Страница 31 из 35
Круспе дал приказания другим своим людям, и они разъехались в разные стороны, дабы прочесать поля, местную деревеньку и лес. Граф и его друг отправились на юг, к основному тракту.
- Я готов слушать, - ненавязчиво намекнул Оливер, едва особняк Рихарда скрылся из виду.
Мужчина судорожно сжал поводья в руках, и на его красивом лице заиграли желваки. Наконец, он произнес:
- Если кратко, то Элиана нашла комнату Марго.
- И что? – непонимающе уточнил Ридель, придерживая так и рвущуюся лошадь.
- Когда моя первая жена умерла, я оставил в ее комнате все, как было: одежду, постель, туалетные принадлежности. Знаешь, как своеобразный памятник ей. Ну и тот портрет, где она в вишневом платье и с распущенными волосами.
- Да, я помню его.
- Элиане вздумалось проветрить все комнаты, выбить ковры, протереть пыль – навести порядок, одним словом. Ключи ото всех комнат у нее были на руках, а ключ от комнаты Марго – только у меня. Думаю, ты знаешь, что такое женское любопытство. Однако это не остановило Элиану, и она каким-то образом умудрилась стащить этот злосчастный ключ, пока я спал.
И вот, ранним утром она все-таки проникла в комнату. Я не знал, что она там делала, но только потом, по словам слуг, Элиана выскочила из дома, вся в слезах, села на лошадь и умчалась в неизвестном направлении. Меня разбудил Людвиг, сообщив мне о побеге жены и о том, что комната Марго открыта. Черт возьми, она, наверное, думает, что я какой-то чертов Синяя Борода!
Рихард пришпорил лошадь и помчался вперед, стараясь хоть как-то утихомирить бурю, бушующую внутри. Оливер последовал его примеру и, нагнав друга, воскликнул:
- Поверить не могу, что ты до сих пор не рассказал Элиане о своей первой жене!
- А зачем? – огрызнулся Круспе.
- Теперь видишь, зачем, - парировал Ридель. – Не нужно быть Джоном Торном, чтобы провести логическую цепочку. Ты скрыл от молодой жены комнату, битком набитую вещами первой жены. В ее понимании это сродни измене, то есть, этим ты показал, что Марго все еще что-то для тебя значит.
- Но я не мог так просто отказаться от того, что связывало меня с ней! Да и тот случай на дуэли…
- Ты по-прежнему называешь убийство Босье «случаем на дуэли»? Круспе, взгляни, наконец, правде в глаза.
Услышав слова друга, Рихард побледнел. Его лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок, а в глазах зажегся недобрый огонек.
- Не стоило напоминать мне об этом, Олли.
- Прости, - тут же исправился Ридель. – И ежу ясно, что это был несчастный случай. И все же… Ладно, Рихард, поворачивай назад. Твои люди и так прочесывают все окрестности. К тому же, куда ей бежать, если Элиана никого здесь не знает?
- Она знает тебя, - уточнил граф, послушно поворачивая лошадь.
- Ох, Круспе, - сокрушенно покачал головой Оливер, - если бы она примчалась ко мне, был бы я сейчас тут, с тобой? Тебе лучше вернуться домой – вдруг твои люди уже нашли ее? Или же твоя фрау сама вернулась, пока ты тут по полям скачешь.
Рихард промолчал, погруженный в свои мысли. Он продумывал массу вариантов развития дальнейших событий, но ни один из них не устраивал его должным образом. С тяжелым сердцем он вернулся в замок, ругая самого себя за совершённый промах.
***
Элиана сняла с себя плащ и сапоги, после чего устало присела на обтянутый набивным ситцем диван в гостиной Оливера. Казалось бы, утро только началось, а из-за переживаний и неприятного открытия ее всю трясло, что сказалось на общем самочувствии юной фрау.
Она знала, что Ридель пойдет ей навстречу, согласившись встретиться с Рихардом. Ясное дело, Круспе расскажет другу о случившемся, и ей не нужно будет повторять все несколько раз. Вместо этого она сама попросит Оливера рассказать о той темноволосой красавице в вишневом, которой принадлежала та таинственная комната.
Тут же остро нахлынули воспоминания об их с Рихардом счастье, и на глаза Элианы снова навернулись слезы. Пред мысленным взором тут же встали картинки их маленького мира, сменяющиеся друг за другом, словно в калейдоскопе.
