Страница 20 из 24
— Понятно, — хмыкнул Рома, с довольным видом извлекая на «свет Божий» позабытую ими пачку с печеньем. — Всегда так…
— Кристя! Ну что ты, — всплеснула руками мать, порываясь встать со стула. — Я помою, ты и так с работы, зачем посуду хватаешь?
— Все нормально, — отмахнулась Кристина. — Тут мыть нечего, считай, а ты сегодня навоевалась, посиди, поешь спокойно.
— Тебе наливать? — Рома достал чашки и опустил пресс, осаждая заварку.
Кристине стало немного жаль, что всю красоту придавило, но она лишь кивнула на вопрос мужа. Закончив с посудой, вытерла руки. И, взяв свою чашку, зачем-то снова вернулась к окну. Не выглядывала Кузьму, нет. Да и не было никаких предпосылок для его визита к матери сегодня. Ей просто хотелось здесь постоять.
— Кристин, печенье? — позвал муж.
— Нет, Ром, спасибо, не хочу, — покачала головой, делая первый глоток.
Любила васильки. Чай этот только из-за них покупала, хотя и не стала бы утверждать, что они какой-то вкус напитку придают. Просто удержаться не могла.
Вечером Кристина пошла спать раньше всех. Мама с Ромой остались смотреть какое-то телевизионное шоу, а у нее душа не лежала. Да и не задерживал ее никто — Кристина же с дежурства. А о том, что половину рабочего дня она благополучно проспала, Кристина умолчала. И когда Рома пришел (самым последним, похоже, улегшись) — притворилась спящей.
Ей было тяжело. Вновь. Так каждый раз случалось после встреч с Кузьмой. Когда не видела его несколько недель или месяцев — могла обмануться, убедить себя, что забыла, что отстранилась. Вспомнить, какой Рома хороший и нежный, напомнить себе, почему однажды его выбрала, измученная и Кузьмой, и Русланом.
Но вот так, когда только несколько часов назад дышала запахом Кузьмы, когда руки еще помнили ощущение его кожи, его волос — не могла. Ее колотило от одной мысли, что обнять мужа надо… Или что он сейчас ляжет рядом с ней и обнимать решит… Ей и Руса прикосновения противными были после таких встреч. Никого рядом терпеть не могла. В Кузьме нуждалась, в его запахе, тепле, силе… И ненавидела за это и Кузьму, и себя саму.
Забилась в самый угол между диваном и стеной, отвернулась и зажмурилась, стараясь дышать едва слышно и спокойно. Рома раздевался тихо, и очень осторожно лег рядом. Ощущалось, что не хочет ее разбудить. И от этого Кристине становилось только хуже.
Она проснулась от ощущения теплой руки мужа, обнявшей ее со спины. Долго не могла уснуть ночью: лежала и слушала его сонное дыхание. В отличие от Кристины, Рома отключился быстро. Всегда так засыпал. И то и дело задевал ее, переворачиваясь на бок.
Они никогда не спали обнявшись… Это о многом говорило Кристине, на самом деле. До сих пор помнила, как на Кузьме спала, как ждала его, хоть и до четырех утра, потому что без него глаза не закрывались. Или как он ее под себя подминал полусонный, не отпускал, придавливал, чтобы дальше спала рядом с ним, в его руках, «под контролем».
И сейчас это снилось… Спасибо, что просыпалась без криков.
Одного не могла понять, почему Рома не придает этому значения? Для него не важно? Всегда разворачиваются в разные стороны. Не касаются друг друга во сне. Даже странно, ведь можно хоть случайно сложить ноги на другого, или руки там. Но нет, не выходило. Будто оба блюли свою территорию.
Она понимала, в чем дело с ней. А с ним — в чем тут дело?
Сейчас же проснулась от достаточно однозначного, хоть пока еще и очень сдержанного жеста.
— Киса, — тихо и нежно позвал ее Рома в самое ухо. — Выспалась, милая?
Она улыбнулась и повернулась к нему.
— Наверное, сама еще не поняла, если честно…
Рома ответил ей улыбкой, обнял крепче и прижал к себе.
— Знаешь, о чем я ночью подумал, Кристя? — так же тихо и с соблазном прошептал муж, перебирая ее волосы.
Ну, она догадывалась вроде.
— О чем? — усмехнулась, приподняв бровь.
