Страница 104 из 114
— Там, в алькове, — ответила блондинка, — я была в Вашем милости.
— Ты была полностью в моей милости, — поправил её я.
— Да, — задумчиво кивнула она. — Так и было. Поэтому я и хочу поблагодарить Вас за то, что не воспользовались моим положением.
— Это пустяк, — отмахнулся я.
— Но Вы ведь думали об этом, не так ли? — вдруг спросила девушка.
— Да, — признал я.
— Но всё-таки Вы не сделали этого, — заметила она.
— Как видите, — пожал я плечам.
— Но почему нет? — полюбопытствовала блондинка.
— Что?
— Почему не воспользовались? — уточнила она.
— Не знаю, — честно ответил я. — Могу предположить, что Ты была свободна, и очень беспомощна.
— Но ведь моя беспомощность не имела бы значения, будь я рабыней, не так ли? — поинтересовалась она.
— Конечно, — согласился я. — Зачастую, мы сами сначала делаем рабынь абсолютно беспомощными, а затем делаем с ними то, что захотим. Мы командуем ими и используем полностью. Ведь именно для этого они и нужны. Они должны служить. Они должны предоставлять себя, по малейшему слову или жесту, немедленно, без сомнений, и независимо от своих желаний. Мы получаем от рабыни все, что мужчина мог бы захотеть получить от женщины, и даже больше, просто беря это у неё, или приказав ей, чтобы она это предоставила.
— Она настолько беспомощна, — прошептала девушка.
— Конечно, — кивнул я. — Она же рабыня.
— Но меня Вы не использовали, — напомнила она.
— Нет.
— Только из-за того, что я была свободна? — спросила она.
— Полагаю, что так, — ответил я. — Опять же, я не знал, насколько Ты была привлекательна.
— Но, что было бы, если бы Вы узнали, — не отставала блондинка, — Тогда Вы использовали бы меня?
— Не знаю, — признался я. — Возможно. Ведь я всего лишь мужчина.
— И поэтому Вы одели меня таким образом? — улыбнулась она, бросив взгляд вниз, скромно оттягивая подол короткой кожаной туники, которую она сейчас носила.
— Да, — не стал спорить я.
— Эта одежда мало что скрывает, — заметила она, пытаясь стянуть полы выреза, и прикрыть свои прелести.
— Это точно, — признал я.
— И обнажает мои руки и плечи, — добавила она. — На мой взгляд это вообще подходит только для ношения рабыней.
— И это верно, — улыбнулся я.
Ещё она не упомянула, что у неё не только были открыты руки и плечи, но любой желающий мог бы полюбоваться хорошим куском её ног, заманчивой впадиной между её прекрасными грудями и бёдрами, при каждом её шаге мелькавшими в боковых разрезах туники.
Она посмотрела на меня.
— Эта одежда Тебе немного великовата, — заметил я.
Конечно, прежняя хозяйка была женщиной более крупного телосложения. Девушка стянула края декольте ещё ближе друг к другу, тем самым, ещё больше подчеркивая свою фигуру.
— Вы надели на меня это, — проворчала она. — Притом, что это — одежда, в которую могла бы быть наряжена рабыня.
— Не думаю, что стал бы надевать на свою рабыню кожу, — улыбнулся я.
Она кивнула. Кожа вообще не разрешается рабыням. Считается, что им больше подходят мягкие и более женственные одежды из шёлковых и реповых тканей, часто короткие и облегающие, не только потрясающе манящие и эстетически привлекательные, но также и возбуждающие, и отражающие их подчинение мужской власти.
— Но я понял, что Вы имеете в виду, — кивнул я.
— Вы считаете, что я — рабыня? — спросила блондинка.
— Конечно, нет, — заверил я девушку.
— О, я не имею в виду по закону, — пояснила она. — Я имею в виду в действительности.
— Ага, — протянул я, — тогда, конечно.
— Конечно, — вздохнула блондинка.
— Даже не сомневаюсь в этом, — кивнул я.
— Остерегайтесь! — вскинулась она. — Я — свободная женщина!
— Но ведь не на самом деле, — заметил я.
— Не на самом деле? — переспросила она.
— Конечно, — подтвердил я. — В действительности Ты — рабыня. Всё, чего Тебе недостаёт, это всего лишь неких незначительных юридическиех формальностей, таких как ошейник и клеймо.
— Эта одежда, — вздохнула она, кидая быстрый взгляд вниз, — настолько короткая и настолько откровенная. Она заставляет меня чувствовать себя как-то странно.
В ответ я лишь пожал плечами.
