропел он в полный голос и передал мне фотографию, где, по-видимому, была запечатлена молодая Устинья со своим мужем на крылечке какого-то дома.

Я посмотрел фото, недоумевая, что его так порадовало, после чего последовал примеру Арсения и вслед за аверсом рассмотрел её, так сказать, реверс. Тут-то меня словно волной и накрыло! На обороте фотографии я увидел подпись: «Лахта, 1960 год, Тимофей и Устинья Комиссаровы»! Снова Лахта!

– Мы делим квартиру на секторы. – вернул меня к действительности голос Арсения. – Я беру комнаты и кухню, а ты достаёшь все вещи с тех антресолей, – и он ткнул мимо меня указательным пальцем.

В прихожей, над входом в комнату была небольшая антресоль. Мне показалось, что делёж был неравноценным, но я был ошарашен и воздержался от комментариев.

– Значит, ты ищешь всё, что можно привязать к … – он задумался. – Теги следующие: Ухтомский, точнее, Ухтомские, Лахта. Полный вперёд!

И он понёсся во вторую комнату. Не успел я поставить небольшую стремянку и влезть на нее, как прибежал Арсений со словами:

– Извини, не ответил! Татуировка! На левой руке: «Вова»! – И убежал.

Голова – дело тёмное, и исследованию не подлежит! Особенно у Арсения.

Глава 8.

Я склонился над грудой бумаг, газет, пакетов, мешков, коробок, коробочек, тряпок, старых часов, скорее всего, неработающих. И задумался: как это всё помещалось на антресолях? И ещё: сколько есть в мире вещей, без которых можно жить! И, как показывает практика, умереть! И я начал раскопки, воодушевляясь оптимизмом Шлимана перед поисками Трои.

Параллельно с разбором я размышлял о выброшенной дубленке и украшениях. И о том, как это могло прийти в голову Арсению. Почему он вдруг решил допросить этого Вову? Почему спросил про выброшенные вещи? Значит, ожидал, что это не просто ограбление, а убийство, которое маскировали под грабёж. И что такого ценного могло быть в телефонной книге, которую убийца похитил у старушки? И самое главное – снова этот поселок! Где, видимо, бывали или жили супруги Комиссаровы, Устинья и Тимофей. И где был обнаружен, а может быть, и убит Игорь Ухтомский, который незадолго до своей смерти был на похоронах у Устиньи! Запутанная история, как это верно!