Только ты

Сейчас я едва слышала то, о чем она говорила. Чувства, противоречивые и странные, проникшие под кожу с прикосновением сводного брата, все еще жили во мне, горели огнем на щеках, внося сумятицу в мысли, толкаясь неясной, сладкой болью в сердце. Я очень старалась усмирить их, но не могла. Вспоминала слова Стаса, сказанные после драки и прежде, в то утро, когда он разбудил меня в спальне, — и не могла понять его. Не могла понять себя. Того, что между нами произошло.

— Понимаешь, Настя, — продолжила говорить мачеха, глядя на свои пальцы, что цепко переплелись между собой, — я знаю своего сына. Хочу думать, что знаю. Стаська бы никогда не допустил ошибки в отношении тебя. Не потому что он у меня хороший или честный парень, здесь я не обманываюсь, вовсе нет. А потому, что не привык себя утруждать. Брать то, что само не идет в руки. Не знает еще, что не в любой карман этими руками влезешь. Есть застегнутые наглухо, скрытые, не по деньгам и не по зубам. Он берет, что дают, а жизнь дает ему много, и это кружит голову. Для того, чтобы дотянуться и взять самому, ему еще нужно дорасти, заматереть. Мой щенок наглый, но ленивый, избалованный, уж не знаю, понимаешь ли ты, что я хочу сказать? Очень хочется верить, девочка, что понимаешь. Что не скрываешь ничего. Пока еще ты для него за гранью дозволенного и лучше мне в это верить, иначе пока не выбью из сына дурь, не успокоюсь.

Едва ли я способна была понять сказанное в полное мере, кроме одного:

— Не надо, Галина Юрьевна. Стас, правда, меня не обидел. Я просто испугалась музыки и… и того, что вас нет, потому и звонила папе. Можно я пойду?

— Конечно, иди, Настя, — мачеха тепло улыбнулась, мыслями уйдя в себя. — Я тут еще посижу немного, хоть покурю по-человечески. А то, когда при вас со Стаськой, Гриша ругается.

— Спокойной ночи.

— Господи, что за день? И на работе бардак, и дома. Ты, когда завтра с отцом в больницу к бабушке поедешь, не расстраивай Нину Ивановну, хорошо? Ни к чему ей знать, чем мы здесь живем.

Об этом мачехе можно было не беспокоиться, но я все же ответила, что, конечно, не стану ни о чем говорить. Вышла из кухни и поднялась в свою комнату (теперь я чаще думала о спальне сводного брата, как о своей). Присев на краешек смятой кем-то постели, долго сидела в тишине, зажав горячие ладони коленями, глядя перед собой в окно и размышляя, где же сейчас Стас. Куда убежал из дому от гнева матери, громко хлопнув дверью.

Он появился неожиданно. Просто возник на пороге спальни, войдя без стука, такой же взъерошенный, как в дверях магазина, в расстегнутый нараспашку куртке, простоволосый, с бледным от холода лицом. Вот только взгляд его теперь не искал меня. Сейчас сводный брат смотрел на мои руки и молчал. Я тоже опустила взгляд. Это был прежний Стас, я поняла это по твердо сжатым губам и напряженным плечам, нам обоим было чего стыдиться.

Наконец он вошел и рывком за локоть поднял меня с постели. Тут же, скривившись, отдернул руку, словно коснулся чего-то гадкого. Схватив подушку за угол, сдернул с нее наволочку и бросил на пол, следом стащил простынь.

— Поменяй белье, скелетина, воняет. И помни, что это моя постель, как все в этой комнате, — только сказал и вышел, а мне показалось, что со стуком двери что-то оборвалось в душе. Едва забрезжив светом, разбилось больно о привычно-грубое "скелетина" на мелкие осколки.

Когда я засыпала, я снова плакала. На этот раз не от страха или обиды, а от того, как больно щемило сердце, и какой одинокой себя чувствовала.

В выходные я учила уроки, рисовала, стараясь меньше выходить из комнаты, разве что навестила с отцом бабушку. Папа вел себя как обычно и в дороге большей частью молчал, — я знала, что ему со мной не очень интересно. Сводного брата не было видно в доме, и когда отец за ужином задал мачехе вопрос о Стасе, она ответила, что сын в городе у друзей. Хорошо. Я могла выдохнуть. Ужин с мыслью, что сводный брат вот-вот появится и сядет рядом — был сравним с пыткой. Сейчас я бы никому не призналась, насколько боялась встретиться со Стасом лицом к лицу. Особенно после того, как утром в двери нашла записку: "Расскажешь кому-нибудь — пожалеешь!"

