Последний аккорд

Она подняла свой бокал, и все последовали её примеру.

— За Зелену и Джастина!

Подали ужин. На сцену вернулся Дэвид Голдсмит и играл весь следующий час, пока его не сменили Коль и Крис, исполнившие пару песен под аккомпанемент акустической гитары. Их, разумеется, Голд, Белль и Роланд слушали со всем вниманием. На этом участие Криса завершилось, что отнюдь не заставило его присоединиться к родителям. Голду лишь изредка удавалось рассмотреть сына в толпе гостей.

Дэвид Голдсмит скоро также покинул сцену, а потом вместе с родителями, попрощавшись со всеми, ушёл с банкета, и ответственность за музыкальное сопровождение праздника легла на плечи Робин, Коль, Ив и Алекс. Теперь все четверо были одинаково одеты, и Ив, как и обещалось, играла на скрипке, а Робин и Коль пели старые баллады о рыцарях и прекрасных дамах.

Продолжая наблюдать за дочерью, Голд пустился на поиски сына и нашёл его у гигантской плакучей ивы среди местных подростков. Крис улыбнулась отцу, а тот, не желая его отвлекать, развернулся, чтобы вернуться к своему столу, и неожиданно столкнулся с Мэлоди Джонс.

— Мистер Голд! — испуганно воскликнула девушка. — Извините меня, пожалуйста!

Расплескавшееся из её бокала шампанское едва ли до него долетело.

— О, ты меня не испачкала! — заверил Голд. — Обошлось без жертв!

— Да, это главное, — смущённо улыбнулась она.

— Но так бывает не всегда.

— Что вы хотите этим сказать?

— Хельгримм не напрямую поделился со мной своими планами, — пояснил Голд. — Собираетесь дать ему шанс?

— Это будет уже не он, — Мэлоди плотно сжала губы и приготовилась отстаивать свою позицию. — Он не сможет вспомнить, о чём я знаю не только с его слов. Не думайте, что сможете меня отговорить.

— А я и не собирался, — к её удивлению, ответил он. — Просто будь готова к тому, что в один прекрасный момент твой план может провалится. И не думай, что сможешь обмануть судьбу, особенно если ты вычитала о ней в Книге Судеб.

— Это мне известно, — сдержанно сказала она. — Я не могу изменить судьбу, но я могу повлиять на её исполнение. Насколько я знаю, вам, мистер Голд, напророчили смерть.

— И я умер.

— Но тем не менее вы ещё здесь, — отрезала Мэлоди с решительностью и холодностью, которых он в ней никогда не видел. — Я знаю, что я делаю.

— Вижу, что так оно и есть, — согласился Голд. — Но я должен был поделиться сомнениями. В конце концов, у магии всегда есть цена. Не совершай ошибок, которые сделали многие из собравшихся здесь: они необратимы. Уж в этом мне можно верить.

— Спасибо, — смягчилась девушка. — Я это учту. А теперь извините меня…

— Конечно.

Мэлоди поспешила прочь, а Голд этим разговором привлёк к себе внимание местной полиции в лице шерифа Джонс.

— Мистер Голд!

— Эмма! — он наградил её дежурной улыбкой. — Чудесно выглядите!

— Спасибо! — поблагодарила Эмма и высказала следующее: — Вы меня не послушали, мистер Голд. Я уверена, вы знали, что я не разрешила Киллиану вести вас к Хельгримму.

— О, это очевидно, — согласился он. — Очевидно и то, что останавливаться я не умею. В конце концов, всё вышло так, как я и говорил.

— Но могло сложиться иначе.

— На мой взгляд, всё веселье в риске.

— Безосновательном и глупом.

— Мне кажется, что это по вашей части, — уколол Голд. — К тому я прекрасно знал, что я делаю.

— Верится с трудом, — буркнула Эмма.

— Я был бы разочарован, если бы вы поверили.

Эмма улыбнулась, и на этот раз вполне искренне. Он посмотрел на неё с теплотой и подумал о том, насколько тесно связала их жизнь, и о том, что они были не так уж и безразличны друг другу, и она, кажется, подумала о том же. Между ними повисло неловкое молчание.

— Спасибо за то, что поверили в меня.

— Спасибо, что не разочаровали, — усмехнулся Румпель. — Хорошо, что мы все нашли своё место.

— Да.

Эмма протянула ему руку, и он, немного поколебавшись, её пожал. На том они и расстались.

Голд думал, что теперь никто не помешает ему благополучно добраться до своих, но сам остановился, заметив, что Вэйлы собрались уходить. Он подумал, что больше никогда не увидит Виктора и, коротко и вполне обыденно простившись с его семьей, ему он с особым смыслом сказал:

— Прощайте, доктор Франкенштейн.

Вэйл улыбнулся одними губами и покачал головой.

