Страница 76 из 102
— Ну да, — скривил губы Шапиро. — Тогда между мной и всеми вами нет никакой разницы. Потому что присутствие здесь его, — он кивнул в сторону Митоса, — делает клятвопреступниками вас всех.
— Делало бы, будь здесь что-то, ранее ему не известное. Благодаря вам, господин Шапиро.
— Как причудливо меняются декорации, — бесцветно выговорил Шапиро. — Ведь как минимум один из вас в свое время побывал на моем месте, но это не мешает ему теперь сидеть за судейским столом.
— Джек… — подал голос Джо Доусон.
— Что же до вмешательства в жизнь Бессмертных… они, если не ошибаюсь, не считают себя обязанными не вмешиваться в нашу жизнь. Так почему не отплатить им взаимностью? Тем более что речь идет о силе, а сила принадлежит тому, кто сумеет ею воспользоваться. Так почему нет?
— Господин Шапиро, — вступил новый голос, принадлежавший младшему из судей, — если я правильно помню, под постановлением о ликвидации семи агентов, чье участие в группе Хортона было неоспоримо доказано, ваша подпись стоит первой. Так?
Шапиро выпрямился:
— Да, так.
— Значит, вы не могли не понимать, на что толкали людей, которые шли за вами сейчас. Вас это не тревожило?
— Я никого ни на что не толкал и никого ни к чему не принуждал. Может быть, вы дадите себе труд подумать над этим? У нас была настоящая возможность взять под контроль силу, за которую тысячелетиями сражаются Бессмертные. Один человек может ошибаться, но я был не один! Даже в Трибунале нашлось, кому оценить идею!
— Ценитель вашей идеи, господин Шапиро, — снова заговорил Лафонтен, — находится под арестом. Но я понял ваш намек. Кстати, ваша дочь учится сейчас в Академии?
— Да, — ответил Шапиро.
— Она разделяет ваши убеждения?
— Элен? Молоденькая дурочка, напичканная всем этим бредом о присяге и служении Истине и Истории? Нет, она ничего не знает. Она слишком наивна, чтобы оценить возможность…
Митос глядел на Шапиро, не отрываясь и держа в памяти недавнее обещание Лафонтена скрыть от Ордена суть упомянутой идеи.
— И о какой возможности вы говорите, господин Шапиро? — спросил Верховный.
— Не смешите! Даже ваши специалисты способны разобраться в записях, которые вы нашли.
— По оценке наших специалистов, все исследования находились в зачаточной стадии. Сама же идея больше подходит для фантастического романа, чем для научной теории.
Шапиро вздрогнул и побледнел:
— Этого не может быть. Я сам проверял наличие всех расчетов!.. Эксперимент был почти закончен!
— Надеюсь, вы не хотите обвинить наших аналитиков в краже результатов исследований, автором которых вы и сами не являетесь?
Наступила тишина.
Митос легко представлял, о чем сам думал бы на месте Шапиро в такой ситуации. И попутно мрачно восхищался игрой Лафонтена. Не знай он наверняка, что Верховный лжет, поверил бы каждому слову. Убереги судьба становиться ему поперек дороги!
Шапиро с беззвучным стоном опустил голову и закрыл глаза ладонью. Ему-то ложь сразу должна быть очевидна. Ложь и бесполезность попыток спорить и что-то доказывать. До сих пор он держался неплохо, но этот последний удар оказался ему не по силам.
Затянувшееся молчание нарушил один из судей, прежде зачитывавший обвинительное заключение:
— Вам еще есть, что сказать, господин Шапиро?
— Нет, — отозвался тот глухо и со всхлипом.
— Вы, кажется, намеревались оспорить все выдвинутые против вас обвинения?
— Нет. Я… со всем согласен.
— Вы понимаете, какой приговор вам грозит сейчас? С учетом того, что перед судом вы предстаете вторично?
— Да… я все понимаю. Позвольте мне уйти.
— Хорошо. В вашем присутствии больше нет необходимости.
Те же охранники под руки вывели Шапиро из зала. Едва дверь за ними захлопнулась, вспыхнул свет.
Митос медленно перевел дыхание. Это в самом деле было как спектакль.
Еще какое-то время стояла тишина, потом собрание будто взорвалось.
— Нет, это неслыханно!.. Господин Доусон, на вашем месте я бы…
— Не кипятись, Карл! В таком положении схватишься за любую возможность огрызнуться. В общем, и обсуждать нечего…
— Нечего? А эта безумная идея насчет контроля за силой Бессмертных? Он псих!
