Последний аккорд

— Взаимно, мистер Голд, — ответил на рукопожатие Джонни. — Будете в Бостоне…

— Конечно.

Симмонс кивнул, улыбнулся и ушёл, оставив Голда совсем одного.

Впрочем, он недолго был один. Через час после того, как ушёл Джон, он позвонил по номеру с бумажки и был не сильно удивлён, услышав знакомый женский голос.

— Уже не ожидала вас услышать, — довольно прошелестела мисс Митти.

— А я не ожидал услышать именно вас, — ответил Голд. — Мы можем встретиться?

========== Воды Вифезды ==========

Встреча с неожиданной союзницей была назначена на воскресенье, так что у него был целый день, чтобы прийти в себя. И ему нужен был этот день.

Субботним утром он будто бы восстал из мёртвых. Обезболивающие, которыми его великодушно снабдил Эдди, немного помогали, но ощущение, что его пропустили через шредер, а потом склеили, так никуда и не ушло. Не радовала его и необходимость выходить из дома. Помимо наличных Джон оставил новую зубную щетку, пачку сосисок, пластырь, половину бутылки виски и пару хороших романов в потрёпанных обложках, и всё это богатство Румпель нашёл полезным. Однако ему нужна была чистая одежда, нормальная еда и что-нибудь, чтобы привести в порядок костюм после неприятной стычки с Маккарти. Поэтому, собравшись с силами, он заставил себя высунуть нос из убежища и пуститься на раздражающие, но удивительные поиски. За шесть сотен долларов Голд разжился брюками, курткой, бельём, парой рубашек и сумкой: он уже и забыл, что одежда может так дёшево стоить и иметь при этом вполне приемлемый вид. Обедать он решил в небольшом уютном кафе на Миртл-авеню, и там ему так понравилось, что вечером, закончив с переговорами по телефону, чисткой костюма и обработкой ран, закинувшись викодином, он ужинал там же, а после, пребывая в добром расположении духа, отправился бродить по окрестностям.

Этим вечером Голд чувствовал себя как никогда безликим. Он прятал лицо под капюшоном и от врагов, и от тех, кем дорожил.

— Всё скоро станет как было, — успокаивал он себя. — Я всё исправлю, и мы вернёмся к прежней жизни.

Если задуматься, то это самоубеждение его ничуть не утешало, ведь всё происходящее вполне вписывалось в рамки его «прежней жизни», только и от неё он был далёк, но не так далёк, как ему казалось.

Побродив по парку Форт-грин, Голд вышел на Декальб-авеню, прошёл немного на восток и увидел Коль. Сначала он подумал, что ему это кажется, потому что он слишком по ней скучал и чувствовал себя виноватым из-за того, что сбежал вот так, но это была она.

Коль расположилась у окна в греческом ресторанчике на другой стороне улицы с Дженни на руках и разговаривала с Роландом, который сидел напротив. Она выглядела обеспокоенной и грустной, и Голду, допустившему мысль, что он тому причина, снова стало стыдно. Он наблюдал за тем, как Роланд, дождавшись паузы, протянул к ней руку и принялся её успокаивать. Голд представил его спокойный низкий голос, представил, что он говорит ей… Чем бы это ни было, оно сработало, и Коль улыбнулась, а Голд улыбнулся её улыбке. С какой радостью он сейчас зашёл бы в этот ресторанчик поздороваться, но он не мог. Тем временем Коль явно сменила тему и как-то приободрилась, прошептала что-то ласковое Дженни, поцеловала её и посмотрела в окно. Она посмотрела прямо на него. Он среагировал быстро, надвинул капюшон на глаза и поспешил уйти. Заметила ли она его? Возможно. Станет ли она искать его? Он надеялся, что нет. Он надеялся остаться для неё лишь мимолетным видением, которое она позже спишет на чересчур живое воображение и усталость.

Возвращаясь в маленькую душную квартирку, Голд предвкушал только, как ляжет в кровать и проспит до утра. Вместо этого он полночи просидел, читая одну из забытых Симмонсом книг и стараясь отвлечься. Не удалось. Поднявшись, он принялся мерить комнату шагами, прокручивая в голове всё, что ему предстоит сказать и сделать, а после, успокоившись, ещё раз прошёлся мягкой щёткой по плотной ткани пиджака, запустил руку в карман и нащупал там пакетик с вещами Стефано Ортиса.

