Страница 37 из 102
Добравшись до дома, он снова проигнорировал вопросительный взгляд МакЛауда, приказав ему отправляться в свою комнату. Сам же пошел в ванную. В который раз с начала этой дикой истории его тянет отмыться от грязи, пусть и символически?
Одна радость — Крамер мертв, история с генератором закончена. Пусть этот псих и был прав, полагая, что рано или поздно до них, Бессмертных, все равно кто-нибудь доберется, не таким способом, так другим; здесь и сейчас они с проблемой справились.
Митос едва дождался, пока наполнится ванна, торопливо разделся и скользнул в теплую душистую воду. С долгим вздохом откинулся на мягкое подголовье и закрыл глаза.
Кажется, он мог лежать так бесконечно.
Стукнула дверь, и Митос подумал, что, кажется, забыл ее запереть на задвижку. Когда живешь один, не думаешь, что тебя могут потревожить. Но какого черта понадобилось МакЛауду в ванной именно сейчас?
МакЛауд не собирался уходить.
— Митос?
— Чего тебе?
— Я не… — Он замолк, подошел к ванне и присел рядом с изголовьем, положив руки на край. — Митос, ты сердишься на меня?
— Нет, — ответил тот, не двигаясь и не открывая глаз. — Ты сюда пришел, только чтобы спросить об этом?
— Я думал, может быть, я смогу тебе помочь?
Митос еще соображал, какого рода помощь нужна ему прямо сейчас, но МакЛауд, видимо, уже оценил обстановку. Он передвинулся немного в сторону, а в следующий момент большие твердые ладони легли Митосу на плечи и начали осторожно разминать напряженные мускулы. Митос едва сдержал стон, в последний момент заменив его протяжным вздохом — и решил, что не стоит пока посылать МакЛауда к черту или куда бы то ни было еще.
Тот явно заметил произведенный эффект.
— Митос, я хотел спросить. Если бы я остался дома, ничего этого бы не случилось?
— Не знаю, — сказал Митос, вновь глубоко вздыхая. — Вряд ли. И потом, какое это имеет значение теперь?
— Ну, — замялся МакЛауд, — ты же знаешь, как я отношусь к таким делам. Не хочу, чтобы кто-то рисковал ради меня.
— А кто сказал, что мы рисковали ради тебя? — хмыкнул Митос. — Мы просто делали свое дело. Начатое, заметь, еще до твоего приезда в Париж.
— Не «вы», Митос. «Ты». Вряд ли то, что ты сделал, входило в ваши планы до моего приезда в Париж.
— Планы часто приходится менять, по ходу событий.
Митос открыл глаза и сел прямо, выскользнув из-под рук МакЛауда. Обернулся к нему:
— Я делаю то, что делаю, не в порядке одолжения, Дункан. И я сам могу решить, когда и чем стоит рисковать. А теперь, раз уж ты здесь, будь любезен, достань полотенце и повесь возле душа.
МакЛауд поднялся на ноги и пошел к шкафу. Он был в купальном халате, хотя прежде в таком виде за пределами своей спальни не показывался.
Митос изогнул бровь, потом вылез из ванны и скрылся в душевой кабине. Закончив мыться и закрыв краны, он выглянул наружу и увидел, что полотенца на вешалке нет. А открыв дверь кабины пошире, понял, почему. Оно все еще пребывало в руках у МакЛауда, который стоял, прислонившись к стене, в паре шагов от душа.
Это заставило Митоса призадуматься. Что это — порыв благодарности за спасение жизни или за заботу вообще? Или что-то еще?
МакЛауд, заметив его намерение выйти из кабины, подошел и подал уже развернутое полотенце. Потом точно так же принес халат — молча и глядя себе под ноги.
Митос нахмурился.
— Очень хорошо, — заметил он, завязывая пояс халата. — Ты и в спальню намерен меня проводить?
— Нет, но я думал, ты захочешь чего-нибудь поесть, — пожал плечами МакЛауд.
— Правильно думал, — согласился Митос. — А ты успел и приготовить? Сколько же времени прошло?
— Пока ты принимал ванну? Минут сорок.
Митос хмыкнул и решил по этому поводу ничего не говорить. То-то ему показалось, что вода остыла слишком быстро!
Закончив ужин, Митос вернулся к интересовавшему его вопросу.
— Полагаю, тебе есть, что сказать мне?
МакЛауд, в этот момент отвлекшийся, чтобы убрать со стола, вздрогнул и медленно повернулся.
— Прости, я не понимаю.