— Может, не такая уж и безумная. Если продолжить исследования…
— Не смешите. Я кое-что понимаю в физике и я читал заключение экспертов. Нет там материала ни для каких исследований! Просто бурная фантазия какого-то ученого маньяка!
— Вы не верите, что материалы могли быть похищены?
— Кем? Нашими исследователями? Ну знаете!
— Господа, мы уклоняемся в сторону. Что вы думаете о Шапиро? Псих или нет, но он однажды уже побывал под судом и вот чем ответил на проявленное милосердие.
— Если помните, я еще в прошлый раз голосовал за смертный приговор. И сейчас долго раздумывать не буду!
Митос вновь посмотрел через стол и встретил внимательный взгляд Лафонтена.
Верховный Координатор не принимал участия в разгоревшемся споре. Он слушал — и выжидал. Пройдясь взглядом по остальным, Митос почувствовал любопытство: кто же из них главный здесь? самый разговорчивый или самый молчаливый?
Больше всех кипятились младшие. Доусон помалкивал, хмурясь и теребя подбородок. Еще двое старших (одного Митос уверенно счел китайцем, другого — уроженцем Страны Восходящего Солнца) тихо переговаривались между собой. Один человек хранил молчание, оставаясь при этом полностью невозмутимым. Это был тот, что зачитывал обвинения Шапиро. Он просто молчал и слушал сразу всех, но само это молчание привлекло внимание Митоса.
Он заметил взгляды, которыми этот молчаливый господин обменялся с Верховным Координатором — и поздравил себя с удачной догадкой. Первый Трибун!
Понаблюдав за ним, Митос припомнил свои слова: «Нынешний Трибунал слаб…», и отметил про себя, что информация эта устарела.
Он уловил изменившийся тон беседы и подобрался, чувствуя, что скоро и ему придется высказаться. Благо, о чем и как говорить, он подумал заранее.
Младший из судей, тот самый, к которому обратились однажды Карл, обернулся к Митосу:
— А что вы молчите, Митос? Вы же затем и пришли сюда, чтобы высказать свое мнение?
Теперь взгляды всех присутствующих устремились на него. Старейший пожал плечами:
— Вы думаете услышать что-то новое? Но все, что нужно, сказано очень давно и, увы, не мной.
Он выдержал эффектную паузу и произнес с нажимом:
— Кто из вас без греха, пусть первый бросит в него камень.
Наступившую тишину можно было назвать гробовой. В воздухе сгущалось напряжение, и Митос мысленно скрестил пальцы. Они сейчас хором заявят о намерении скрутить ему не в меру умную голову?
— И что это, по-вашему, значит? — натянуто спросил Карл, выразив, похоже, общее мнение.
Митос подался вперед и облокотился на край стола:
— Я скажу вам, что это значит. Знаете, чем те, кого вы называете Отступниками, отличаются от прочих добропорядочных Наблюдателей? Тем, что они высказывают вслух то, о чем остальные предпочитают только думать. Потому и этот конкретный суд — фарс. Потому что в действительности вы судите Шапиро за то, что он оказался смелее вас.
Он обвел взглядом лица сидящих за столом и уловил, что настроение большинства резко изменилось. Никто даже не поднял глаз, не говоря о том, чтобы возразить.
Ядовитое замечание попало точно в цель.
— Так вы что, защищаете его? — удивился Карл.
Воистину, молодость нетерпелива, подумал Митос. И прекрасно, иначе этот разговор грозил бы затянуться.
— О, нет! — Митос вновь откинулся на стуле. — Мне, в общем, все равно. Это ваше внутреннее дело. Но надо быть последовательными, господа. Если наказывать, то наказывать сообразно преступлению. Нельзя карать смертью нарушение каких-то замшелых параграфов и нельзя мило грозить пальчиком совершившему убийство.
— Хорошо звучит, особенно с оглядкой на ваше собственное прошлое, — пробормотал кто-то.
— Что вы знаете о моем прошлом, — бросил Митос. — Мне все равно, какое решение вы примете, но мотивы этого решения мне не безразличны. Ваша организация — реальная сила, с фактом существования которой приходится считаться. И мне не все равно, какими соображениями вы руководствуетесь, когда речь заходит о жизни и смерти. Большая разница — считать вас постоянно потенциальным противником или нет.