Голд уже успел забыть, что забрал его с собой, и, наткнувшись, даже немного растерялся. Медленно он пересёк комнату, сел за маленький покосившийся столик, аккуратно разложил содержимое пакетика перед собой и тщательно рассмотрел каждый предмет: платиновая цепочка, необычная на вид, медальон с изображением Девы Марии, типичный для Испании, помолвочное кольцо с лазуритом, очень красивое, но на его вкус слишком тяжеловесное, и кольцо с символикой ордена, которое было знакомо ему уже давно. Голд открыл медальон и взглянул на маленькую фотографию мужчины, похожего на Гарсию и в то же время нет. Наверное, это и был его скоропостижно скончавшийся брат и отец Стефано. На задней крышке медальона была гравировка, но такая мелкая, что без лупы рассмотреть было невозможно. Гравировка присутствовала и на помолвочном кольце, и тут ему удалось разглядеть простую надпись на испанском: «Марии от Габриэля с вечной любовью». Голд, наверное, действительно был очень сентиментален: ему грустно было смотреть на эти вещи, зная, что случилось с их владельцами, и ещё от осознания того, что это было единственным свидетельством целой жизни, и что нечто подобное останется однажды и от него. Вещи Стефано он сложил обратно и положил их в сумку вместе со своими вещами, и только кольцо, доставшееся бедному пареньку от Гарсии, он положил в карман пиджака и унёс с собой следующим утром, отправившись на долгожданное свидание с мисс Митти.

Мисс Митти… Она уже очень давно не была мисс Митти, но Голду нравилось её так называть. Это причиняло ей боль не менее сильную, чем звук собственного имени. Он злился на неё, но не ненавидел, и более того, он симпатизировал и сочувствовал ей до тех пор, пока её умелые руки не прервали угасающую жизнь Клайва Монро, и он даже скрипнул зубами, когда подошёл к двери ресторана, в котором они должны были встретиться. Однако, когда он зашёл внутрь, всё куда-то ушло.

Голд пришёл на полчаса раньше назначенного времени, но складывалось впечатление, что он опоздал, потому что она уже его ждала. Поразила его не только её расторопность, но и то, что она будто бы ему открылась, предстала его взгляду такой, какой была на самом деле без париков, масок и контактных линз, без поддельного акцента и неестественной манеры движений, без всего того, что наполняло её вторую жизнь, и он оценил этот шаг.

— Доброе утро, мисс Митти, — улыбнулся Голд, проложив дорогу к столику, за которым сидела женщина. — Не думал, что…

— Что я приду так рано? — усмехнулась женщина. — Думали, что я буду часами бродить вокруг, выясняя, не хотите ли вы меня подставить?

— Что-то вроде того.

— Я вам верю. Доброе утро, мистер Голд.

Она протянула ему руку, и он коротко поцеловал её суховатые тонкие старые пальцы, а затем заглянул в серые глаза, тёмные и глубокие. Она наверняка многих сбивала с толку одним лишь взглядом, но с ним это не сработало.

— Простите, но я уже взяла на себя смелость заказать нам завтрак. Я учла ваши возможные предпочтения и возможные проблемы со здоровьем.

— Ничего страшного, — отмахнулся Голд. — Вы только сэкономили время.

— Вы, надеюсь, ещё не завтракали?

— Нет, пока не успел. Спасибо.

И дальше, ожидая, пока официант несёт завтрак, а затем завтракая, они не проронили ни слова, присматриваясь друг к другу.

— Что же, — вздохнул Голд, когда с завтраком было покончено. — Полагаю, пришло время поговорить.

— Да, но не здесь, — мягко отстранилась мисс Митти. — Знаю, что вы предпочитаете переходить сразу к делу, но здесь не место для дел.

— Тогда почему мы встретились здесь?

— Чтобы позавтракать.

— У нас есть и другие темы, — веско сказал Голд. — Некоторые личные темы.

— Вы хотите поговорить об Эдварде? Я не могу…

— Не об Эдварде. О Клайве.

— Руперт… То есть.

— Можно Руперт, — нетерпеливо разрешил он. — Я не могу молчать об этом и притворяться, что вы здесь ни при чём. Вы говорили, что он ваш друг, и согласились на такое?