Страница 35 из 35
Никто сразу не признал в растрепанной мне виконтессу Шарп, но позже, когда все условности были соблюдены, мне пояснили, что особняк пострадал от бунта Фенианского Братства. И что теперь Шелтон-Мэнор не восстановить. Разве что остается отстроить его заново.
И я тут же, не колеблясь, произнесла: “С завтрашнего дня. И ни днем позже. Я лично буду таскать камни и месить глину, но я отстрою Шелтон-Мэнор своими руками”. И Стэн это услышал. Впервые со дня свадьбы я увидела на его лице замешательство и неприкрытое изумление. Он явно недооценивал меня.
И вот, началась стройка. Я работала в мужской одежде, с утра до ночи, и хватало сил только на то, чтобы принять по-быстрому ванну и лечь спать до рассвета. Я отвлекалась таким образом, игнорировала Сандерса на свой лад. Да и не приставал он ко мне ночью. А, может, и не хотел приставать… В любом случае, я вся была в работе.
В один прекрасный день, когда я везла в запряженной повозке лес для полов, я увидела Стэна. Он, в простой домотканной рубахе, помогал одному из рабочих класть стены. Стэн! То, что я была удивлена - ничего не сказать. Когда я удивленно окликнула его, Сандерс повернулся и помахал мне рукой. Это было доброе предзнаменование. Лед между нами начал таять, несмотря на то, что зима только-только вступала в свои права.
А жили все это время мы в домике управляющего, забыв о своих рангах. Вывод был прост: нет особняка, откуда управляешь людьми - нет и статуса.
Зимой стройку приостановили, но мы со Стэном объезжали на лошадях обгорелый остов старого дома, планируя, каким будет наш новый дом. Когда мой муж сказал слово “наш”, я буквально обомлела. Уже не было разделений на “твое-мое”. Было “наше”. Нажитое общим трудом, заработанное кровавыми мозолями. Это было сближение.
Но по-настоящему мы стали близки тогда, когда Стэна свалила лихорадка. Он метался в жару, бредил, кашлял, задыхаясь. Но мне было не впервой лечить такие заболевания, какими бы тяжелыми они ни были. Не отходя от его постели ни на миг, я делала компрессы, поила укрепляющими чаями, кормила из ложечки бульоном… И буквально запихивала в рот варенье из морошки. Как дитю малому. Болезнь отступила, и я могла вздохнуть спокойно.
Но Стэнли… Вместо того, чтобы просто сухо поблагодарить, как раньше, он наговорил мне кучу лестных сантиментов, горячих фраз, от которых коленки дрожат мелкой дрожью… И мы стали близки телесно. Впервые со дня свадьбы. И это было не так унизительно и больно, как впервые. Это было восхитительно, чарующе, и так безрассудно… Я потеряла голову. Впрочем, ты и сама меня можешь прекрасно понять.
“Я влюбился в собственную жену”, - как-то сказал он мне, и больше ничего мне не нужно было. Мне и сейчас ничего не нужно. Вместе с ним мы свернем горы, заново отстроим дом, возведенный, кстати, наполовину. А потом… Возможно, появится новая жизнь. Наш с ним ребенок, но пока об этом рано думать. Думаю, из меня выйдет хорошая мать, а из вас с Рихардом - отличные крестные родители.
Когда мы отстроимся - обязательно навестите нас. И не забудь прихватить малютку (может, и не одну - полагаю, вы там в Германии времени зря не теряете).
Люблю, целую,
Каролина Сандерс, виконтесса Шарп.