Страница 39 из 69
Он закрыл глаза, и как-то сами собой припомнились выученные когда-то слова молитвы.
«Domine Jesus, dimitte nobis debita nostra…»
*
Первым желанием Мишель было рвануться, закричать. Но взгляд Ричарда заставил ее проглотить крик.
Мы должны быть сильными. Не доставляй им удовольствия.
Она молчала и, цепенея, смотрела, как его выводят на середину помещения. Все напоминало жуткий спектакль. Для кого он разыгрывается?
Мишель чувствовала, как по ее щекам текут слезы, но молчала и не двигалась.
Потому что ничего не могла сделать, разве что доставить неведомому зрителю лишнее удовольствие.
Это неправда! билась у нее в сознании коротенькая мысль. Это не может быть правдой! Я сейчас проснусь.
Она смотрела на него, не отрываясь, и видела его глаза — пока его не заставили встать на колени и нагнуть голову. Тогда темные волосы, рассыпавшись, скрыли его лицо.
Меч, очень яркий в полумраке едва освещенного подвала, поднялся.
Воздух в подвале сотрясся эхом стука падающего тела.
И тогда она закричала.
*
Безумный вопль, полный боли и ярости, еще метался между стенами проклятого подвала, когда воздух в нем начал наполняться стремительно густеющим белым сиянием. Недавние палачи в ужасе шарахнулись от лежащего на полу тела.
Мишель обмерла, забыв кричать и ожидая того, чье начало обозначилось звоном лопающихся ламп. Однако темнота не наступила.
Первый же шквал энергии расшвырял охранников, державших Мишель, разорвал веревки, стягивавшие ее запястья, и впечатал ее спиной в каменную стену. Белые молнии опутывали ее тело живой паутиной. Ей казалось, что оно вот-вот рассыплется, разлетится мелкими осколками, каждый из которых будет продолжать гореть в этом чудовищном костре. Она снова закричала. Воздух в ее груди иссяк, но она продолжала слышать свой крик. Это было невозможно, но это было, было и никак не могло перестать быть.
…Тишина наступила внезапно.
Мишель, все еще вздрагивая, тяжело рухнула на колени. Согнувшись, уткнулась лбом в холодный камень пола. Еще немного погодя она заставила себя разогнуться и поползла вперед, к лежащему в нескольких шагах безжизненному телу. Руки и ноги едва повиновались ей, но она все-таки добралась до цели и без сил повалилась рядом с тем, что осталось от человека, которому она — совсем недавно — впервые в жизни сказала «я люблю»…
*
Охранники, выбравшиеся из своих углов, осторожно приблизились к ней.
Главарь, подошедший последним, нетерпеливо махнул рукой:
— Уберите ее.
Один из них подошел ближе и пихнул Мишель ногой:
— Эй, вставай.
Она не пошевелилась.
Охранник нагнулся и схватил ее за плечо, намереваясь оттащить в сторону. Тогда она резко обернулась. Лицо ее было холодным и застывшим, пока она переводила взгляд с державшей ее за плечо руки на лицо склонившегося человека.
Выдернув вторую руку, она с умноженной ненавистью силой ударила его в живот. Охранник скрючился, потеряв дыхание и выпучив глаза от боли. Мишель перевернулась и ударила уже ногой — снизу вверх, целя в подбородок. Хрустнули позвонки.
Прежде, чем кто-либо успел понять, что произошло, она вскочила и бросилась к следующему охраннику. Сбила его с ног и вцепилась в горло, не заботясь, что ее ладони слишком малы. Ничего для нее сейчас не имело значения, кроме одного — убить! Если не задушить, то разорвать, зубами перегрызть глотку! А потом следующему, который пялится на нее глазами тихого идиота.
Рукоять пистолета опустилась на ее затылок. Мишель без чувств рухнула на свою несостоявшуюся жертву.
Главарь убрал пистолет и брезгливо повторил приказ:
— Убрать. Назад, в камеру.
*
Адам Пирсон смотрел в монитор не отрываясь. Он не шевельнулся и не проронил ни слова, пока ошалевшие от невиданного зрелища охранники не начали выбираться из углов.
В этот момент Эдмунд, наблюдавший сзади, тихо спросил:
— Как тебе понравилось шоу?
