Последний аккорд

Повсюду были поля и сады, парки, милые аккуратные домики, как с картинки, похожие на красивые игрушки. Они прошли мимо мельницы, которая стояла тут в виде украшения, такая же декоративная, как и весь этот сельский мир, неумело пародирующий тот, в котором Румпель когда-то жил. Они углубились в очередной парк и бродили по нему долго и бездумно, пока не поняли, что заблудились.

— Не могу поверить, что мы заблудились, — расстроилась Белль. — И ещё, что забыла телефон в отеле.

— А мой разрядился…

— Мы пропали.

— Глупости! — не согласился Голд. — Я уверен, что мы скоро наткнёмся на указатель и найдём дорогу. К тому же тут всё близко, так что рано или поздно мы куда-нибудь да придём.

— А потом окажется, что мы находились в ста ярдах от парковки.

— Не думаю, — усмехнулся он, стараясь от неё не отставать. — Откуда вообще такая мысль?

— Неважно, — буркнула она и вдруг рассмеялась: — Это как-то случилось с Хелен.

— Серьёзно? - он тоже засмеялся.

— Да. И я тогда долго над ней смеялась, а теперь сама на её месте.

— Не совсем, — возразил Румпель. — Мы сейчас быстро выйдем отсюда. Или нет…

На него упала пара капель. Начался дождь.

— Отлично! — иронично отметила Белль. — Просто замечательно! Ещё и дождь! Что дальше?

— Пойдём, — вздохнул он, обнимая её за плечи. — Нужно найти укрытие, пока дождь не усилился.

К счастью, им это удалось. Им повезло найти старую маленькую ферму, которая притаилась в глуши. Голд бы подумал, что её давно забросили, если бы не совсем новые теплицы, блестевшие вдалеке у хозяйского дома. Они не стали заходить слишком далеко, спрятались в открытой конюшне и сделали это очень вовремя: дождь зарядил сильнее, и температура воздуха упала на несколько градусов. Поэтому, как только они вошли, он сразу закрыл распахнутые настежь ворота.

— Выглядит заброшенной… — поёжилась Белль и сделала несколько неуверенных шагов. — И одновременно нет.

— Пол гнилой. Осторожно, — предупредил Румпель, осматриваясь вокруг. — Но в целом помещение используют и, судя по запаху, по назначению.

— А где же лошади? И почему двери были раскрыты настежь?

— Не знаю. Мы просто переждём дождь и уйдём.

— Открой ворота, — попросила она. — Тут жутко.

— Ты просто себя накрутила, — не согласился он, но подумал, что отчасти она права, и выполнил её просьбу. — Но согласен, что так будет получше.

— Всё равно жутко.

— Ну, может, совсем немного, — он встал позади неё и обнял. — Так лучше?

— Да, — согласилась она, обнимая его руки. — Так намного лучше.

Они долго стояли, глядя на дождь, который время от времени стихал, а затем становился только сильнее.

— Помнишь Зачарованный Лес? — задумчиво спросила Белль.

— Конечно. Я всё помню.

— Что бы было, если бы мы сблизились там?

— Всё было бы по-другому, — уверенно сказал Румпель. — Но я рад, что всё так, как есть.

— А я вот что-то сейчас представляю, — улыбалась она. — Если бы ты был простым человеком, то мы бы встречались в таких местах.

— Ну уж нет, — засмеялся он. — Если бы я был простым человеком, ты бы и не взглянула на меня. Так что никакой крестьянской романтики, мадам. А в целом, я думаю, все наши свидания проходили бы в замках, в садах, в устланных шёлком спальнях…

Его руки сползли ниже, а сам он начал целовать её шею.

— Прекрати! — она легонько хлопнула его по щеке. — Нашёл время…

— Нашёл, — проурчал Голд, разворачивая её к себе. — Расслабься: я просто шучу.

— Поверю на слово.

— Или тебе уже жаль?

Вместо ответа она поцеловал его в губы и обняла за шею, и он, поддавшись ей, вдруг вздрогнул, потому что увидел лошадь, белую, как свежевыпавший снег, и казавшуюся прозрачной под беспощадным ливнем, обрушившимся на её спину.

— Что такое? — нахмурилась Белль.

— Там! Ты не видишь?

Лошадь исчезла так же быстро, как и появилась.

— Нет… Ты это специально, да?