— Я не стану прощаться с вами, мистер Голд, — спокойно произнёс он. — Вы ещё вернётесь в Сторибрук.

— Не вернусь, — ответил на это мистер Голд. — Всегда есть самый последний раз, и это мой самый последний.

— Как скажете, — пожал плечами Вэйл. — Прощайте.

Голд проводил его взглядом и ненадолго выпал из реальности, обдумывая, насколько справедливы слова врача, и не заметил, как к нему подошла Реджина.

— Грустишь?

— А? — встрепенулся Голд. — Разве?

— Ты всегда грустишь, — вздохнула она. — Другим ты бываешь очень редко.

— Тогда твоя догадка бесценна, — съязвил он, но она пропустила его слова мимо ушей.

— Причина?

— Мне нужна причина?

— Я понимаю, — заверила его Реджина и глубокомысленно изрекла: — Как бы всё грустно ни было, стоит помнить, что мы сами получили амнистию только потому, что дали её друг другу.

— Ты права, — улыбнулся Голд. — Чарльз глух к этой здравой мысли?

— Чарльз сейчас глух ко всему, — отмахнулась она. — Нельзя его за это винить. Прошло слишком мало времени.

— Да, мало, — кивнул он и замолчал, а затем почему-то принялся рассматривать свои ботинки.

— Зачем тебе нужен был заключённый? — просто спросила она. — Ты ведь только за этим приехал?

— Да, только за этим, — ответил Голд. — Хотел удостовериться, что не схожу с ума.

— И как?

— Я не схожу с ума.

Отчего-то они рассмеялись, хотя ничего смешного здесь не было. Он бросил взгляд сквозь толпу и увидел свою жену.

— Белль за тебя сильно переживает, — Реджина тоже на неё смотрела. — Ей с трудом удавалось не говорить о тебе.

— Да, — помрачнел он. — Я поражаюсь, как она ещё от меня не устала. Я часто даю ей повод для переживаний. Однажды её терпению наступит конец.

— Не наступит. У наших сказок нет конца, — возразила Реджина. — Но тебе всё равно стоит прекратить давать ей такой повод.

— Проще сказать, чем сделать, поэтому я завязал с громкими обещаниями.

— Обещаешь?

— Это даже не забавно, — фыркнул Румпель. — Поговорим позже?

— Разумеется.

Она театрально отошла в сторону, как бы открывая ему путь, и он, шутливо поклонившись королеве, вернулся к Белль и обнял её так, будто отсутствовал несколько дней, а не навернул всего один лишь круг по владениям Зелены. Свою сентиментальность он списал на подавленное настроение, странные докучливые разговоры и шампанское, которое всегда действовало на него не самым лучшим образом.

Через полчаса разрезали торт. И Коль, как и прочие, взяла небольшой перерыв на десерт, к которому так и не притронулась. Она очень устала, и Голд молча выразил ей своё сочувствие.

— Вы ещё долго будете играть? — осторожно поинтересовался не менее уставший Роланд.

— Уже скоро… — протянула Коль и откинулась назад, но тут же села прямо, заметив, что за их столом кое-кого не хватает. — А где Крис?

— Он был… — Голд привстал, чтобы было видно подростков, столпившихся у ивы, и не увидел их. — Я снова его потерял.

— Это не сложно, — вздохнула Белль. — Он где-то пропадает весь вечер. Не думала, что он так сильно скучает по своим одноклассникам.

— По ним или только по Эльзе, — отметил Роланд. — Я не вижу только их.

— Наверное, они где-нибудь вместе, — Белль отодвинула тарелку со своим куском торта и положила голову на руки, скрещённые на столе. — Они же большие друзья.

Голд поискал Криса взглядом и понял, что Роланд прав: многие подростки были тут, сидели в своей компании или с родителями, а Криса не было. Тогда он принялся смотреть внимательнее, ориентируясь уже на Эльзу.

Он нашёл родителей Эльзы. Эмма сидела в обнимку с Реджиной, и они тихо перешёптывались о чём-то приятном, Киллиан что-то оживлённо рассказывал Генри и Чарли, которые с невозмутимым видом расправлялись с тортом, неподалеку с отсутствующим видом развалился на стуле Лиам, и рядом с ним, такой же весёлый и жизнерадостный, расположился Лео Нолан. Дэвид и Мэри-Маргарет танцевали, составив компанию Зелене и Джастину, но большую часть присутствующих одолели лень и сытая сонливость, и многие уже собрались и ждали уйти. На мгновение Голду показалось, что он увидел Эльзу, но это была не она, и ему ничего не оставалось, кроме как признать поражение. Тяжко вздохнув, он взял из вазы одно из зелёных яблок, взвесил на ладони и откусил. Белль, Коль и Роланд посмотрели на него, как на нарушителя спокойствия, зато Дженни он вдруг стал очень интересен, как и само яблоко, которое она тут же потребовала отдать ей.