— Настя, привет! — Дашка, как всегда румяная и бодрая, встретила меня у раздевалки и повела к классу. — Представляешь, у нас снова внутришкольное ЧП! — весело сообщила, закинув за ухо синюю прядь. — С ума сойти, еще первый урок не начался, а Воропаева уже ревет! Смотри, утешается у окна с подружками.

Видеть блондинку в слезах было непривычно, и я спросила:

— Почему? Что случилось?

— Да в том-то и дело, что ничего особенного, — Дашка, фыркнув, пожала плечами. — Ничего такого, чего нельзя было предсказать! Ленка Полозова из 11-"В", рассказала по секрету Динке Губенко, лучшей подруге Маринки, что встречается с павлином. У нее с Воропаевой свои счеты, еще с зимнего бала, вот и отыгралась с утра пораньше, чтобы Маринке день испортить. Все знают, по ком она сохнет с первого класса.

— По ком? — я сегодня проспала, торопилась в школу, поэтому не сразу была готова усвоить информацию. Поставив школьный рюкзак на стол, принялась доставать учебники.

— Да по Фролову же, бабнику! Губенко сообщила, что в пятницу Ленка была у Фрола дома на вечеринке, и они целовались, а эта разревелась. Ну не дура? Можно подумать, такой как павлин способен на чувства! Подумаешь, спортзал!

Учебник выскользнул из рук и громко упал на пол. Наклонившись за ним, я никак не могла поднять его внезапно ослабевшей рукой.

— Вот посмотришь, не будет он с Полозовой встречаться. И с Маринкой не будет. Мне Петька говорил, что они с Воропаевым с какими-то ребятами из универа трутся, а у тех девчонки поинтереснее наших будут. И, знаешь что, Насть, я бы ей даже посочувствовала, Маринке, честное слово, если бы она к другим относилась добрее. А так, вот ничуть не жаль. Когда ей Брагин в девятом классе подарил на восьмое марта коробку конфет, Мариночке они показались червивой фигней за три копейки, и она высыпала их в мусорное ведро. А то, что Борька, в отличие от всех нас в этой школе самый умный, живет с одной мамой, и всю жизнь дает Воропаевой списывать, она, почему-то, забыла.

Я все-таки подняла учебник и села за парту. Непослушными руками достала из сумки тетрадь и ручку. Раскрыла книгу на нужной странице, собираясь, пока в класс не вошел учитель, еще раз пробежаться взглядом по пройденному параграфу.

'Он бабник', - сказала Дашка, но это слово мало что значило для меня. Не со мной Стас при всех целовался в спортзале и не меня приглашал на вечеринки. В отличие от той девчонки из 11-'В', в отличие от Маринки, сводный брат никогда и не был моим. Вот только почему я сейчас изо всех сил сдерживала волнение и готова была разреветься? Не потому ли, что даже по прошествии нескольких дней место на шее, которого Стас касался губами, все еще горело, а в сердце поселилась непонятная тоска?

'Я ненавижу тебя, скелетина. Ненавижу! Всегда помни об этом'

Ему не стоило предупреждать меня запиской. Я бы и так никому не доверилась рассказать о том, что случилось. Что касалось лишь нас двоих и чего мы оба, думаю, не могли объяснить.

— Мне кажется, Борька очень хороший человек, — ответила подруге, чувствуя, как костенеют пальцы, а буквы сливаются в неразборчивую строку. — Ему, наверно, было больно так же, как сейчас Маринке. Я бы никогда не смогла с ним так поступить.

— Вот и я о том же! — Дашка устроилась рядом и завозилась с рюкзаком, поглядывая на входную дверь в ожидании Петьки Збруева, с ссоры с которым начинала каждый учебный день. — Торжество справедливости налицо! Так к чему реветь?

— Погоди, Матвеева, вот увидишь: война только начинается, — продолжила разговор позже, по пути в столовую. — Впереди голосование и 'Зимний бал', прошлогодняя королева так просто не отдаст корону Воропаевой, и борьба за павлина — толстый намек бледной немощи держаться подальше. Вот то, что королем снова выберут Фролова, я даже не сомневаюсь! Хотя, вспоминая прошлый год, с какой быстротой Фрол с друзьями смылся с мероприятия, — ему наши школьные игры до лампочки! Уж лучше бы Борьку Брагина королем избрали, честное слово! Он хоть на городских олимпиадах за честь школы мозги надрывает, а не просто пустоголовый красавчик, как некоторые!

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.