Страница 239 из 315
— Мы можем уйти куда-нибудь, где можно курить?
— Сомневаюсь, что мы найдём поблизости такое место.
— Тогда просто выйдем.
Она попросила счёт, и они вышли из ресторана. Он едва поспевал за ней и чувствовал себя виноватым.
— Подождите, — попросил он и, когда она его не услышала, крикнул: — Рене!
Это заставило её остановиться и обернуться.
— Давайте отойдём вон туда, — Голд нагнал её, взял за локоть и указал на ворота, ведущие во внутренний двор одного из местных домов. — Думаю, там никто не помешает вам курить.
Она согласилась и последовала за ним в указанное место, достала пачку сигарет, взяла одну, предложила ему другую и затем, пожав плечами в ответ на его вежливый отказ, начала безрезультатно щёлкать зажигалкой. То ли зажигалка её не слушалась, то ли пальцы, поэтому Голд предложил помочь.
— Простите, — сказал он, наблюдая, как она прикуривает от зажигалки в его руке. — Я не для этого хотел с вами встретиться. Дело в том, что я просто не понимаю. И за «Рене» простите.
— Ничего, — нервно проговорила она, затягиваясь. — Это моё имя. А вы имеете права и не на это. Зовите меня Рене.
Они снова замолчали. Она курила, он думал.
— С Клайвом бы разделались в любом случае, — убеждённо сообщила Рене, когда докурила. — И я не могла позволить, чтобы это сделал кто-то кроме меня. Понимаете?
— Кажется, да.
— Поверьте, Руперт, если бы был выбор, то я бы никогда этого не сделала, — с болью произнесла она. — Клайв помог мне пережить самое сложное время в моей жизни, и я любила его, как младшего брата, которого у меня никогда не было. Он не страдал, не мучился и, самое главное, он не был один. Идеальная смерть.
— Идеальная смерть…
— Он был не один.
— Ой ли! Не знаю, — фыркнул Голд. — В конечном счете мы всё равно умираем в одиночестве.
— Мне бы хотелось думать иначе. Пойдёмте в сторону парка, если вы не против.
— Не против.
Теперь Рене шла уже гораздо медленнее, плавно плыла сквозь толпу возмутительным белоснежным пятном, а он мрачной чёрной тучей снова преследовал её, но когда они достигли Центрального парка, то поравнялись и ещё медленнее зашагали под ветвями голых деревьев, щурясь от весеннего солнца.
— Если хотите, то мы можем продолжить тему, — великодушно предложила она, готовая к новым нападкам.
— Откуда вы знаете Клайва? — нападок у Голда не было: лишь любопытство. — Ричард впервые встретил его только в 2004 году, когда вас «не было в живых» уже шесть лет.
— В 2005-м я вернулась в Нью-Йорк, узнала, что… от меня ничего не осталось, и попала в переплёт, — с грустной улыбкой ответила Рене. — Клайв тогда жил в Нью-Йорке, только начал работать на Ричарда и однажды нашёл меня. Он предложил начать мне новую жизнь вместо той, что у меня была. Тогда и родилась Тамила Джексон.
— Ясно.
— Удивительно, как я ему поверила. Я никому не верила тогда, но ему поверила, — продолжала она. — У Клайва было особое обаяние. И он был способен успокоить одним словом.
— Мне можете не рассказывать, — поддержал Голд.
— Да. Я однажды сказала, что ему нужно было идти в священники.
— И что он ответил?
— Что он на своём месте в жизни.
— Это на него похоже.
— Он сказал, что чаще всего человеку нужен лишь один хороший шанс начать всё с нуля. Для тех, кто упустил свой лучший шанс.
— А вы упустили? — ему и правда было интересно.
— Мой лучший шанс остался в прошлом вместе с Ричардом, — честно ответила Рене. — Мало что в моей жизни можно назвать правильным, но та моя жизнь, Ричард, Калеб… Это было правильно. Теперь я лишь призрак.
— Который хочет быть замеченным, — заметил Румпель. — Уверен, что Ричард узнал бы брошь, которую вы отдали Рите.
— Да, я поступила эксцентрично, — смутилась Рене. — Не знаю, что на меня нашло. Это брошь матери Ричарда. Она должна приносить удачу, но увы, удачи ни одному своему владельцу она так и не принесла. Брошь у вас?
— У меня. Она не захотела оставлять её себе.
