Теория мироустройства

— Так и есть. Но вы, Акамива-сан, ведь не верите в это, верно?

Исао осёкся. Он хотел было сказать что-нибудь нейтральное, что-нибудь, что не ранит Марибель сильнее, но на ум, как назло, ничего толкового не приходило, и все его дипломатические способности потерялись где-то в глубинах сознания. В конце концов, он был вынужден признать:

— Не очень, прости.

Он неуверенно поднял глаза на Марибель и встретился с её выжидающим взглядом. Очевидно, она хотела услышать его точку зрения, так что он продолжил:

— Я имею в виду, что существование души — антинаучная теория. Анатомия человека изучена от и до, но что-то нигде никто за множество десятков лет так и не обнаружил этой загадочной материи. Зато кома — вполне объяснимое состояние, вызванное нарушением функционирования каких-то из органов…

— Тогда, если вы так верите в рационалистический подход, почему никто до сих пор не может сказать, что случилось с Ренко? — огорошила его вопросом Марибель, пытливо глядя ему в лицо. — Почему целый год все врачи лишь разводят руками и топчутся на месте, не в состоянии обнаружить причину комы? Она просто есть — а тело, тем временем, функционирует, как и положено бессознательному телу человека. Только мозг с чего-то решил, что он умер, хотя физически жив.

— Психологическая травма? — выдал Исао первое, что пришло на ум. — Как раз похоже по твоему описанию…

— С чего бы? — вновь допытывалась Марибель. — Для всех это выглядело так: Ренко однажды заснула, а на следующий день не проснулась. Ни предпосылок, ни поводов.

— А ты уверена, что всё было именно так? — не отступался Исао, всё больше горячась. — Может, что-то всё-таки было, но твои воспоминания исказились под влиянием стресса?

Марибель вдруг застыла, и всякое выражение пропало с её лица. Несколько секунд она пустым взглядом смотрела на Исао. А до того потихоньку стал доходить весь пугающий смысл сказанных им слов. Он побледнел и хотел было извиниться, но Марибель опередила его. Её губы искривились в ухмылке, она медленно склонила голову набок и поинтересовалась:

— Хотите сказать, что я сумасшедшая?

— Да нет же! — торопливо воскликнул Исао, глядя, как темнеют её глаза. Он в неопределённом жесте взмахнул руками и принялся сбивчиво объяснять: — Я имел в виду, что наша психика пытается нас разными способами защитить… и иногда мы мешаем реальность и сон… Когда что-то нас ломает, картины, показанные подсознанием, могут замещать реальные, и…

— Акамива-сан, — спокойным тоном перебила Марибель, — нет нужды цитировать ваш доклад с той апрельской конференции: ещё год назад я помнила его лучше, чем всю известную мне информацию о вас вместе взятую.

Исао от такого заявления даже опешил и смутился.

— О… Вот как… — только и пробормотал он, растерянно глядя на Марибель.

Та воспользовалась его замешательством и с тяжёлым вздохом проговорила:

— Как я и думала: вы пока ещё не готовы к тому, что я вам только что рассказала, Акамива-сан. Жаль. Я попыталась вам довериться, но никому, как видите, от этого лучше не стало. — Марибель горько усмехнулась. — Действительно жаль…

И, не говоря ни слова более, Марибель перехватила поудобнее свою сумку и побрела в сторону станции, оставляя Исао одного под фонарём. Тот несколько секунд растерянно смотрел ей вслед, чувствуя горький привкус вины во рту и отвращение к самому себе. “Что я только что наговорил?!” — в отчаянии спрашивал он себя, коря за все те жестокие слова, сказанные Марибель. Наконец, он будто пришёл в чувство и, поддавшись внезапному порыву, поспешил вслед за ней.

Марибель не успела уйти далеко, так что он довольно быстро нагнал её и, схватив за руку, искренне воскликнул:

— Хан-сан, что бы это всё ни было, я на самом деле хочу тебе помочь! Пожалуйста, поверь мне!

Марибель на мгновение остановилась и повернула к нему лицо. На её губах играла горькая улыбка, которая будто ножом резанула по сердцу Исао. Покачав головой, она произнесла:

— К сожалению, даже если бы вы смогли меня понять, Акамива-сан, вам всё равно не под силу мне помочь. Как, собственно, и кому-либо другому в этом мире. — Марибель отвернулась и, осторожно высвободив руку из его ладони, настойчиво попросила: — Пожалуйста, оставьте меня сейчас одну.

