Закат

— Наверное… — Закат едва смог пожал плечами, руки вдруг начали дрожать. Он сполз обратно на постель — на мост…

— Нет, только не опять! — ему отвесили тяжелую пощечину, Закат проморгался, снова увидел комнату знахарки, а не свой еще целый замок. — Ты сейчас опять провалишься!

Почему-то было очень тяжело поднимать веки. Хотелось закрыть глаза, вернуться в свое прошлое. Узнать его наконец-то. Снова увидеть сны…

— Какие сны, ты опять помирать рок знает отчего собрался!

Конечно, он умирал во снах. Он несчетное множество раз умирал.

Раньше. Когда воскресал, а не пытался выздороветь.

Колесо вращалось вхолостую, опасно зависнув над колеей. Цепляло стоячую грязную лужу, брызгало водой. Мечтало соскользнуть на свое место…

Закат потянулся к горлу. Он не был уверен, что вообще сумел пошевелить рукой, но его поняли, расшнуровали ворот, потащили через голову цепочку с камнем.

— Это еще что за…

========== Глава 6 ==========

Его разбудили солнечные зайчики. Проскакали по глазам, по стене, взбежали на потолок. Исчезли. Скрипнула дверь, кто-то поставил на пол плеснувшее через край ведро. Закат сел, чувствуя себя неожиданно посвежевшим. Попытался коснуться камня на шее… Нащупал пустоту.

Вспомнил.

Торопливо встал, придерживаясь за стену. Тут же увидел оникс — осколок тьмы на дощатом столе. Но почему-то не смог успокоиться, пока не повесил его на шею.

Да, камень едва его не убил, вызвав привычку тела — если ранен, умри. Но все равно это был его единственный шанс узнать все до конца. Пусть Закат просматривал свою старую колею, эта колея была его жизнью. В ее грязи была похоронена память о том, что было до его превращения в Темного властелина. О первой его жизни.

Он помнил все, что видел во время болезни. Как построил замок. Как устал в него возвращаться. Как захватывал земли. Как убил свою королеву и впервые умер — не от руки Героя, а от ее руки. Как умерла мать мальчика, позже ставшего Темным властелином…

— Доброе утро, болезный!

Ежевичка вошла в комнату с бадьей, поддержала, помогла сесть. С умилением смотрела, как Закат умывается, но при попытке размотать бинты, которые закрывали левую руку, ногу и все туловище, остановила:

— Нет уж, кто повязки накладывал, тот их и снимать должен. Сейчас Ро придет, обожди чуток. Поешь пока.

Девушка правда пришла скоро, принесла в лукошке свежих яиц в крапушках помета. При виде Заката, уплетающего за обе щеки кашу, фыркнула, но от чести снять первый бинт отказываться не стала.

Под повязками обнаружились красные припухшие швы — от медвежьих лап на боку и плече, от сука на животе. Закат глянул через плечо — на спине, чуть левей хребта, заживала точно такая же уродливая рана. Медведь, отъевшийся за лето, так налег на убившее его оружие, что оно пробило человека насквозь.

Лекарки в четыре руки взялись щупать швы и срезать нитки.

— Повезло тебе, что кишки и желудок не задело, — улыбнулась Ежевичка, с усилием выпрямляясь. — Иначе ничего бы мы сделать не смогли.

Закат кивнул, недоверчиво касаясь похожей на звезду отметины на животе. Он помнил, как однажды умирал от такой раны, долго, мучительно и мерзко. Но после воскрешений следов не оставалось, иначе он с ног до головы был бы покрыт шрамами. Вместо них были латки на рубахе.

— Ну все, считай, здоровый, — подвела итог Ежевичка. — Походишь пока с посохом, ну и живот с рукой береги. Но если мы тебя не выпустим, кое-кто мою скромную хатку штурмом возьмет.

Закат приподнял брови, но объяснений не дождался. Впрочем, далеко за ними ходить не пришлось — «объяснения» сидели на крыльце. Первым вскочил Пай:

— Господин! Вы… Я!.. — совершенно потерявшись в словах, замолк, счастливо улыбаясь и часто моргая. Светозар сказал проще:

— В следующий раз пойду с тобой. Несмотря ни на что, — и обнял Заката, крепко, но очень осторожно.

Тот молчал. Единственное, что он мог спросить — «вы что, все дни тут просидели?», но это было бы не к месту. Видно же — если не все, то как минимум большую часть.

