Страница 15 из 24
— Малышка моя…
Кузьма вдруг стремительно повернулся и, неожиданно для нее, опустился перед диваном на колени, прямо на пол, наплевав на стул. Обхватил ее за пояс руками. По-настоящему. Крепко и впритык. Сжал со всей своей силой, так, как они запрещали себе все эти годы друг друга касаться. Лег ей на колени телом почти, уткнувшись головой в живот. Его пальцы впились в ее бедра через ткань халата и костюма. Жадно, словно скряга в свое сокровище вцепился.
Не вырваться, не сдвинуться.
И она не выдержала. Сама не поняла — когда и как успела? И секунды же не прошло. Обхватила его голову руками, зарылась своими пальцами в эти вечные вихры, сама согнулась пополам, прижавшись лицом к его затылку. И так глубоко вдохнула, что голова закружилась от его запаха. Горло сдавило. Не могла ничего говорить. Затрясло всю.
И он это ощущал. Не разжимая рук, поднял голову, заглянув в ее лицо снизу вверх. И столько всего во взгляде Кузьмы было, что Кристина сжала, сцепила зубы, чтобы не застонать от внутренней боли, пытающейся наружу вырваться. А она все равно каким-то диким, приглушенным воем прорывалась. Крупной дрожью каждую мышцу забило от того, что Кристина в его глазах увидела. От того, что он произнести собирался…
— Нет, родной, не надо, — захрипела она, зная, что тогда не выдержит. Сжала руки сильнее, чтоб полные пригоршни его волос ощутить.
Они оба не справятся, сорвутся. А чем им это поможет? Ничего же не поменялось, судя по его словам. А иначе бы он ей не пустую квартиру предлагал, а в свою утащил бы, не спрашивая. Что она, плохо Кузьму знала, что ли? И никто бы его не остановил: ни муж, ни Карецкий, ни ее смена.
И то, что с его губ вот-вот сорваться прозвище готово, которое он ей дал давным-давно — кожей чувствовала. Никто ее так, кроме него, не называл никогда. И не стоит сейчас это воскрешать, обоим только хуже будет. Она и так через ночь просыпается от снов, в которых он ее зовет, а Кристина рядом с другим мужчиной лежит в кровати.
Кузьма потемнел лицом. Она знала, чего ему стоит сдерживаться. И все же он услышал и принял ее просьбу. Еще сильнее стиснул бедра Кристины. Но не до боли. Никогда бы ей физической боли не причинил, она это точно знала. И на долгое мгновение обнял, прижал ее всю к себе.
А потом резко поднялся, разрывая их контакт. Заставив Кристину ощутить щемящую, гложущую пустоту. Иногда ей казалось, что лучше бы Кузьма мог ее ударить. Может, тогда она бы избавилась от этой потребности в нем? Сумела бы как-то дальше жить без него?
Руки сжимали пустоту. Сиротой себя ощутила. Вновь. Обхватила саму себя за пояс руками и согнулась пополам. Волосы рассыпались, отрезая ее от внешнего мира. Точно длинные, неудобно с ними, ни формы, ни вида, с косой этой вечно ходит. Надо действительно подстричь…
О чем угодно думать, лишь бы овладеть этой болью, снова затолкать вглубь себя. Молча, ничего не говоря.
И Кузьма молчал, отошел к самому окну, чтоб от нее подальше, наверное.
— Сделай еще кофе, — попросила Кристина, прочистив горло.
Все еще хрипло вышло, но уже лучше.
— Я не шутил насчет отдыха, малыш. Тебе надо поехать и отоспаться. Расслабиться. Отпуск взять, в конце концов, — таким же напряженным голосом просипел Кузьма.
Но просьбу ее услышал, вернулся за чашками. Аккуратно забрал, чтобы ее лишний раз не коснуться. Сам и сполоснул…
Ей было просто плохо. Хотелось свернуться в клубочек. И Кристина поддалась этой потребности, сбросила тапки, подтянула ноги под себя, все еще держа руки так, словно ей дико холодно. Повернулась боком, уткнулась носом в диван. Ответить ей сейчас было нечего, все свои аргументы она Кузьме уже высказала. И в кабинете только работающая кофемашина нарушала тишину.
И тут в дверь коротко, отрывисто постучали, и буквально сразу, до того, как она успела бы разрешить или не разрешить входить, в кабинет ввалился Карецкий. Ну, конечно же! Кто еще!
