Шагатели, Книга первая

- Пейте, пейте, - ответила Людмила Степановна. - Мне нельзя, диабет у меня. Вот пирожков с картошечкой отведайте.

- Хороши пирожки, - одобрил Коля и посетовал, - у меня такие румяные никогда не выходят. Или пригорят, или сыроваты. Никак с пропорцией не угадаю!

Его собутыльник мелко задрожал, схватился за голову и повалился из коляски на пол. Громко застонал, тонкие ноги скрутила судорога. Коля испуганно отставил стакан.

- Чего это? - испуганно спросил он, а Людмила Степановна тут же долила его всклень и снова сунула кондитеру в руку.

- Должно быть, колбаса просроченная, - ужаснулась она. - На такой жаре долго ли ей протухнуть?! Пей быстрее, чтобы яд из организма вывести.

Коля выпил, давясь и кося глазом на уже затихшего приятеля, откинул голову на спинку кресла, часто и хрипло задышал, лицо его сильно покраснело.

- Сука, - прошептал он.

- Прямой тебе колеи, убийца, - сказала Людмила Степановна.

- Я не убива... - не договорив, Коля перестал дышать, уставившись мёртвыми глазами в дырявую крышу Лабораториума.

- Башмак, немедленно вылезай из алтаря, - строго сказа Людмила Степановна. - Быстро!

Но быстро у Башмака не получилось. Увидев, что охранники отключились, он и без понукания сразу начал выбираться. Но руки и ноги у него так затекли, что крышку алтаря он смог сдвинуть только спиной и, перевалившись через край, встал на четвереньки. И так прямо и дополз до раскладного столика с закуской, схватил пирожок и бутылку с минералкой.

- Ловко ты их, - сказал Башмак с набитым ртом. - Скоро очухаются?

- Не очухаются, - сказала Людмила Степановна.

- Как же?

- Я их отравила.

Башмак поперхнулся, уронил надкусанный пирожок, сплюнул.

- Чем? - тупо спросил он.

- А инсулином, - ответила Людмила Степановна и улыбнулась.

От её улыбки шагателю стало так жутко, что кое-как подхватив из алтаря ружьё и рюкзак с облучателем, он быстро поковылял к выходу. Вывалившись на раскалённую жарой площадь, шагатель не таясь, прямо по центральной улице, побежал. Пробегая мимо мастерской Гоши, крикнул:

- Ты гнида, трактор починил?!

- Я! - сразу зло отозвался Гоша из глубины кузницы, как будто сидел и ждал, когда его спросят. - И чё теперь?

- Ну, тебе за это дело непременно кишки выпустят! - пообещал Башмак и побежал дальше.

Уже на окраине наткнулся на группу гвардейцев, вооруженных вилами. Дуплетом поверх голов шуганул тех, что пытались выехать ему навстречу. И перезаряжая на ходу, понёсся по дюнам, не выбирая пути.

- Вон он! Вон побежал, - голосили сзади гвардейцы, однако ничего не предпринимали.

А шагатель, сообразив, что огнестрельного оружия у них нет, в темпе двинулся к Подстанции. Ему как можно скорее хотелось уйти от двух трупов в Лабораториуме и страшно улыбающейся Людмилы Степановны. Как угодно пускай Завадский договаривается, думал Башмак, но бежать из резервации! Теперь облучатель в рюкзаке, а за него все эти квадратопоклонники, что хочешь сделают. К демонам Тапка с его войной и форсированной эволюцией. Взять Аню и поехать в горы. А профессор пускай живой водой торгует. И найти этого парня, Серёжу. Хороший вроде бы парень, на первых порах поможет.

Солнце клонилось к закату и высветило тёмное пятно зыбучки как раз в тот момент, когда Башмак наступил туда всем весом. Сразу, двумя ногами ухнул по пояс в жидкий песок и задёргался, зная, что нельзя этого делать ни в коем случае и сразу провалился по грудь, и почувствовал, что его затягивает, затягивает... Он попытался вытащить руки из лямок рюкзака, провалился уже по шею и почувствовал, что сидит на чём-то твёрдом.

- Труба! - сообразил он. - Милая ты моя, сука ржавая, как же я тебя люблю.

Он бежал к Подстанции по самому короткому пути, по прямой, туда, где пролегала древняя теплотрасса, которая уже однажды спасла Аню, а теперь и его уберегла от гибели. Вот только Аню он прошлый раз откопал лыжами, а сейчас у него с собой ничего, чем можно было бы разгрести давящий на грудь песок.