— Нет. Я тебя не разыгрываю, — сказал Голд, — Там. Я видел лошадь.

— Ладно… — наконец поверила жена. — Наверное, эта та лошадь, что живёт здесь.

— Наверное…

Вскоре лошадь снова появилась, но уже другая, не такая белая, скорее грязно-серая, и её видел уже не только он.

- Ой! И правда лошадь! — воскликнула Белль. — Надо завести её сюда!

— Белль…

Он попытался её остановить, но не смог. Она нашла верёвку, выскочила под дождь к животному и очень скоро завела коня в конюшню и вернула в стойло.

— Бедняга, — проворковала Белль, поглаживая коня по широкой шее. — Совсем промок.

Она сама промокла гораздо сильнее.

— Как и ты, — проворчал Голд. — Сними-ка свой свитер и жакет.

— Но…

— Конь подождёт! Давай!

Она послушалась, сняла свою одежду и неохотно надела предложенные им рубашку и пиджак, поинтересовавшись, не замёрзнет ли он в одной майке. Он только покачал головой. Ему было холодно, но не так холодно, как ей. Мокрую одежду они развесили на деревянных балках, а затем вытерли коня тряпьём, которое им удалось отыскать в маленькой тесной кладовке. К сожалению, больше ничего полезного им обнаружить не удалось. Вскоре дождь сошёл на нет, но они всё медлили, не решаясь выйти наружу, и это промедление стоило им встречи.

— Здравствуйте! Вижу, вы нашли моего красавца?

В конюшню заглянула женщина в рабочих штанах из грубой ткани, в водонепроницаемой куртке, которые используют любители ходить под парусом, и в высоких резиновых сапогах. Она была очень старой и напоминала черепаху. Лицо её было испещрено морщинами, длинные волосы, собранные в хвост, цветом напоминали паутину, тонкие губы, густые брови, которые так и норовили срастись на переносице, кожа была тонкой, бледной и прозрачной, и из-под неё выпирали серые вены, словно корни деревьев из-под земли. Невзирая на несколько отталкивающую пугающую внешность, было в ней нечто необъяснимо притягательное, обаятельное и внушающее доверие. Она сказала, что её зовут Клодетт Дюкре, и попросила называть её просто Кло. Румпель и Белль объяснили ей, как оказались на её ферме, и она пригласила их к себе, предложила высушить одежду, поужинать с ней и выпить по чашечке кофе с коньяком.

— У меня есть бутылка отличного коньяка! — похвасталась Кло и неожиданно звонко рассмеялась. — На чём-на чём, а на этом Анри, муж мой, никогда не экономил. Земля ему пухом, чёрту старому!

Она ещё не раз упоминала своего мужа Анри и вообще была довольно словоохотлива, как человек общительный, но, по тем или иным причинам, лишённый возможности с кем-то поговорить. Её интересовало всё на свете и ничего конкретно, поэтому она задавала вопросы, получала подходящий ей ответ и меняла тему, порой добавляя к сказанному свои довольно абсурдные рассуждения. Это могло бы разозлить любого, но глядя на неё, злиться не хотелось, потому что она была уже слишком стара, чтобы меняться, и слишком одинока. Голд подумал, что он ведь намного старше её, и в то же время нет. Он подумал, что за свою не такую уж и долгую жизнь она провела с пользой больше дней, чем он, и от этого ему снова стало грустно.

Кло угостила их рагу из овощей, которые вырастила сама, много рассказывала о ферме, ругалась на туристов, которые постоянно шастали по округе, опустив тот факт, что её гости были точно такими же туристами.

— Так вы из Нью-Йорка? — спросила Кло, вдоволь наговорившись.

— Да, всё так, — улыбнулся Голд.

— Большой город. Я бы не смогла жить в таком большом городе, — протянула она. — Когда-то я жила в Бордо. Преподавала в школе.

— А что преподавали? — поинтересовалась Белль и тут же пожалела об этом.

Кло тут же загорелась и начала рассказывать о том, как преподавала в школе биологию, потом о том как она переехала на ферму после смерти отца и двадцать лет занималась лошадьми.

— У вас их много?

— Было много. А теперь остался только Алсвид, но и его скоро продам, — проворчала старая женщина. — Он постоянно убегает, а сил играть с ним в догонялки у меня больше нет. Оно и немудрено! Мне уже как-никак девяносто два года!