С этими словами она продолжила свой путь, ускорив шаг. Исао хотел было снова пойти за ней, но, сделав всего шаг, остановился, безвольно опустив руки. Стоя на дороге в тёмном парке, он в растерянных чувствах смотрел на быстро удаляющуюся Марибель. Наконец, он опустил голову и, сжав кулаки, совсем тихо с болью произнёс:

— Марибель…

Комментарий к Глава Одиннадцатая. Бессонные глаза доктора Лейтенси

Глава одиннадцатая. Объём без границ (в последнее время что-то постоянно так. Впрочем, меня всё устраивает). Интеграция названий моих макси теперь взаимна (а то что это “Игра с отчаянием” ещё с конца сентября может называться “Теорией мироустройства”, а наоборот нельзя), а драма в шапке — оправданна.

О да, автор наконец-то вспомнил про то, что в фанфике ещё есть линия Внешнего мира. Надеюсь, начало вышло не слишком приторно-романтичным.

Молодец, Исао. Прекрасные способности общения с Марибель. Клуб моих косячных ОМП ждёт тебя. (Поворчать на своих же персонажей — святое, да =.=)

========== Глава Двенадцатая. Иллюзорные похороны девушки ==========

Тем же вечером Чиюри зашла к Исао и окончательно добила его новостями.

— Прости, Исао-кун, но мы с профессором посовещались и решили, что тебе стоит вернуться в деревню, — заявила она. На его шокированный взгляд Чиюри поспешила объяснить: — С какой стороны ни посмотри, это наиболее рациональное решение. Для начала, ты как-то сам упоминал, что тебе лучше вернуться как можно быстрее, так как это вопрос жизни и смерти. Мы же не сможем создать новый метод быстрых путешествий в ближайшее время — как минимум год точно. Получается, что твоё пребывание здесь бессмысленно. Тебе же будет выгоднее находиться там, где о тебе сможет позаботиться жрица — в конце концов, это её работа разбираться с проблемами, связанными с барьером между Генсокё и Внешним миром, так что она просто обязана тебе помочь!

— Действительно разумное решение… — пробормотал Исао после нескольких минут молчания. Затем он не сдержался и поинтересовался: — А как там Юмеми?

Чиюри вздрогнула, а затем стушевалась. Её глаза бегали по помещению, упорно не желая останавливаться на собеседнике, пока она хмурила брови и сжимала губы, думая над наиболее удачной формулировкой ответа. Наконец, она тяжело вздохнула и произнесла:

— Она уже вся в работе над изобретением нового способа достичь цель. Она сейчас очень занята. Скорее всего она даже не сможет попрощаться лично, так что просила передать тебе свои извинения.

Исао горько усмехнулся, но с понимающим видом кивнул. “Вряд ли дело только в занятости, — подумал он. — Наверняка Юмеми теперь связывает меня с неудавшимся проектом, вот и не хочет видеть, потому что я напоминаю о провале”. Исао прекрасно понимал, как она должна себя чувствовать в такой ситуации: она работала над своим изобретением не один год — чтобы всё испортила за жалкое мгновение какая-то кицуне? Наверняка Юмеми испытывала огромное разочарование, боль, горечь… Исао всё это понимал, но всё равно не мог избавиться от неприятного осадка, оставленного всей этой историей. Сейчас он ассоциировал своё сознание с взбаламученным прудом, со дна которого, словно песок, поднялись болезненные воспоминания. Отношение Юмеми было как камешек, брошенный в этот пруд — в принципе, погоды не делает, но всё равно достаточно неприятно и обидно.

И вот следующим же утром Исао в сопровождении Чиюри отправился в дорогу. Как и предполагала Чиюри, Юмеми не решилась толком попрощаться и даже не вышла из своего кабинета. Чиюри на это лишь тяжело вздохнула, но ничего не сказала. Исао также промолчал.

Практически всю дорогу оба не проронили ни слова, погружённые в собственные мысли. Исао думал о возможных перспективах на будущее, но, как он ни старался, дальше идеи “как-нибудь найти Марису или Рэйму и обратиться к ним” он не продвинулся. Ему жутко мешали тревоги, угрызения совести, обида и ещё что-то непонятное, но такое раздражающее мысли.