— Кристя, слушай! Насчет Ромки и алкоголя, — начал Руслан так, словно они и не прекращали разговора.
Видно, удачно сходил в здравотдел. Сразу в глаза бросалось, что доволен. Излучал кипучую деятельность и энтузиазм. Руслан… Вечно с кучей идей и по сотрудникам, и по самой больнице. Небось, только вернулся, переоделся — и к ней, обсуждать это все.
Но в следующий момент Карецкий охватил взглядом всю обстановку в кабинете целиком. Замер, словно на стену наткнулся. А может, так и было — Кузьма повернулся от окна и посмотрел на Руса таким взглядом, что и заледенеть недолго.
— Ага… — не особо понятно заметил Рус и плотно закрыл дверь позади себя.
Кивнул в сторону Кузьмы. Тот ответил ему таким же кивком.
Поздоровались вроде.
Кристина только хмыкнула и опять уткнулась в спинку дивана.
— Меня кофе угостите? — поинтересовался Руслан нейтрально. — Николай Артемович, что привело вас к нам сегодня? Не захворали ли?
Он знал его настоящее имя. Но не рисковал. Они все не рисковали. Только ей да их матерям можно было обращаться к нему «Кузьма», но и они при посторонних себе этого не позволяли. Не должно было существовать никакой очевидной связи между уважаемым депутатом от крупной партии и тем человеком, которым в прошлом являлся Кузьма. Да и сейчас тоже.
— Там, в тумбочке, есть еще одна чашка, — заметила Кристина, ответив на первый вопрос Руса.
— Это недоразумение еще и с алкоголем проблемы имеет? — игнорируя сарказм, внимательно глянул на нее Кузьма, не оглашая пока причин своего приезда Карецкому.
Уставился прямо-таки, но чашку дополнительную достал и, сняв первые две, включил кофемашину на следующий цикл. Словно он тут хозяин.
Хотя — так и было, по сути. Взял одну из полных уже чашек и принес ей. И все еще пристально вглядывается, ожидая ответа. Кристина выразительно глянула через плечо на Руслана, чтоб он понял, как она «благодарна», и забрала кофе. Карецкий только скривился, признав оплошность.
— Закрыли тему, — отрезала она, не собираясь это сейчас обсуждать.
— Я все равно узнаю, — пожал плечами Кузьма, отпив из своей чашки.
Сел вновь на свой стул, который теперь оказался посреди кабинета, хоть и все еще напротив нее.
Карецкий в это время пошел за своей порцией напитка, видимо, решив держаться от Кристины подальше. На всякий случай.
— Решили свои проблемы в здравотделе, Руслан Альбертович? — поинтересовался Кузьма, очевидно, поняв, что Кристина и правда не собирается обсуждать тягу мужа к алкоголю.
А заодно и продемонстрировал всю степень осведомленности в их проблемах.
— Решили, — не особо приветливо, но ровно откликнулся Руслан.
По-хозяйски, не спрашивая, залез в ее тумбочку за сахаром и щедро сыпанул себе две ложки. Кристина криво улыбнулась на эти их попытки «пометить» территорию.
— Надо было мне позвонить, уладили бы все на уровне повыше, чтоб больше вас не дергали. Да и подумали бы вы, все-таки, насчет моего предложения, — уже к ним обоим обратился Кузьма. — Зачем вам этот постоянный гемор? Оформим все на частную клинику и все…
— Там гемора будет не меньше, вашим языком говоря, Николай Артемович, — с сарказмом ответил Руслан, и с явным удовольствием отпил из своей чашки. — А проверок и придирок еще больше.
Не упустил случая намекнуть на все тайное.
— Это мне будет не так и сложно решить, — отмахнулся Кузьма.
Ага, только Рус полностью утратит даже мнимый контроль над ситуацией, и вряд ли сейчас готов согласиться на подобное.
Кристина отпила еще кофе, поглядывая то на одного, то на другого. Такая нелепая и дикая ситуация, по сути. А ведь они все — даже друзья, похоже. И до последнего будут стоять друг за друга, несмотря на все сложности. Как началось с того проклятого дня, или ночи, точнее, когда Кристина, еще студентка, притащила Руслана к ним в квартиру, осмотреть наложенные ею швы раненому Кузьме, так и тянется по сей день. Иногда она очень жалела, что привела друга. Никто, конечно, не знает, как оно все сложилось бы… Нет в реальной жизни сослагательного наклонения. Может, и хуже во сто крат. А может, и нет. Теперь не узнать. Оставалось жить так, как жили.