Страница 8 из 12
Действительно, восточным славянином Андрея Боголюбского, пожалуй, назвать нельзя. По мужской линии (а она в наших представлениях всегда доминирующая) великий князь кажется вполне «русским». Его дед – Владимир Мономах, прадед – Всеволод Ярославич, прапрадед – Ярослав Мудрый, прапрапрадед – Владимир Святославич (Святой), прапрапрапрадед – Святослав Игоревич, прапрапрапрапрадед – Игорь «Рюрикович». Все эти князья воспринимаются обычно в литературе и в массовом сознании как вполне «свои». Единственным генеалогическим «проколом» оказывается родоначальник династии, Игорь, который не только по летописному преданию, но и по имени больше, видимо, «тянет» не к славянам, а к скандинавам.
Зато обращение к женской генеалогической линии обычно приводит непосвященных в легкое замешательство. Бабкой Андрея была Гида (Гита), дочь последнего англосаксонского короля Гаральда II Годвинсона, павшего в битве при Сенлаке, прабабкой – дочь византийского императора Константина IX Мономаха (скорее всего, Мария), прапрабабкой – Ирина-Ингигерда, дочь шведского короля Олафа Скотконунга, прапрапрабабкой – полоцкая скандинавка Рогнеда (ее отец, Рогволод «пришелъ и-заморья»), да и имя прапрапрапрапрабабки, «псковитянки» Ольги – вполне скандинавское… Так что все предки князя, по крайней мере до пятого колена, были «иноэтничного» происхождения.
Не менее спорным оказывается и то, почему Андрей в исторической памяти носит прозвище Боголюбский. Традиционно считается, что так он был назван по своей резиденции, отстроенной под Владимиром-на-Клязьме (в который Андрей перенес столицу своего княжества). Расположенная на таком же расстоянии от Владимира, как Вышгород от Киева, она стала называться Боголюбово. «Великий князь Андрей нарече место то Боголюбимое; оттоле же и сам прозвася Боголюбский», – читаем мы в «Житии святого и благоверного великого князя и страстотерпца Андрея Георгиевича Боголюбского», написанном, правда, через пять с половиной веков после описанных в нем событий. В основе этого – еще раз подчеркнем: очень позднего – «свидетельства» лежит легенда, будто резиденция князя была построена на том самом месте, где остановились и не хотели двигаться дальше кони, которые тянули «возило», на котором был образ Пресвятой Богородицы. «Сие чудо великий князь Андрей видя, яко кони не могут со образом двигнутися с места того, ужасом велиим одержим бе, чудяся необычному действу… И скоро повеле на том месте, идеже сподобися видети Небесную Царицу и скорбящих всех прескорую Утешительницу, во имя Ея, от чистожительствующих святопочитаемых родителей, преславнейшаго, ангелом благовествуемаго, от неплодове пречудодействуемаго Рожества, церковь каменную заложити».
Учитывая позднее происхождение Жития и целый ряд встречающихся в нем несообразностей и анахронизмов, архитектор С. В. Заграевский совсем недавно высказал предположение, что наименование резиденции и прозвище князя находятся в прямо противоположном соотношении: первая была названа по второму, а не наоборот.
В подтверждение исследователь, во-первых, привел целый ряд так называемых антропотопонимов: топонимов, происходящих от имен основателей или владельцев населенных пунктов. А вот прозвищ князей, образованных от названий населенных пунктов, он обнаружить не смог. Единственным исключением было прозвище Ивана Берладника, восходящее к названию города Берлад, куда тот бежал, изгнанный своими братьями. Но и этот пример выглядит сомнительно: как отмечает Заграевский, «„берладниками“ на Руси называли изгоев-беглецов, часто находивших приют в Берладе (таковой была и судьба Иоанна)».
