Только ты

— Извините, на данный момент абонент не может принять ваш звонок…

— Извините…

— Извините…

— … вы можете оставить голосовое, смс-сообщение или попробовать позвонить позднее.

— Збруев? Это Стас Фролов. Слушай, Збруев, есть телефон Кузнецовой? Да, твоей одноклассницы Кузнецовой! Что значит не дашь? Совсем, салага, страх потерял?! Да не нужна мне твоя Дашка! Узнай только: ночует с ней кто-то из подруг или нет? Сделаешь?..

— Алло?! Нет, не ночует? Че-ерт. Ладно, пока.

— Телефон абонента недоступен…

— Извините, телефон абонента временно недоступен…

И так еще тридцать гребанных раз. Тридцать звонков девчонке, оставшихся без ответа. Канувших без следа в тишине подступившей ночи.

Я уронил трубку, чувствуя, как на горло опустилась холодная рука страха. Обхватив ледяными пальцами глотку, сдавила кадык, перехватив дыхание. Беспокойство — чистое, неприкрытое, жалящее, до сих пор незнакомое мне, ударило в грудь, обожгло затылок, едва не поставив на колени… Чужой голос, шелестя, прошептал в ухо, словно предвкушая веселье:

'Ты не должен был так поступать со скелетиной. Со своим трусливым, молчаливым эльфом, чьи глаза умеют смотреть в душу, и кому сегодня ты хотел сделать особенно больно. Что ж, у тебя получилось, парень. У тебя получилось…'

Я вспомнил, как затащил Ленку в свою комнату и раздел на постели, где спал Эльф и где витал ее нежный запах. Где все было знакомым и моим. Мне почти хотелось, чтобы она вошла. Истово хотелось испачкать мир не принадлежащий мне — пугающий и вместе с тем манящий, в котором жила худенькая, как тростинка, синеглазая девчонка. Задушить то, что мучило меня, когда я видел ее, когда представлял, как касаюсь ее, сжимая в руках другую. Чувствуя от разочарования злость и обиду. И ненависть. На нее, на себя, на весь сволочной мир, что посмел обыграть меня. Отнять то, что мне никогда не принадлежало и не могло принадлежать. Тогда мне и вправду хотелось сделать ей больно. Тогда, но не сейчас.

Распахнув ворота, я выскочил на улицу и побежал. Куда — не знаю, подальше от никчемной вечеринки и друзей, от того, что еще минуту назад казалось настоящим и необходимым, живым, но вдруг поблекло, обратившись в пыль. Остановила меня тишина. Заснеженный проулок, спящие за высокими заборами окна домов и что-то еще. Незнакомое, острое чувство, отозвавшееся уколом в сердце, заставившее, напоровшись на него, повернуть обратно.

Я вбежал во двор и схватил упавший в снег телефон. Оставив без внимания окликнувшие меня с крыльца голоса, стал снова и снова набирать неотвеченный номер, сам не зная на что надеясь.

Пожалуйста, ответь мне Эльф, пожалуйста!

Пожалуйста, слышишь!

Есть! Я даже дышать перестал, полагаясь на чудо.

— Алло! Кто это?.. Папа, это ты?! Папа!

— Скелетина?! Слава богу! Это я, Стас! Ты где?!

Сердце заполошно билось в груди, кровь стучала в висках, мне казалось, что все происходит недостаточно явно.

— Стас! Стас!

— Не кричи! Динамик рубит! — Черт! Батя что, не мог девчонке нормальный телефон купить? — Только не отключайся, слышишь!

— Стас, это правда ты?! Стас!

— Я.

Она плакала, это было слышно даже сквозь шум помех.

— Стас…

— Что случилось? Почему ты не дома? Где ты вообще находишься?!

— Я не знаю. Я заблудилась! И у меня сейчас, кажется, снова отключится телефон.

— Не смей отключаться, Настя, слышишь! Не смей! Скажи хоть какой-нибудь ориентир!

— Я в магазине 'Веселая трой…' — Но телефон уже отключился.

Тройка. Веселая тройка.

Бесполезный телефон врезался в бетонный забор, разлетевшись на части.

Твою мать! Долбанный ты придурок, Фролов!

Я влетел в дом, расталкивая гостей, что сейчас путались под ногами, раздражая присутствием. Рыжий стоял в компании друзей у родительского бара, лениво обнимая за шею девицу, что еще вчера на его даче обучала меня искусству любви, и не сразу понял мое настроение.

Девушка заметила меня первой.

