Король и Дева

— У нас пропали пони, — виновато опустил голову Фили, — похоже, их стащили.

— Где Бильбо? — обернулся Торин. — Он же был с вами?

Племянники хмуро молчали.

— Он храбрился, а потом пошел посмотреть на троллей, — промямлил наконец Кили.

— Тролли?! Здесь?! И вы отпустили хоббита?..

— Дядя, мы… — выступил вперед Фили.

— Они выйдут по его следу прямо на нас! Подъем! — скомандовал Торин.

Гномы вскочили со своих мест, похватали оружие.

Верхушки деревьев заколыхались без ветра, что-то затрещало в глубине леса. Гномы дружно развернулись навстречу опасности, из разрозненного сборища мигом превратились в боевую машину, грозную, собранную, ощетиненную разнообразным оружием.

Жанна сразу почувствовала себя лишней.

— Дай мне оружие! — обратилась она к Торину.

— С мечом сможешь справиться?

— Короли не жаловались.

— Ты знакома со многими?

— С одним. Нет, уже с двумя. Дай, прошу!

Пауза, взгляд исподлобья, и гном протянул ей меч, как другу — рукоятью от себя, под правую руку. Сам, выхватив секиру, приготовился для боя.

Великолепный клинок, лишь немного тяжеловатый для нее. Но на время боя ее ярости должно хватить. Меч… Изящно выкованный, идеально заточенный. Жанна забыла, какое упоительное чувство дает хорошее оружие. Он будто вздрогнул и запел в предвкушении битвы. И превратился в продолжение руки.

«Не думать, что таких тварей быть не может, — приказала себе она. — Это просто враг, как и прочие. Но если верно то, что рассказал Гэндальф, под внешней неуклюжестью прячется звериная быстрота и неимоверная мощь».

Тролль, похожий на огромный оживший камень, круша деревья, вываливается из леса и тут же бросается на них. Его левая лапа кувалдой опускается на Жанну — на то место, где она только что была — и земля сотрясается от удара…

Она перекатывается вбок, едва удержав меч в руке. Вскочив, со всей силы наносит удар троллю сзади. Отдача едва не выбивает рукоять, пронзая болью локоть. Но клинок оставляет лишь небольшой порез на тролле… Шкура невероятно толстая и крепкая. Торин с маху рубит секирой тянущуюся к Жанне вторую лапу. Тролль, воя, обиженно отшатывается.

Еще два его собрата серыми громадами вырываются из леса. Кили крутит меч в руке, яростно скалясь, и бросается вперед. Фили, пролетев мимо огромных ног, ударяет сзади — в ответ раздаются оглушительные вопли. Гномы в бешеной ярости, словно обуреваемые жаждой смерти, без страха наскакивают на троллей со всех сторон.

«Будто святое воинство архангела Михаила сражается с сатаной!» — мимолетно проносится горделивая мысль.

Атакующие крутятся волчком, успевают отскакивать от огромных лап, разворачиваются и опять атакуют все быстрее, рубят серую кожу мечами, но на ней остаются лишь царапины.

Торин кивает Жанне из-за спины тролля. Сжав зубы, она кидается вперед, полосуя морщинистый живот крест-накрест. И тут же отскакивает как можно дальше. Тролль с ревом тянется к ней, наклоняется… Жанна едва успевает откатиться от его лапы, царапнувшей землю рядом так, что в рот прилетает пыль и камни. Торин, с выхваченной из костра горящей головней, взлетает по ногам и спине чудовища. Вскочив на плечо, всаживает в левый глаз головню и едва успевает отпрыгнуть вниз — тролль с визгом падает и вертится на месте, прижимая лапы к обожженной голове. Черная кровь течет из-под его пальцев. Запах горелой плоти сжимает горло и Жанну едва не выворачивает.

Оставшиеся тролли, взревев от злости, бросаются на гномов. Сражение разгорается с новой силой.

— Остановитесь, а то ему не жить!

Жанна цепенеет, опустив оружие и тяжело дыша. Тролли устали гоняться за гномами и схватили Бильбо. Они держат его в воздухе, распяв, словно апостола Андрея на кресте. Видно, бедный хоббит не успел вовремя отползти…

Невыносимо больно видеть смертный ужас в глазах Бильбо, а цветом лица он может поспорить с троллями.