Осторожно, чтобы не дай Колесо, не соскользнуть с покатой поверхности, он начал ладонями отгребать песок от лица. Очень медленно ему удалось освободить себя до пояса, но дальше дело не пошло. Подлый песок быстро высыхал на поверхности и снова тонкими ручейками стекал в ямку, где сидел шагатель. Тогда он сменил тактику и стал, хватая песок в пригоршню, выбрасывать его как можно дальше от края. Башмак совсем обессилел, когда ему удалось расчистить под собой небольшой участок трубы. Он смог устроиться поудобней, но не представлял, как теперь выбраться из ямы, над которой торчала его бестолковая голова - края осыпались при малейшем прикосновении.

Ему очень хотелось пить и есть, он всё время вспоминал недоеденный пирожок Людмилы Степановны. В надежде найти что-нибудь съестное он покопался в рюкзаке и наткнулся на коммуникатор. Кино что ли посмотреть, пришла в голову идиотская мысль, и Башмак засмеялся. Он смеялся и никак не мог остановиться. А ведь сдохну здесь, подумал он, уже хохоча и, схватив ружьё, выстрелил в ненавистную трубу.

Дробь пробила древнюю ржавь и даже выломала небольшой кусок металла. Как безумный Башмак начал перезаряжать ружьё и стрелять, раз за разом расширяя отверстие. От неосторожных движений песок хлынул в яму и шагатель, расстреляв все патроны, руками ломал искромсанные края дыры. В кровь обдирая спину, он втиснулся в трубу, потянул за собой рюкзак и песок широким потоком отрезал его внешнего мира. Подумал - это хорошо, что у меня башка не такая здоровенная как у аров, а то бы не пролез.

Башмак отдышался, включил фонарик и пополз вперёд. Он полз и полз, и от жажды и голода у него уже совсем плохо работала голова. Ему казалось, что скоро, за поворотом, он наткнётся на Серёжу Соломатина, который лежит там со сломанной ногой и умирает от жажды. А воды-то у меня нету, думал Башмак, и ему становилось невыносимо грустно.

Но за поворотом он наткнулся не Серёжу, а на стену слежавшегося песка, наглухо перегородившую трубу.

- Откуда? - вслух спросил Башмак. - Песок сзади остался, я же не мог назад повернуть?

Он похолодел от ужаса, когда подумал, что провалился в какую-то другую трубу, про которую не знал Завадский, и которая кольцом проходит под зыбучими песками. Но потом понял, что это не так.

- Это же я тут прошлый раз кислотой дыру прожигал, - с отчаянием сказал Башмак. - А теперь её песком затянуло.

Он повернулся, лёг поудобней на исцарапанную спину и закрыл глаза. Ему стало всё равно.

***

Полковник Супогреев давно не был так счастлив. Сегодня он ещё раз убедился, что сделал правильный выбор, когда перешёл из армии в ведомство Санитарной Службы. Правда, ему для этого пришлось вступить в партию Углоединства, но это дало возможность заниматься любимой работой. А любимой работой Супогреева была война. В мире, где объединёнными нациями правил Мировой Совет, армейская служба превратилась в фарс. Единственной реальной работой занималась СС, выкорчёвывая на планете редкие очаги инакомыслия и ереси.

Именно под командованием полковника Санитарная Служба в последние годы провела ряд блестящих операций по ликвидации вспышек древней заразы - полузабытых культов, либеральных идеологий и нелепых экономических доктрин. Но сегодня впервые в истории СС был введён "красный код". После того, как кто-то из пограничников пальнул в санитаров из дробовика, люди Супогреева открыли огонь на поражение. Это был праздник. Даже в прошлом году, при штурме нелегального завода, использовался "жёлтый код", а сейчас "санитары" получили санкцию на тотальное уничтожение.

Супогреев лично руководил зачисткой. Он с удовольствием, пробив стеклянную витрину, закинул гранату в бар. Внутри громыхнуло и полковника, спрятавшегося за бетонным столбом, обдало стеклянной крошкой. Весело матерясь, он отряхнулся и махнул рукой двум автоматчикам, увлекая их за собой. Они скорым шагом пошли по главной улице посёлка, осматривая хаос, царивший повсюду после рейда истребительной роты. Выбитые окна и двери, стены в пулевых отметинах, трупы. И ещё трупы. И ещё.