— Шоу? — переспросил Пирсон, будто выходя из транса. — Ты называешь это шоу?
— Очень подходящее слово, по-моему. Говорят, этот процесс очень похож на секс. Хочешь увидеть, кто станет ее следующим любовником?
Пирсон, не отрывая взгляда от монитора, медленно и твердо произнес:
— Если ты не прекратишь это, наша сделка не состоится.
Эдмунд пожал плечами и, щелкнув одним из переключателей, распорядился в микрофон:
— Хватит. Отведите ее назад в подвал.
Когда Мишель набросилась на охранников, губы Пирсона едва дрогнули. Потом ее оглушили и уволокли прочь. Смотреть стало не на что.
— Так что ты там говорил о сделке? — как ни в чем не бывало произнес Эдмунд.
— Зачем? — спросил Пирсон, кивая на монитор. — Для чего все это?
— По-моему, ясно — чтобы показать тебе, кто есть кто. И отбить охоту спорить.
— Но я же не сказал «нет»!
— Ты задавал слишком много вопросов.
— Это обычное обсуждение условий сделки.
— Для тебя. Но в этой игре правила устанавливаю я. Я вижу тебя насквозь, Пирсон. Меня твои уловки не обманут.
— Что тебе нужно? — спросил Пирсон, поворачиваясь к нему вместе с креслом.
— Я уже говорил, что. Ты будешь работать на меня. Находить Бессмертных, которых я укажу, или которых сам выловишь…
— Хорошо. Если ни ты, ни твои люди не тронут больше никого из тех, кто оказался — или окажется — в вашей власти. По крайней мере, пока я на тебя работаю.
Эдмунд поднял брови:
— Я думал, ты потребуешь безопасности для себя.
— Это полагается по умолчанию, — огрызнулся Пирсон.
— Вот как? Не слишком ли большая цена за твои услуги?
— Нет, если они действительно тебе нужны.
— Ладно, — сказал Эдмунд. — Согласен.
— И имей в виду, — добавил Пирсон. — Если кто-нибудь из вас попытается нарушить условия — а я об этом обязательно узнаю — то я найду способ скрутить тебе шею, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни. Не пытайся меня обмануть.
Эдмунд пожал плечами. Потом нажал на кнопку под столешницей. На вызов явились все те же два охранника. Эдмунд приказал снять с Пирсона наручники. Потом сказал:
— У тебя есть несколько часов на отдых. Делами займемся утром.
Уже в дверях Пирсон остановился и оглянулся:
— Эдмунд, ты веришь в Бога?
— Какая тебе разница?
— Мне — никакой. А вот тебе может пригодиться.
Ответа он дожидаться не стал.
*
Лиам Райли вскинулся, услышав шум и голоса в коридоре. В голосах явственно звучали страх и злоба.
Он поднялся и хотел было подойти ближе к решетке, но не успел. К двери приблизились трое охранников, те же, которые приходили за Мишель и Ричардом. Райли попятился к стене, но на него никто не обратил внимания.
Один из пришедших открыл дверь, остальные двое за руки втащили в камеру бесчувственную Мишель, бросили ее на пол и, захлопнув дверь, ушли.
Райли поспешно присел рядом с ней. Она была жива, но без сознания. Наверно, ее оглушили…
А где Бертон?
Райли осторожно поднял Мишель и перенес к стене, где по-прежнему лежала их с Ричардом одежда. Уложил, сел рядом и положил ее голову себе на колени.
Прошло еще немало времени, прежде чем Мишель начала приходить в себя. Открыв глаза и увидев рядом Райли, она секунду или две просто хмурилась, соображая, потом с невнятным возгласом оттолкнула его руку и рывком села.
Окинула взглядом тесную камеру:
— Его нет.
— Мишель…
— Не трогайте меня! — она шарахнулась прочь, метнулась в угол, завернулась в плащ Ричарда и затихла.
Райли не стал ее тревожить. Отодвинулся в свой угол, сел и закрыл глаза.
Это не люди, сказал он себе. А если за этим стоит Бессмертный… Какой же надо быть мразью!
*
Охранники привели Пирсона обратно в ту же комнату. Не сказав ни слова, оставили одного. Обнаружив на столе свои вещи — все, кроме оружия и телефона, — он торопливо нашел сигареты. Закурил и только сейчас заметил, как дрожат руки.