— Ну, успокоились, сердешные? — насмешливо спросила с порога Ежевичка. — Идите уже в село, всех невест без вас разберут.

***

Как выяснилось по пути, лекарка вовсе не шутила. Урожай убрали уже давно, близились заморозки. Едва ли не каждый день в Залесье звучали предложения выйти замуж, а с приходом разбойников перевес стал не в пользу женихов. Дичка, впрочем, ждала Светозара у забора. Увидев Заката, подскочила, захлопала в ладоши:

— Живой! Здоровый! Надо скорее Луже сказать, она так беспокоилась!

Светозар стоически вытерпел поход к старой корзинщице, но у порога старостиного дома решительно остановился. Откашлялся. Опустился на одно колено.

— Дичка, я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

И раскрыл поднятую над склоненной головой ладонь, показывая залог своего предложения, достойный невесты подарок — деревянный гребень удивительно тонкой работы. Дичка ахнула, Закат и Пай отошли в сторонку, чтобы не мешать. Шут рассказывал шепотом:

— Светозар сам его вырезал, пока мы под дверями у Ежевички сидели. Делать-то что-то надо было, а то от ожидания с ума сойти можно. Он бы и меня резьбе научил, но…

Мимо уже вдохновенно целующейся пары прошли Волк и Осинка. Волосы рыжуля спрятала под чепцом, ясно давая понять — она теперь серьезная, почти замужняя женщина. Закат отвел взгляд. У Пая ведь были шансы. Если бы его господин не лежал столько времени у лекарок…

— Все правильно, — тихо сказал Пай, глядя вслед Осинке. — Она с ним счастлива, это видно. А вам может понадобиться уйти, и я должен буду идти с вами.

— Ты не должен, ни уходить, ни сидеть под дверями у Ежевички. Я ведь теперь батрак. У батраков слуг не бывает.

— Простите, мой господин, — в голосе Пая не было ни крупинки сожаления. — Но я хочу остаться рядом с вами. Если только вы меня не прогоните.

Закат покачал головой. Гнать Пая он не собирался, да и, пожалуй, не имел права.

— Я хотел попросить… — Светозар наконец нашел силы оторваться от своей невесты. — Я же пришлый, семьи здесь нет. У Дички названные родители — Лист с Крошкой, а меня на холм вести некому. Ты будешь моим названным братом?

— Да, — Закат кивнул, стараясь скрыть крохотную неловкую паузу перед ответом. — Для меня это будет честью.

Быть братом светлого рыцаря. Который полную луну сидел под дверями знахарского дома и ждал, когда Темный властелин очнется.

Это уже почти не казалось странным.

***

Свадьбы должны были сыграть на следующий день, все сразу. Ждали, по сути, только Светозара, и теперь, когда Дичка, улыбаясь, позволила завязать у себе на затылке тесемки чепца, тянуть не собирались. В домах невест и женихов кипела готовка — впрочем, время было такое, что кипела она в каждом доме. Погреба наполнялись вареньями и соленьями, трудился, не покладая рук, бондарь Лист, удачно обзаведшийся помощниками из бывших разбойников. От них же пришел рецепт квашеной капусты, который осваивали теперь все, у кого в огороде уродились раньше не слишком долговечные кочаны. За Заката едва не передрались — Горляна хотела привлечь его к готовке, а Лист, конечно же, к своей работе. Обошла всех Лужа — за прошедшую луну старуха сильно сдала, и Закат на день полностью заменил ее в деле плетения полезной утвари и даже мебели для молодых семей. Закончил работу только поздней ночью, так что Лужа, посмотрев на валящегося с ног работника, велела устраиваться у нее.

— Зачем тебе до старостиного дома брести? Оставайся, все равно после свадеб работы только больше станет — будем лапти делать. Мне самой уже со всем не справиться.

Закат спорить не стал. Никакими вещами он до сих пор не обзавелся, даже одежду до недавнего времени носил ту же, в которой пришел, сам стирая ее то и дело по вечерам, и натягивая по утрам уже свежую. Рубаха, однако, встречи с медведем не пережила. Ежевичка безжалостно выкинула окровавленную тряпку, хоть Пай и порывался ее зашить, а взамен выдала отрез полотна. Так что пока Светозар вырезал подарок невесте, Пай шил новую рубашку своему господину.