— Ну, брось! — фыркнул Митос. — Ты ищешь способ избавиться от моей опеки. Силой этого сделать не сумел и потому решил прикинуться хорошим мальчиком.
МакЛауд подошел к столу и сел напротив Митоса:
— Я не «прикидываюсь хорошим мальчиком». Я просто… Но ты, в конце концов, говорил, что я сам должен найти способ освободиться. Или ты можешь мне помешать?
— Нет. Помешать тебе я не могу, даже если бы и хотел. Я могу только усложнить тебе задачу. Именно это я намерен сделать.
МакЛауд напрягся:
— Усложнить задачу?
— Ну да. С этого момента ты больше не сможешь избавиться от избранной роли. Хочешь ты того или нет, быть хорошим мальчиком тебе придется. Следи за своими мыслями, Дункан.
МакЛауд уставился на него с выражением недоверия и смущения, но ничего не сказал. Митос поднялся из-за стола и направился в свою спальню.
Если даже такой пинок не подскажет МакЛауду, как избавиться от ненавистной опеки, то дела совсем плохи, решил он. Ничего, думать полезно. Особенно когда поводок натягивается до предела.
*
Был поздний вечер, когда Роберт Морган остановился у двери гостиничного номера Сандры Грант. Следовало постучать, но Зов и так оповестит ее о прибытии посетителя.
Вскоре щелкнул замок, и дверь приоткрылась.
— Роберт? — удивилась Сандра. — Не помню, что я тебя приглашала.
Она попыталась закрыть дверь, но он, ступив на порог, удержал ее.
— Что поделаешь. Ты сказала достаточно, чтобы заставить меня пренебречь приличиями.
Она нахмурилась, и он, улыбнувшись, добавил:
— Не бойся, я не причиню тебе вреда. Но я не уйду, пока мы не поговорим.
Сандра долго молчала, потом пожала плечами:
— Ну что ж, проходи.
Он последовал за ней в номер.
— Вероятно, ты прав, — сказала она, жестом приглашая его сесть. — Я повела себя слишком резко… Но меня немного занесло. Я подумала, что ты все равно не захочешь больше иметь со мной дела, и решила сделать первый шаг сама.
— По-моему, именно ты говорила, что я не похож на прочих твоих знакомых, — заметил Морган, усевшись в кресло. — Но меня, интересуют три вещи. Во-первых, откуда ты узнала, что у меня провалы в памяти? Во-вторых, каким образом из этого вытекает, что я был любовником своего наставника? В-третьих, с чего ты взяла, что твой обидчик и мой учитель — одно и то же лицо? Мы, кажется, не называли имен.
— Вот именно, кажется, — усмехнулась Сандра. — То, что у тебя провалы в памяти, ты только что подтвердил. Да я и сама заметила, что ты понятия не имеешь, о чем мы говорили и чем занимались прошлой ночью, хотя и стараешься это скрыть.
— И что? Я сделал что-то дурное?
— Нет, ты ничего дурного не сделал. Мы просто беседовали. Но сегодня ты не помнишь, что именно рассказал мне о своем прошлом. Так?
Моргану ничего не оставалось, кроме как утвердительно кивнуть.
— Но это не отменяет второго и третьего вопроса, — сказал он. — Или все это я выболтал тебе в беспамятстве?
— Ты рассказал мне о том, что с тобой было в юности. Меня сразу насторожило, что ты, упомянув о своем недостойном поступке, не смог объяснить, что тебя толкнуло на столь глупый шаг. Как и то, что ты так рвался остаться учеником этого рыцаря, сэра Бенджамина, несмотря на то, что он с тобой обошелся… ну, скажем, неподобающим образом. Нет, не говори, что ты это заслужил! Ты был глупым мальчишкой, и он не должен был прибегать к подобным приемам.
Сандра многозначительно глянула на Моргана и добавила:.
— Если, конечно, у него не было на то своих причин, о которых ты либо ничего не знал, либо… начисто забыл.
— Интересно, — протянул Морган, откидываясь на спинку кресла. — По-твоему, он сумел стереть мне память? Но каким образом?
— Не будь наивным, Роберт. Способы лишить человека памяти существуют и существовали и двести, и тысячу лет назад. Не говоря уж о подмене восприятия.
— Нет, Сандра, — покачал он головой. — В твоих рассуждениях нет логики. Одно то, что мой учитель при неких обстоятельствах не сдержался и слишком резко отреагировал на мой поступок, никак не доказывает, что мои потерянные воспоминания — однозначно свидетельства против него. Нет мотива. Зачем ему все это было нужно?