Страница 35 из 63
— Я сам не знаю, чего хочу.
— Решайте, иначе потеряете их обеих.
На Пасху Орландо Ричардс привел из колледжа музыкантов, чтобы те исполнили вместе с хором гранчестерской церкви духовную кантату Баха «Христос в пеленах смерти». Таким образом он решил извиниться за музыкальный шифр, который чуть не привел к чудовищной ошибке. Перед службой к Хильдегарде подошел Леонард и сообщил, что их прихожанин, назначенный первым чтецом, заболел гриппом. И попросил ее сделать одолжение заменить его. Но только начав читать отрывок из Книги Песни песней Соломона, она поняла, что прихожанина, видимо, вообще не существовало.
— «Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя», — читала Хильдегарда. Она была в изящной обтягивающей синей блузке и кардигане. Хильдегарда обвела взглядом паству и с тревогой посмотрела на Леонарда. Надо же, решился заставить читать ее такое! — «Искала я его и не нашла его. Встретили меня стражи, обходящие город: не видали ли вы того, которого любит душа моя?»
Сидни тронула ясность ее речи и чувственность исполнения. Произнося проповедь, он старался сосредоточиться, но волновался больше обычного. Несколько прошедших дней выбили его из колеи, но теперь, в Светлое Христово Воскресенье, он хотел приблизиться к сути веры.
— Христос воскрес! — провозгласил Сидни и посмотрел с кафедры на Хильдегарду.
Она, глядя на кристально-белый алтарь, отозвалась:
— Воистину воскрес!
Паства встала, чтобы прочитать «Символ веры», и Сидни повел прихожан к причастию. Вкусив хлеб и вино, Хильдегарда вернулась на место. А хор в это время исполнял псалом. В нем пелось о Духе огнезрачном, жизненной силе творения, фонтане святости и одеяниях надежды.
В конце Орландо Ричардс повернулся к Хильдегарде и кивнул. Она улыбнулась — ведь с первого такта узнала произведение: «Святой огонь» ее тезки Хильдегарды Бингенской.
Аманду ждали в воскресенье на обед, и она приехала за рулем своего автомобиля.
Леонард сходил за покупками и получил специальную священническую скидку на баранину от мясника и на картофель и капусту от зеленщика. Сидни он сказал, что им надо чаще бывать в магазинах — так можно сблизиться с паствой и продемонстрировать людям, что они такие же, как все, а не корпят целыми днями над книгами за закрытыми дверями. Сидни не хотелось выслушивать наставления кюре по поводу своих пасторских обязанностей, но он промолчал. Хватало более важных мыслей, и не в последнюю очередь — о двух женщинах, его самых больших друзьях.
— Она превосходная женщина, — говорил Леонард, провожая Хильдегарду в приходской дом, — но иногда бывает немного эксцентричной.
— Сидни рассказывал мне о ней, но очень волнуется, как пройдет наша встреча.
— И не без причин. — Леонард открыл перед гостьей дверь. — Она шумная, кажется категоричной, но из вас двух, уверен, она будет нервничать больше. Не забывайте, за рулем теперь вы.
— Только не знаю, куда мы едем. — Хильдегарда улыбнулась.
— Насчет этого я бы не беспокоился. Позвольте предложить вам чаю? Как только здесь появится мисс Кендалл, мы сразу перейдем на пасхальное шампанское.
— Традиция?
— Стало традицией. Мисс Кендалл любит делать экстравагантные подарки. Она считает, что нас необходимо взбодрить.
— А вы? — спросила Хильдегарда.
— Мы? От воздержания во время поста Сидни становился раздражительным, хотя в вашем присутствии заметно оживился. Но жизнь, знаете ли, иногда преподносит неприятные сюрпризы.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Аманда.
— Надеюсь, я не из их числа? — Ее волосы были зачесаны назад, ярко-красное, сшитое на заказ пальто сразу приковывало взгляд. — Вы миссис Стантон?
— Называйте меня Хильдегарда.
— Хорошо. Леонард, окажите любезность. — Она поставила сумочку на пол и стала снимать пальто с плеч. — Как вам Гранчестер? Леонард, пожалуйста, осторожнее. Повесьте на вешалку, не кидайте на спинку стула, как обычно делаете. Я купила шампанское. Надо выпить.
— Я завариваю чай, — произнес кюре.