— Зачем Вы надели на меня такую одёжку? — спросила девушка.
— Мне так захотелось, — ответил я.
— Потому, что она привлекает внимание к моей сексуальности, — предположила она.
— По крайней мере, она привлекает внимание, к потенциальной возможности твоей сексуальности, — поправил её я.
— Как по-вашему, я красива? — поинтересовалась она.
— Конечно, — заверил её я.
— А сексуально, я желанна? — не отставала она от меня.
— Да, — кивнул я.
— А достаточно ли я красива и сексуально желанна, чтобы быть рабыней?
— Хм, странный вопрос для свободной женщины, — заметил я.
— Итак? — решила настоять девушка.
— Да, — ответил я.
— Спасибо за то, что спасли меня, — поблагодарила она.
— Пожалуйста, — ответил я, пожав плечами.
— Скажите, а Вы правда, собирались увести меня в рабство, — полюбопытствовала блондинка, — как Вы мне и сказали в алькове?
— Я и сейчас всё ещё могу это сделать, — напомнил я. — Мы совсем недалеко от улицы Клейм. Всего через час Ты можешь оказаться на станке для клеймения в доме какого-нибудь работорговца. Ему хватит одного мимолётного взгляд на Тебя, чтобы не задавать лишних вопросов.
— И Вы получили бы деньги за меня? — поинтересовалась она.
— Само собой, — кивнул я.
— Но ведь теперь Вы изменили свои намерения, и уже не собираетесь так поступать со мной, — уточнила блондинка.
— Не собираюсь, — признал я.
— Почему нет?
— Не нуждаюсь в деньгах, — отшутился я.
— Пожалуйста, — настаивала она.
— Ты свободная, — пожал я плечами.
— Я замёрзла, — призналась она, дрожа от холода.
— Уже скоро должно потеплеть, — постарался успокоить её я.
— Во сколько, как Вы думаете? — поинтересовалась девушка.
— Где-то между четвертым и пятым аном, — сообщил я.
— Как же сейчас холодно, — пробормотала она, — я ещё темно и промозгло.
Я отвернулся от своей попутчицы.
— Подождите! — окликнула меня девушка.
— Что ещё? — осведомился я оборачиваясь.
— Мне надо в другую сторону, — сообщила она.
— И что?
— В таком случае, куда Вы направляетесь? — спросила она.
— В мою комнату, — ответил я. — Уже поздно.
— Нет! — воскликнула блондинка.
— Нет? — сделал я удивлённый вид.
— Разве Вы не собираетесь проводить меня домой?
— Ты сможешь найти дорогу до своего дома отсюда? — уточнил я.
— Да, — признала она.
— Тогда займись этим, — посоветовал я отворачиваясь.
— Подождите! — остановила она меня снова.
— Что ещё?
— Посмотрите, во что я одета! — показала девушка.
— Я вижу, и что такого? — спросил я.
— Но, я не могу пойти по улице в этом, — заявила она.
— Множество женщин в ошейниках ходит по улицам, одетых в куда меньшие одежды, причём при свете дня, и среди толпы, — заметил я.
— Но ведь они — рабыни! — растерялась девушка.
— Как и Ты сама, в глубине своего сердца, — напомнил я.
Блондинка раздражённо уставилась на меня.
— Ты предпочитаешь добираться домой голой? — поинтересовался я. — Это можно устроить.
Я шагнул к девушке.
— Нет! — вскрикнула он, вытягивая руку и отступая.
— Хорошо, — пожал я плечами.
Мне действительно было забавно думать о том, как она, образованная благородная и возможно богатая женщина, будет добираться отсюда до своего жилища, где бы оно ни было, но подозреваю, что весьма далеко, в таком виде.
— Но что, если на меня нападут? — спросила блондинка. — Что, если меня захватят? Что, если я попаду в лапы работорговцев?
— Честно говоря, я не думаю, что шанс этого так уж велик, — заметил я, — По крайней мере, не в этот час. Сейчас не самое лучшее время, и Ты, возможно, это знаешь, для таких действий, как отлов рабынь, изнасилование, захваты и тому подобное. Слишком раннее утро. Тебе не кажется? Как то твоему, что делать на улице в этот час уважающему себя насильнику или работорговцу? Что он мог бы ожидать найти? Маленького домашнего слина среди мусорных контейнеров? Мускулистого возницу, привезшего продукты из ближайшей деревни? Кроме того, я могу предположить, что Ты живёшь в зажиточном районе, где на улицах полно стражников. Я, правда, не думаю, что Ты можешь столкнуться с какой-либо опасностью вообще. Так что добирайся сама.