Король и Дева

В кладовую, находящуюся за кухней, хоббит попасть не смог. Он только один раз зашел туда и успел лишь кинуть любопытный взгляд в сторону плиты, от которой доносился невероятный аромат. Суровая высокая эльфийка со сложной прической из плетеных кос, занимающаяся готовкой на аккуратном, донельзя вылизанном пятачке, сразу замерла и тут же повернулась в его сторону. А здоровенный половник сжимала в руке не хуже, чем иные — клинок. Она подозрительно оглядела все кругом, принюхиваясь, как будто видела или чувствовала его.

Ринглин в этом месте рассказа усмехнулся. Конечно, чарам здесь отводилось место, но всю основную работу кухарка предпочитала делать сама, не доверяя никому — ни молодым легкомысленным эльфийкам, ни силе магического воздействия, которой в полной мере обладал их род. А уж для Ринглина она всегда готовила своими руками…

Бильбо прижался к стеночке, долго стоял не дыша и, не дождавшись случая что-нибудь взять, тихо скрылся, пятясь от грозной эльфийки.

Ринглин стоял у окошка, чуть откинувшись назад, и в изумлении слушал сумбурный рассказ хоббита. О Горе, о драконе, о сокровищах, в возрождении величия рода Дурина.

«Олорин, что ты опять задумал?» — размышлял военачальник. В бескорыстную помощь истари верилось с трудом. У мага всегда припрятана пара тузов в рукаве, а ведь общее и частное благо редко сходились вместе.

Теперь эльф все знал о маршруте и цели их путешествия. И очень порадовался, что это дрожащее существо не попало в руки владыки. Жанна, хоть и признала Ринглина своим другом, из осторожности и преданности королю гномов не рассказала почти ничего. А Бильбо, принимая военачальника за врага, излагал все в подробностях… И это при том, что смешной полурослик спас отряд гномов от смертельной опасности, наводнившей лес эльфов! Он сражался своим клинком, выкованным в Гондолине, с яростью обреченного. Гномы были под действием парализующего яда, и вряд ли хоббит мог рассчитывать на их помощь. Военачальник видел трупы черных пауков, разбросанные по чаще. Возможно, кольцо помогло, но ведь оно не всесильно. Это было выше его понимания — как бесстрашный победитель пауков и дрожащий похититель кексов может быть одним и тем же существом?

«Может, на этом вся храбрость его и закончилась?» — раздумывал про себя лесной эльф, глядя, как Бильбо, чуть успокоившись и осознав, что прямо сейчас его не убьют, скосил глаза на ароматно пахнущий кусочек, который чудом упал на стол вместо пола. Получив задумчивый кивок, тут же засунул кекс в рот, на мгновение обретя сходство с хомяком, и умял выпечку, только за ушами трещало да крошки сыпались.

К военачальнику никто без разрешения не входил, и все же оставлять здесь хоббита было рискованно. Ринглин отвел его в давно разведанный дальний закуток для хранения припасов под разделяющей ярусы лестницей. Окон там не было, но зато, кроме него, про это место никто не знал. Хоббит понуро плелся следом.

Эльф не любил магические ключи и замки, но на этот раз такой замок сослужил службу, не позволяя никому, кроме владельца, не только войти и выйти, но даже выломать дверь кладовой.

Через три дня бочки уходили в Эсгарот.

Ринглин ломал голову, не зная, что делать с охраной выхода на реку. Подставить своих он не мог. Но тут ему повезло — в тот же день начальник королевской гвардии сам вызвался охранять переправу и винный погреб. Ринглину оставалось, для порядка похмурившись, разрешить изменить порядок дежурств. Быть может, когда всё делаешь правильно, сама жизнь идет тебе навстречу?

Но сначала необходимо поговорить с сыновьями Фундина, причем с обоими. Хотя нет, они ему не поверят! А вот хоббиту… Пусть поговорит с Жанной. Убедить Бильбо в своих благих намерениях Ринглину было совершенно невозможно. Что же, пусть это сделает участник их отряда. Правда, придется мистеру Бэггинсу и о кольце рассказать, но эльф внушил ему, что в данной ситуации раскрытие тайны вполне допустимо, и единственное, что грозит полурослику — это извинения перед Балином.

Лесной эльф вытащил воткнутый в стенку факел, прихватил хоббита и пошел вниз.