— Умная девочка, — улыбнулась она. — Значит, ей повезёт. Думаете, Ричард будет с ней счастлив?
— Я не знаю, — признался Голд. — Возможно. Хотите, чтобы он был счастлив?
— Да, — закивала Рене. — Я правда хочу, чтобы он был счастлив, как бывало раньше.
— О чём вы?
— О Долли. Не о себе же…
— А я смотрю, вы не только ангел смерти, — усмехнулся Голд, — но и ангел-хранитель.
— Есть такой грех, и оттого не легче.
— Если хотите, чтобы вам стало легче, то скажите ему правду, — Румпелю больше нечего было ей посоветовать. — И вы не правы, думая, что он не был с вами счастлив. Ричард как-то сказал мне, что самым лучшим днём своей жизни считает день знакомства с вами.
— Вы близки с ним, — отметила Рене, игнорируя услышанное. — Не так ли?
— Относительно, — уклончиво ответил Голд. — Ричард видит во мне друга.
— А вы в нём нет?
— Скорее да, чем нет. Это для меня в новинку.
Ему хотелось быть с ней откровенным, так же как и ей с ним. От их встречи он ожидал чего угодно, но явно не этого, что пугало и завораживало.
— Вы всегда так откровенничаете с потенциальными заказчиками? — засмеялся Голд, пытаясь побороть охватившее его смущение. — Или я исключение?
— Разумеется, вы исключение, мистер Голд, — она осмелилась взять его под руку. — Обычно я не разговариваю с потенциальными заказчиками.
Словно старые приятели они прошлись по широкой аллее, перешли дорогу и остановились на террасе, с которой открывался чудесный вид на озеро и на фонтан Вифезды. Сегодня фонтан не работал, но и без воды, послушно стекающей с одного уровня на другой, он был прекрасен. Рене облокотилась на каменные перила и принялась разглядывать венчающего фонтан ангела, постепенно выпадая из реальности. Голду ничего не оставалось кроме как к ней присоединиться.
— Знаете, моя мама растила меня одна, — спустя некоторое время заговорила Рене и продолжила их «вечер откровений». — Работала на полставки. Денег у нас не было, но каждый год к моему дню рождения она откладывала достаточно, чтобы мы могли приехать сюда, посмотреть новый спектакль, а потом бродить по Центральному парку, пока не отвалятся ноги. И каждый раз мы надолго задерживались возле этого фонтана.
Было заметно, что место много значило для неё, и так вышло, что и для него тоже. Много-много лет назад Генри Миллс вернул магию, заставляя людей загадывать желания и бросать монетки в этот самый фонтан. Он тоже бросил монетку, думая только о том, как найти и разбудить Белль и Коль. Но несмотря на то, что желание его сбылось, он не любил это место: оно напоминало о том, насколько сильно его жизнь зависела от счастливого случая.
— Я им любуюсь нечасто, — пожал плечами Голд. — Живу не так уж и далеко, но обычно не забредаю дальше театра Делакорте. Почему вам нравится этот фонтан?
— О, он — особенный, — заулыбалась Рене. — Мама говорила мне, что воды Вифезды способны излечить любой недуг, снять боль и вернуть…
— Утраченное, — закончил за неё Голд.
— Верно… — она обернулась к нему и больше не сводила глаз с его лица. — В детстве я верила, что это правда. Лишь с годами понимаешь, что утраченного не вернуть
— А ангелами вы назвались тоже из-за фонтана? — поддел он.
— В смысле?
— Вы ведь главный ангел?
— Я, — вздохнула Рене. — Я главный ангел. Так кто вам насолил, Руперт?
— Есть кое-кто, — моментально посерьёзнел Голд. — Я бы не назвал это «насолил», но так вышло, что я не могу позволить ему жить, потому что если он будет жить, то совершит непоправимое.
— Убьёт вас?
— Моего сына. Если бы речь шла обо мне, я бы переживал гораздо меньше.
— Я возьмусь за это дело, — решила Рене. — Но есть условия. Во-первых, вы можете сделать только один заказ, и больше мы с вами не работаем. Во-вторых, если жертва выжила, мы не предпринимаем вторую попытку: ангелы не идут против судьбы. Как правило вторая попытка не нужна, и у нас ещё не было ни одного подобного дела. В-третьих, вы можете выбрать способ и место, а также дальнейшую судьбу тела. Размер вознаграждения назначается после выполнения задания.