Во-вторых, исследователь привел множество летописных сообщений, в которых князья называются «боголюбивыми» и «боголюбимыми». Среди них – и Андрей Юрьевич: «Сый благоверный и христолюбивый князь Андрей уподобися царю Соломану, яко дом Господу Богу и церковь преславну святыя Богородицы Рожества посреди города камену создав Боголюбом…» (Ипатьевская летопись). Автор делает вывод: «Из всех приведенных цитат следует, что „Боголюбивый“, „Боголюбимый“, „Христолюбивый“ или „Христолюбимый“ (соответственно, и „Боголюбский“) – вполне обычное почетное титулование князей в Древней Руси». К тому же он обращает внимание, что впервые Андрей Юрьевич начинает называться Боголюбским только в поздних источниках XVI–XVII веков. Да и видение Пресвятой Богородицы – это одно, а, как справедливо отмечает Заграевский, «название „Боголюбов“ связано именно с Богом (возможно, не с Богом Отцом, а с Богом Сыном, но в любом случае это совсем другой культ, нежели культ Богородицы)».
К этому можно добавить одно любопытное упоминание Ипатьевской летописи под 1149 годом. Описывая одно из сражений во время борьбы Юрия Долгорукого с его племянником волынским князем Изяславом Мстиславичем, летописец упоминает как Андрей, лишенный оружия («изломи… копие свое въ супротивне своем») и коня («ят бо бе двема копиема под ним конь, а третьим в переднии лук седелныи»), бежал к городу, осыпаемый градом камней, летевших «яко дождь» со стен города. А тут еще некий «немчичь» попытался пронзить его рогатиной… «Но Бог соблюде и [его] многажды: бо Бог уметаеть в напасть любящая Его, но милостью Своею избавляеть». Здесь, как видим, Андрей прямо упоминается как «любящий Бога».
Так что с прозвищем нашего князя тоже все непросто…
«Хотя самовластець быти»
Еще сложнее разобраться с тем, почему вся жизнь Андрея Боголюбского была накрепко связана с Северо-Востоком Руси, тогда как его родичи-князья упорно стремились на юг, добиваясь киевского престола. Мало того. Создается впечатление, что Андрей всячески избегал Киева. Вряд ли это было связано только с тем, что родиной князя была Ростово-Суздальская земля, где он родился и вырос. Дата его рождения неизвестна (следуя В. Н. Татищеву, традиционно считается, что он появился на свет около 1111 года, однако дата эта ничем не подтверждена). О молодости Андрея сохранились отрывочные сведения. В 1149 году, когда его отцу Юрию Долгорукому удалось захватить Киев, тот отдал сыну в держание княжескую резиденцию Вышгород. Однако уже через год, по решению отца, Андрей был переведен в западнорусские земли, где держал Туров, Пинск и Пересопницу, а еще через год, в 1151 году, с согласия отца вернулся в родную Суздальскую землю, где, скорее всего, имел удел (возможно, Владимир-на-Клязьме).
В 1155 году Юрий Долгорукий вновь овладел киевским престолом и еще раз попытался перевести сына на княжение в Вышгород. Однако и эта попытка закончилась неудачей. Теперь уже «без отне воле», вопреки желанию отца, Андрей ночью тайно покинул Киевскую землю, чтобы навсегда обосноваться во Владимире. Покидая в 1155 году Вышгород, он прихватил с собой драгоценную киевскую реликвию – икону Богородицы, которая, по преданию, была написана самим евангелистом Лукой (на самом деле, икона эта датируется XI – первой половиной XII века). Образ этот был подарен в 1130 году князю Мстиславу константинопольским патриархом Лукой Хризовергом и хранился в Богородичном монастыре в Вышгороде. Впоследствии она стала одной из самых популярных русских святынь. Владимирская (так ее теперь называют) икона Богоматери на протяжении девяти веков почитается как преимущественно «военная» икона, благословлявшая победы русского оружия.
Вскоре, в 1157 году, Юрий умер. Однако и в этот момент Андрей не проявляет никакого интереса к киевскому престолу. В том же году, по словам летописца, «сдумавши Ростовци и Суждальци и Володимирци, вси, пояша Андрея, сына Дюргева стареишаго, и посадиша и на отни столе Ростове, и Суждали, и Володимири, зане бе прилюбимъ всим за премногую его добродетель, юже имеяше преже к Богу и къ всим сущимъ под ним». На миниатюре Радзивиловской летописи в сцене избрания на княжеский престол Андрей изображен сидящим на помосте с пятью ростовцами, суздальцами и владимирцами – все на одной ступеньке, на одном уровне. Единственное отличие князя от простых горожан – княжеская шапка, в то время как у тех головы обнажены. Пока он еще первый среди равных ему. Почти равных…