— Я отвлеку охранника, а ты — бегом к Жанне, у нас не так много времени. Передай ей слово в слово все, что я сказал. Запомнил? — наставлял Ринглин мистера Бэггинса по дороге, обращаясь к потокам воздуха у себя за спиной.

Хоббит только испуганно кивал в ответ — несмотря на все заверения, он побаивался строгого эльфа.

При появлении военачальника охрана выстроилась в ряд.

— Вам нужно подняться в тронный зал, — как всегда негромко сказал Ринглин. — Того требует владыка.

— Добро, — настороженно ответил главный, с тяжеловатым для эльфа лицом и невыразительными серыми глазами.

Исполнят. На капризы короля гвардейцы реагировали беспрекословно и не раздумывая.

— Но охранник останется, — добавил синда.

— Как вам будет угодно. Я же дождусь вашего возвращения здесь.

Военачальника старались обходить стороной и предпочитали с ним не связываться, хоть было известно, что с владыкой он не ладит.

Ринглин подошел к оставшемуся стражнику, держа факел со стороны Жанны, и завел разговор о пленнице и о службе. Молодой эльф был вне себя от счастья, что на него обратил внимание сам военачальник. Они отошли вглубь коридора, рассуждая о ненужности других камер.

Бильбо рванулся к девушке. После лесных эльфов и, особенно, страшного Ринглина, даже Жанна стала казаться ему родной…

Бегом прибежав после доклада, главный по темнице тревожно взглянул на сидящую в углу пленницу и недовольно посмотрел вслед уходящему военачальнику. Охранник глядел на девушку, словно никуда и не уходил.

Через два дня гномы всем отрядом напросились к королю лесных эльфов.

Трандуил в ошеломлении смотрел на наугрим, не понимая, что творится с миром. Фили вполне серьезно говорил, что Его Величество Король Мирквуда плохо откармливает своих пауков, и липкие нити из них тянутся медленно. Двалин, ухмыляясь, плюнул под ноги. Балин с важным видом, поглаживая бороду, объяснял велеречиво, какой никудышный правитель из Орофериона, раз не может очистить лес от нечисти, наладить переправы через черную реку и спокойно брать деньги с благодарных путешественников за увеселительную прогулку по этому чудному месту.

Высказывание пожилого гнома стало последней каплей, потому как владыка пожалел, что не додумался до подобного первым. Но, решив, что все это ниже его достоинства, только повел пальцами, и весь отряд гномов смотрел теперь на мир через решетку, только каждый из своей камеры. И охраняла их королевская гвардия, отложив бесполезное дежурство в тронном зале.

Остался один день.

Чертежи всех восьми уровней были почти готовы, и Ринглин решил не тратить время на отдаленные ответвления, не имеющие особого значения для его затеи, быстро скопировав все на тонкие листы пергамента. Небольшая бутылочка, переданная хоббитом от Жанны, заранее заставляла его веселиться.

Наступило сегодня.

***

Он вчера пил кровь. Владыку передернуло от ужаса и отвращения…

Ну, конечно, это был сон, только сон, успокаивал он себя, отчетливо помня каждый миг веселого праздника и свое благословение молодым, и огненное колесо, летящее по кругу. И никакого черного оленя! Но, когда он проснулся — солнце брызнуло на руки резким светом из-под низких туч.

Красный закат — к сильному ветру. Король это вспомнил с немалым трудом, и это было хорошо! Сейчас была кстати каждая здравая мысль, каждое незначительное, но связанное с реальностью действие. А реальность в последнее время все чаще перемежалась со странными, будто чужими, мыслями и кошмарами.

Король потер виски, и это движение опять пробудило головную боль, ввинчивающуюся в черепную коробку черной тупой иголкой.

Немедля успокоиться! Не нужно, чтобы сын видел его в таком состоянии: рубашка взмокла от пота, руки и ноги ледяные, лоб полыхает.

Некоторые моменты будто выпадали из памяти, а, опомнившись, он видел вокруг только испуганных эльфов, смотрящих на него с ужасом и тревогой, и следы своих деяний — разбитую вдребезги дорогую вазу, полыхающее от пощечины лицо охранника… Пока, спасибо Вала, он не совершил ничего ужасного и непоправимого, но эти мелочи накапливались, грозя похоронить под собой настоящую натуру владыки… Он понимал это в минуты просветления.