— Привет, красавчик! Как ты? — на миг оторвавшись от друга, приложилась губами к щеке. Затем снова уверенно обвила рукой талию Бампера. — Надеюсь, не остыл после вчерашнего? А? Молодой и рьяный? Будет время, звони, пересечемся.

— Обязательно, — я все же заставил себя улыбнуться, хотя улыбка больше напомнила оскал, но мне было плевать. Сейчас меня волновал друг.

— Рыжий, нужны ключи от машины. Срочно!

— Держи…

Я поймал связку на лету и выбежал из дома. Серый 'Мерседес' Бампера стоял недалеко от ворот, и я с ходу завел его.

— Стой! — опомнившийся Рыжий вломился в салон за секунду до того, как машина сорвалась с места. Толкнув меня на соседнее сидение, сам забрался за руль. — Стас, какого черта вытворяешь? Может, объяснишь?

— Мне нужно в город, быстро.

— Я понял, что не за резинками в аптеку. Куда?

— Не знаю!

Глаза Рыжего сузились, он ударил по рулю и выругался.

— Фролов, или говори куда, или катись нахер! Это отцовская тачка! Узнает, оторвет яйца нам обоим! Отсыпет и за 'мерс' и за дачу по самое небалуйся.

— Да не знаю я! — я тоже орал, и голос мой был еще как серьезен. — Нужен магазин 'Веселая тройка'!

— Так их штук пять по городу! Какой именно?

— Не знаю, — откинувшись на сидение, я закрыл глаза и сжал ладони в кулаки. Надо было хоть немного успокоиться. — Она сейчас там одна, и если я ее оттуда не заберу… Я тебя прикончу, Витек, понял?!

— Ого! — Рыжий отвернулся и заржал. Сунул сигарету в зубы. — Ясно. Подружку потерял, да? Мне казалось ты с той темненькой вдоволь накувыркался, нет?

Если кому и было дело до смеха, то точно не мне.

— Черт, Рыжий, не твое дело. Или вези или…

— Или что?! — хитрые глаза сощурились, но 'Мерседес' сорвался с места и развернулся. Хотел бы и я так водить, как Бампер. — Или помалкивай, да? Как вчера, когда ты мялся с Инкой?

Я отвернулся. Мне было противно вспоминать вчерашний день.

— Да не переживай ты, Фрол! У нее на всех зудит. Забыли.

— Пошел ты…

Но лицо Бампера уже стало серьезным.

— Сначала права получи, умник, а потом посылай.

Супермаркетов 'Веселая тройка' в городе насчиталось шесть штук. Четыре из них, расположенные в людных местах, работали круглосуточно. Не знаю, каким макаром Эльфа занесло в самый дальний, расположенный от Черехино в противоположной стороне города, но когда я, наконец, влетел в последний из них и увидел девчонку, присевшую на корточки у стены, склонившую к коленям голову в белой шапке, — я уже едва не поддался отчаянию.

POV Настя

— Послушай, девонька, это магазин, а не зал ожиданий городского вокзала. По инструкции я уже должен напрячься, учитывая, что ты стоишь в вестибюле который час, привлекая к себе внимание.

— Извините. Но я же не все время. Я выходила.

— Понимаю, но через десять минут магазин закроется на ночной переучет. Исключений для покупателей нет. Тебе придется выйти.

— Пожалуйста, еще пять минут! Он обещал прийти! Пожалуйста!

Взгляд мужчины-охранника угрюм и равнодушен, и раздражительно хмур. Я нашла магазин так давно, что, кажется, сама потеряла счет времени.

— Хорошо, еще пять минут или я звоню в полицию. Ты не похожа на бродяжку, и хорошо бы родителям тебя найти.

— Да, спасибо, он обещал…

Он ничего не обещал мне и не мог обещать. Еще утром он ненавидел меня так сильно, что не хотел смотреть в мою сторону. Не знаю, почему я продолжала держать телефон в руке, глядя на черный экран? После разговора со сводным братом старенький гаджет заглох окончательно.

Ноги устали и спина тоже. Школьный рюкзак, полный книг, после всех скитаний по городу, казался неподъемной ношей. Из-за страха я перестала чувствовать: замерзла я или нет. Голодна ли? Сейчас мне хотелось только одного: верить, что я не ошиблась, и Стас действительно звонил. Что его голос не причудился. Ведь кто-то же должен вспомнить обо мне! Хоть кто-то.

Но ночь была так же пуста, как и десять, пятнадцать минут до этого. Так же снежна и холодна. Где-то далеко спала бабушка, чинил крупную производственную поломку отец с мачехой, весело проводил вечеринку сводный брат…