…Вот они скачут вдвоем посреди бескрайнего поля, покрытого ослепительно-белым, сияющим до боли в глазах снежным покрывалом. Конь Рихарда выбивается вперед, а каурая кобыла Элианы тщетно пытается догнать галопирующего скакуна, маячащего где-то впереди всего в паре-тройке метров. Снег из-под копыт жеребца летит прямо в глаза девушке, кобыла недовольно фыркает, но все же упорно стремится за конем. Рихард, оглядываясь назад, весело смеется и придерживает скакуна, позволяя запыхавшейся Элиане догнать себя. Затем, без всяких предупреждений стаскивает жену с седла и пересаживает к себе. Каурая трусит рядом с пустым седлом, в то время как вороной несет на себе двойную ношу. Круспе крепко держит жену за талию, впиваясь нежным, но требовательным поцелуем в ее приоткрытые уста…
… Сад за особняком. Муж и жена дурачатся, бросая друг в друга снежки. Капор Элианы давно свалился с головы, и волнистые пряди сияющих на слепом зимнем солнце волос рассыпаются по плечам и спине. Но девушке все нипочем. Она быстро лепит снежок и швыряет его в Рихарда, заливисто хохоча. Затем ойкает, падая прямо в снег, стараясь уклониться от метко пущенного снежного «снаряда». Продолжая смеяться, Элиана откидывается на спину и начинает двигать руками вверх-вниз, разгребая снег. Рихард подходит к ней и, глядя свысока, замечает, что теперь она похожа на ангела. Затем, улыбаясь, протягивает руку и рывком поднимает жену со снега, берет на руки и несет в дом, чтобы обсушить свое сокровище…
… А после игр в снегу Элиана заболевает. Несерьезно – так, обычная простуда. Жар, кашель, заложенный нос – все спутники болезни. Девушка почти все время спит, мало ест, мечется по постели от тяжелых сновидений, порожденных болезнью. Рихард все время находится рядом, убирая со взмокшего лба жены прилипшие колечки волос, натягивая скинутое в горячечном бреду одеяло и буквально пичкая Элиану целебными настойками и микстурами. И, засыпая, Элиана часто слышала:
- Спи. А я буду охранять твои сны…
… А это несоизмеримое число моментов, когда они оставались наедине… Неважно, где: в гостиной ли, холле, спальне – Элиана всегда лезла к нему на колени, обнимая мужа за шею и стремясь припасть к его губам. Ее не волновало, что кто-то может нарушить их уединение – она, как дитя, льнула к нему, пропуская мимо ушей слабые увещевания Рихарда оставить сие для спальни, но едва ее губы оказывались в опасной близости от его лица, мужчина не мог устоять…
…Или эта ее привычка: выходя из комнаты, где оставался Круспе, застывать у порога, затем резко поворачиваться и мчаться к мужу, чтобы еще раз поцеловать…
Из таких вот мелочей состояла ее супружеская жизнь, и это если не считать тех интимных моментов, когда они оставались наедине, сплетая воедино не только тела, но и души. Горячие дорожки из поцелуев, прерывистый шепот, сильные руки, исследующие раз за разом каждый сантиметр женского тела и каждый раз открывающие для себя что-то новое.
Элиана вздрогнула и спрятала в ладони лицо, стараясь сдержать нахлынувшие слезы. Прерывисто выдохнув, девушка приказала взять себя в руки, но в голове теперь упорно билась мысль:
«Неужели все то, что было между нами – это ложь? И на самом деле в его сердце по-прежнему главенствует первая жена? Она красива, они наверняка хорошо вместе смотрелись. Интересно, что же с ней произошло?»
Тревожные и неприятные мысли смешались с любопытством, но Элиана упрямо грызла эту загадку, пока она не задремала прямо на диване, устав от собственных раздумий.
***
- Герр?
Голос одного из слуг вывел Рихарда из оцепенения. Оливер, нетерпеливо дожидавшийся, пока его друг наконец очнется и вспомнит, что помимо него самого в комнате еще кто-то есть, подскочил с насиженного места.
- В чем дело? – поинтересовался Круспе, уставившись на застывшего в нерешительности слугу.
- Когда мы прочесывали деревню, у излучины реки мы нашли вот это, - мужчина протянул хозяину темно-синий капор Элианы, забрызганный грязью. Рихард побледнел и тяжело опустился в кресло.