Жанна выдыхает и закрывает глаза. Она видела смерть вблизи, слишком часто и слишком много раз, в бою и в мирное время. Сейчас гномы рванутся вперед, тролли дернут в стороны… Бильбо закричит от невыносимой муки, мышцы натянутся и порвутся, хлынет кровь, разлетятся в клочья сухожилия, и он тряпичной куклой упадет им под ноги. Умирающий или мертвый.

Что значит одна жизнь по сравнению с отрядом?

Металлический скрежет заставляет ее в недоумении открыть глаза. Торин бросает оружие, и его примеру следуют раздосадованные гномы. Что они делают?!

Обрадованные легкой победой тролли, опустив хоббита, тянут к ним лапы.

Фигура мага появляется в рассветном небе, ударом посоха рассекает огромный камень. Ослепительные лучи восходящего солнца заливают все вокруг, разгоняя серые тени и выжигая зло… Тролли жалобно скрипят, пригибаясь к земле, будто уменьшаясь в размерах. И вот уже на поляне возвышаются лишь три каменных изваяния…

Горячка битвы понемногу уходила, и Жанна наконец-то увидела, как Торин улыбается. Светло и радостно…

— Развлекаетесь? — спросил маг, обходя замерших троллей и постукивая посохом по каменной морде. — Бильбо, скажи, зачем ты вообще полез к ним?

Торин внимательно поглядел на смутившихся племянников.

— Да, интересно, зачем?

— Я хотел украсть кошелек, — деловито сказал Бильбо, уже оправившись от страха. — Вор я или не вор?

— Ты воррохоббит, вот ты кто, — усмехнулся Гэндальф в ответ. — Пойдем, поищем, здесь очень близко должна быть пещера, где тролли укрывались от света дня.

Жанна осталась у костра.

Гномы с магом вернулись вскорости, и после найденных трофеев в пещере троллей королевский клинок окончательно перешел к Жанне. Гэндальф и Торин обзавелись древними эльфийскими мечами, легкими и красивыми. У мага меч был прямой, как стрела, а у короля гномов — словно женщина, расширялся в нижней трети. Бильбо тоже получил свой клинок, правда, совсем маленький, зато тоже эльфийский.

Жанна, оправила лезвие и, протерев тряпицей, бережно вложила меч в ножны. Ей не надо другого оружия: клинок прекрасной работы, как и все, что делают гномы. Это Жанна уже заметила по дороге. Меч не подвел в бою, а то, что немного тяжел — не страшно, она привыкнет.

В этот день они остались на том же месте.

— А помнишь, ты рассказывала мне о голосах? — спросил маг.

Жанна отвернулась, не зная, радоваться или печалиться.

— Теперь я их уже не слышу.

Ей подумалось, что долгое время голоса были для нее почти семьей. Своими мыслями и страхами она могла делиться только с ними. Но даже им не признавалась, что до последнего вздоха ждала помощи и верила в короля. В своего короля. Она всегда его так называла: когда ее захватили бургундцы, когда меняли, как вещь, на золото, и во время всего тягостного, мучительного процесса. Эта вера помогала ей с гордостью выдерживать допросы, поддерживая даже во время казни.

Теперь у нее нет ни Бога, ни голосов, ни короля. Ее король предал ее, не задумываясь — даром, что она вернула ему корону. Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. Более того, уже в этом мире она начала осознавать, что предательство просто-напросто было выгодно ему.

А Торин! Он бросился в сражение. Он защищал Бильбо, рискуя жизнями всего отряда. Это не укладывалось в голове. Что это было — жертва, безумие? Ведь они едва уцелели! Он не должен был лезть впереди всех, король не должен думать обо всех, король не может всех спасти… А этот король старался!

Злые слезы выжигали глаза, комок стоял в горле. Торин стоил того, чтобы ему помочь. Может, в служении ему и состоит ее миссия в этом странном мире?

Время и вечность, вновь очертив свой круг, замерли в отдалении. Казалось, замолкли даже птицы и стих шелест листвы. Сейчас или никогда.

С легким поклоном прошла она мимо принцев, быстрым шагом пересекла поляну, опустившись на колено перед королем, положила меч к его ногам.

Не двигаясь с места, Торин медленно поднял глаза на девушку. Он выглядел очень уставшим, и ему явно было не до ее признаний.

— О, мой король! Разреши служить тебе верой и правдой! Разреши разделить твой долг, твою веру, помогать и сопровождать в твоем походе! Клянусь быть верной тебе и отдать свою жизнь за твою, Торин, сын Трайна, внук Трора.