Однако, как оказалось, ошиблась на все сто процентов.
— Я ребенка хочу, — Рома наклонился и поцеловал ее в скулу.
А Кристина не выдержала — рассмеялась от неожиданности. Да еще и так, что пришлось сесть, чтобы успокоиться. Вытерла слезы, выступившие на глазах.
И глянула на Рому сверху вниз с недоверием.
— Серьезно? Ребенка? А что, одного — мало? — вышло с ехидством, хоть и не хотела его задевать, кажется.
Закрыли тему когда-то и забыли. Впрочем, не она ее из закромов извлекла.
— Спасибо, Тоня от алиментов отказалась, когда замуж вышла и ее муж усыновил ребенка. А так — до сих пор бы платили… — напомнила.
— Это еще не доказано, что то — мой ребенок!
Рома изменился в лице, скривился и поджал губы. Отвернулся. Сел, отбросив одеяло.
Обиделся. Будто это она шлялась по бабам и о безопасности не думала. Потому и слухам верить готов, что сам не безгрешен. И о нем такие же слухи по больнице в свое время ходили. Только правдивые, как выяснилось.
Кристина поднялась с дивана и начала разыскивать расческу.
— ДНК-тест на отцовство сейчас сделать — не проблема, — спокойно заметила она. — Да и платить ей ты не отказывался.
Нашла искомое, подошла к двери на балкон, рассматривая улицу. Принялась медленно расчесывать волосы. Не любила на ночь заплетаться, свободными волосы оставляла, а оно спутывалось. Глупости это все. Надо стричься, точно.
— Ты сына-то сколько раз за эти годы видел, Рома? — так же ровно уточнила Кристина, не оборачиваясь. Впрочем, ей было видно отражение мужа в стекле. — С чего это вдруг еще отпрысков захотелось?
— Киса…
Роман глубоко вдохнул, шумно и тяжело втягивая воздух в себя. И поднялся с дивана. Подошел к ней сзади и обнял. Кристина не вырывалась, продолжая расчесываться. Она сама его выбрала, так к чему глупые истерики?
— Я же уже извинялся. Да, я натворил дел…
— Рома, не надо. Я не упрекаю. И этот вопрос мы давным-давно решили, — опустив руки, она накрыла его ладонь своими пальцами.
Повернулась и посмотрела в глаза мужу.
— Я не хочу детей, Рома. Мы это обсуждали и тебя все устраивало, насколько я помню. Что сейчас изменилось?
Внимательно глянула Роме в глаза. Он же отвернулся. И даже отошел.
— Ничего. Взрослею, может? — не глядя в ее сторону, буркнул муж. — И тебе бы пора не только о карьере думать. Женщина же…
А Кристине почему-то показалось, что его внезапно вспыхнувшие родительские порывы имеют прямое отношение к вчерашним упрекам в сторону Руслана. Решил ее в декрете от «мнимого любовника» спрятать? Или и от работы, и должности тоже? Рома никогда на словах не возмущался вроде, что ее заведующей назначили, хоть он и старше, и работал дольше. Но иногда что-то проскальзывало в отношении, и в словах — обида, что ли…
Внутри стало как-то гадко и противно. Словно привкус плесени во рту. И вспомнилось то, что сопровождало их брак лет семь назад — сплетни, его измена, беременность медсестры в терапии…
Самое странное, что Кристина не ревновала даже тогда. Просто противно стало. И обидно. Она ему никогда не изменяла, что бы там душу не рвало. Она тогда даже не разговаривала с Кузьмой, не видела три года, не писала ему. И он ее не трогал, честно выполняя требование Кристины. С Карецким держалась в пределах рамок «коллеги». Так искренне старалась стать счастливой в семье, которую решила с Романом создать. А он…
Самое странное и непонятное для нее, что Роман даже не любил эту Тоню. Просто тр**ал, потому что та дала понять, что не против. Считал это допустимым, ведь он такой красивый, такой милый — что же удивительного, что женщины перед ним устоять не могут?
Это не Роман ей говорил, это его мать, свекровь Кристины, за сына заступалась, когда все раскрылось. Уговаривала невестку простить и понять, обещала, что сама на сына повлияет, вставит ему мозги, чтобы больше семьей не рисковал. Отец у него бабник тот еще по молодости был, так что она Кристину понимает, но больше не допустит, чтобы Ромочка…