Страница 392 из 433
А она любила.
Жаклин чувствовала, что любит, просто обожает этого засранца и ничего не может с этим поделать. Душа рвалась в клочья! Противоречия, боль и отчаяние брали за глотку, наполняли голову по макушку, бедолага переставала что-то соображать, а только лишь чувствовала безграничную, болезненную, ноющую горечь. Она жутко, до внутреннего крика, до льда в жилах, до истерики хотела его видеть. Не отпускать! Мечтала ещё хотя бы раз прижаться к родному, сладкому, желанному телу. Ощутить себя под его «зонтом», вдохнуть ЕГО запах – лучший на всей Земле.
«Мне нужно с ним поговорить. Да. Обязательно», — решила Жак и даже заулыбалась. Ей сделалось гораздо легче только лишь от перспективы, что она вновь увидит Алекса, подышит с ним одним воздухом и заглянет в свои любимые «тюльпаны». Хотя бы ещё раз. Ну и, конечно же, послушает, что он сможет сказать ей в глаза.
Увидеть МакЛарена, а главное, поговорить с ним, удобней всего у него в квартире. Но сегодня она решила не идти. Ибо это будут одни сплошные рыдания и истерики, а ей хотелось пообщаться, по возможности, нормально. Ну, сколько выдержит.
Остатки этого вечера Жаклин провалялась на диване. Чарльз всё ещё не подавал признаков жизни. Видимо, пропив всю ночь, да ещё и облегчив уязвлённое самолюбие изнасилованием, он улёгся отсыпаться у себя в спальне. Девушка, поднявшись только лишь однажды и исключительно ради своей Сулы, выгуляла собаку, покормила её и, не найдя в себе силы преодолеть отвращение к любого рода и вида пище, легла спать с зажатой в руке флеш картой.
И не сомкнула глаз до трёх часов ночи.
Мысли толкались в голове, распихивая друг друга локтями.
Правда, на этот раз среди них появились и, что называется, «чужаки», то бишь, раздумья о Чарльзе. Лёжа в постели и поигрывая в руках флэшкой, миссис Рочестер осторожно попробовала подпустить к себе тот факт, что супруг ей, оказывается, изменял. И даже с облегчением выдохнула после того, как не почувствовала ни обиды, ни горечи. Ничего. Только лишь удивление и непонимание на фоне какой-то категорической брезгливости. Это всё, что было доступно ей в качестве реакции на человека, за которого она два года назад вышла замуж.
Кстати, подумав о брезгливости, Жаклин сразу же оглянулась вокруг. Никаких изменений в ночной гостиной – всё тот же секретер, всё то же окно, те же кресла и журнальный столик. Девушка и раньше особого уюта здесь не ощущала, но в свете последних откровений супруга ей стало особенно не по себе – неизвестно с кем он там ей изменял и как далеко в пылу страсти были посланы им правила личной гигиены и контрацепции. Жаклин понимала, или даже чувствовала, что её дни в этом жилище сочтены, но сейчас ей резко расхотелось прикасаться здесь к чему бы то ни было вообще.
Скоро она будет жить одна. Опять одна.
Проснулась она около девяти часов утра. Её разбудил Чарльз, собираясь на работу.
Вообще-то, всё снова стало как всегда, будто вчерашнего дня и в календаре-то не значилось. Передвигаясь по квартире, муж всё так же ни разу не посмотрел в её сторону и не обратил на жену ни малейшего внимания. Жаклин же, будучи почему-то уверенной, что больше он её не тронет, его не боялась как раньше, так и сейчас.
Но, тем не менее, после того, как за ним захлопнулась входная дверь, вздохнула с облегчением.
В этот день девушка передвигалась по квартире точь-в-точь как зомби и очень мало. И даже когда валялась на диване, почти не шевелилась. Не ощущала потребности, не видела смысла и не находила в себе силы.
Время потеряло для неё свои обычные мерки: завтрак, прогулка с Сулой, хлопоты по дому, обед, прогулка с Сулой, сон. Выйти на улицу с собакой она себя, конечно же, заставила, но на всё остальное в доме смотрела с какой-то дикостью во взгляде. За два года жизни здесь с Чарльзом она, если не полюбила свой дом, то хотя бы к нему привыкла. И вот только лишь за несколько часов эта привычка куда-то испарилась. Сошла на нет.
Жаклин держалась только на том, что жила в этой квартире, когда познакомилась с Алексом и именно из неё ходила к нему на футбол и уезжала с ним в хайлэндс. И именно отсюда, ей предстоит отправиться на эту решающую, не исключено, что последнюю встречу со своим любимым предателем.
Жаклин знала, что он опять приступил к тренировкам, и сегодня должна была состояться одна из них, поэтому начала собираться только после шести. Предварительно выгуляв Сулу, она зачем-то опять приняла душ, расчесалась, приободрилась, а потом снова упала духом и выдворилась из дому, еле-еле волоча ноги.
Она могла бы сесть на автобус – одиннадцатый шёл как раз к StockmoreSt, но только вот не представляла, что сможет сейчас остановиться. Хоть где-нибудь: на остановке, в магазине – не важно. Ей хотелось идти и идти. Пробираться и пробираться. К нему. Жаклин даже закралась безумная мысль – она начала жалеть, что Александр живёт с ней в одном городе, а не где-нибудь далеко-далеко. Да хоть в хайледсе! Она бы дошла туда пешком. Пришла бы к нему вся в лохмотьях и стоптанных туфлях – именно такой внешний облик целиком и полностью отразил бы её нынешнее внутреннее состояние.
Скорее всего, продвигалась она медленно и довольно долго, но пути почти не заметила – внешний мир с его измерениями и раздражителями сейчас воздействовал на неё очень плохо и слабо. Погода была уже привычная – морозы отступили и пришли дожди и ветра. Девушка не взяла с собой ничего в руках, поэтому просто шла по знакомым улицам вечернего Оксфорда и куталась в пуховик. Впереди была встреча с Алексом! Сквозь весь ужас, поселившийся внутри, Жаклин нашла в себе силы порадоваться.