— Боже праведный, Леонард, что с вами такое? Время за полдень. Где Сидни? Надеюсь, он задержится, чтобы мы с Хильдегардой успели познакомиться? Давайте присядем.
— Конечно, — кивнула Хильдегарда. — Хотя мне еще надо позаботиться об обеде.
— А что, миссис Магуайер куда-то делась?
— Я сама вызвалась приготовить.
— Значит, мужчины вас закабалили. Я-то считала, что вы в гостях.
— За все отвечает Леонард, а я ему помогаю. Я заметила, что иногда они забывают, что делают.
— Успели их раскусить? — Аманда заговорщически улыбнулась. — Совершенно не способны ни на чем сосредоточиться. Тешут себя мыслью, что размышляют о «высоком», а на самом деле гадают, кто кого укокошил. Надеюсь, вы убереглись от этой чуши? Леонард, будьте добры, поторопитесь с шампанским. Я умираю от жажды! — Аманда явно нервничала. — Думаю, вам было нелегко сюда возвращаться?
— Да, у меня тяжелые воспоминания.
— А смогли бы снова поселиться тут?
В комнату вошел Сидни и, бросив плащ на стул, заметил:
— Задаешь провокационный вопрос, Аманда.
— Но важный. Можешь меня поцеловать.
Сидни послушался.
— Как считаете, есть шанс выпить чашку чаю?
— Чай по боку, — тараторила Аманда. — На подходе шампанское. Мне не терпится услышать ответ Хильдегарды.
Та сложила руки на коленях.
— Не знаю, не уверена, мы об этом не говорили. Все зависит от обстоятельств. Но мне, кажется, будет не по себе.
В кухне раздался хлопок, и на пороге появился Леонард с подносом, на котором стояли четыре бокала с шампанским.
— У вас же работа в Германии.
— Я слышала, вы учите игре на фортепьяно? — вмешалась Аманда.
— А вы играете?
— На кларнете, причем плохо. Для джаза бы сошло, но для Моцарта никак.
— Вы не любите джаз? — удивилась Хильдегарда.
— Терпеть не могу.
Леонард предложил всем шампанское, присутствующие поздравили друг друга с Пасхой, и после этого Сидни попытался объяснить:
— Аманда еще не поняла, что джаз — чудо.
— Ничего чудесного я в нем не вижу.
— А в Моцарте? — улыбнулась Хильдегарда.
— По-моему, концерт для кларнета — лучшее музыкальное произведение.
Хильдегарда повернулась к Сидни.
— Знаешь, как говорится? Когда ангелы на дежурстве, они играют Баха. А когда отдыхают — Моцарта. Прости, но не джаз.
— Дьявольская музыка! — воскликнула Аманда. — Ведь сами музыканты ее так называют.
— Ты не путаешь с блюзом? — уточнил Сидни. Кстати, как у нас дела с жареным картофелем?
— О, Сидни! — рассмеялась Аманда. — Ты сердишься, потому что мы поладили?
— Не ожидал, что меня начнут дразнить.
Хильдегарду удивило, что у него внезапно исчезло чувство юмора.
— Тогда не следовало нас сводить вместе.
— Мне хотелось, чтобы вы понравились друг другу.
— Мы понравились, — хором ответили женщины.
— Ей-богу, хочется спокойной жизни, — продолжил Сидни.
— Ничего подобного вы не желаете, — возразила Хильдегарда. — Вам сразу станет скучно.
— Никакой спокойной жизни мы тебе не дадим! — рассмеялась Аманда. — Отныне тебе придется иметь дело с нами двумя.
Леонард направился в кухню.
— Две по цене одной, — улыбнулся он, когда Сидни последовал за ним.
— Вы давно его знаете? — обратилась Хильдегарда к Аманде.
— Формально да, но закадычные друзья совсем недавно.
— Закадычные? — переспросила немка. — Не понимаю смысла этого слова.
— Стали близкими друзьями. Не знаю, можно ли перевести на немецкий.
— Наверное, Vertraut? Это больше чем Freund, но ненамного.
— Никогда не задумывалась, насколько полезно точно определять понятия, — кивнула Аманда. — Вот для «дружбы» существует очень много разных слов. Как вы считаете, в немецком языке больше, чем в английском?
Хильдегарда немного помолчала.