Страница 105 из 114
— Добирайся сама? — возмущённо переспросила она.
— Да, — отрезал я.
— Только потому, что я одета так, как одета, Вы считаете, что можете отослать меня как какую-то рабыню?
— Я мог бы проводить Тебя, но ровно дотуда, докуда посчитаю нужным, — сказал я.
Она смотрела на меня, и внезапно на её лице мелькнула идея.
— Это ведь — переулок Рабских Борделей Людмиллы, — заметила она. — Тогда доведите меня, хотя бы до проспекта Турии.
— Хорошо, — согласился я.
Девушка, повернувшись назад, пересекла мостовую и нырнула в проход между зданиями, который вёл к проспекту Турии. Она шла в нескольких шагах впереди меня. Проход, около ста ярдов длиной, по которому мы двигались, был довольно извилистым, с отходящими от него ответвлениями между другими домами. Пройдя по нему несколько ярдов, блондинка остановилась, и повернулась ко мне лицом.
— Я замёрзла, — капризно заявила она.
— И что?
— Обхватите меня руками, — попросила девушка.
Я не стал ей отказывать. Её тело отлично поместилось в моих руках.
— Так лучше? — поинтересовался я.
— Лучше, — ответила она и, подняв на меня глаза, добавила: — Вы спасли меня от чудовищной судьбы, той, что хуже смерти, от того, чтобы мужчины могли бы взять меня против моего желания.
— Не неси чушь, — оборвал я её.
С какой серьезностью некоторые свободные женщины расценивают свою значимость! Такое забавное тщеславие! Неделя в ошейнике избавила бы их от таких заблуждений. Они быстро и в полном объёме узнали бы, для чего нужны женщины мужчинам.
— Однако быть может, — улыбнулась девушка, — я Вам кое-что должна за своё спасение из кандалов рабского алькова.
Признаться, я уже начал думать, что, вероятно, совершил ошибку, забрав её из Туннелей. Следовало оставить её там.
— Я теперь Ваша должница, — заявила блондинка. — Я Вам благодарна, и хочу доказать свою благодарность.
— Не стоит. В этом нет необходимости, — сказал я.
Интересно, она хоть понимала то, что она творила. Девушка подняла губы, и я почувствовал, как она поднимается на цыпочки.
— Вот, — сказала она и прижалась ко мне губами.
— Остерегайся того, что Ты делаешь, будучи одета подобным образом, — предупредил я её.
Её тело было соблазнительно округлым и рабски мягким. Я еле удержался от того, чтобы не схватить его и не сдавить в своих руках.
— Вот, — сказала девушка, целуя меня снова, — разве рабыня может целовать так, как я?
Этот второй поцелуй, а особенно её замечание, были большой ошибкой с её стороны. Безвозвратной ошибкой.
— Ты ничего не знаешь о поцелуях, — ухмыльнулся я. — Если бы меня так поцеловала рабыня, она бы уже была выпорота.
— Слин! — выкрикнула она, попытавшись ударить меня.
Я перехватил её запястье моей правой рукой и внезапно скрутил её, заламывая руку за спину, и приводя в девушку в ужас. Потом взяв её за левое плечо и придерживая, не давая упасть, и делая совершенно беспомощной, я внезапно и резко поднял её правую руку у неё за спиной. Девушка вскрикнула от острой боли. Я задержал её в этом болезненном положении на мгновение, давая понять, насколько она была беспомощной. Ей пришлось вытянуться всем телом и встать на цыпочки, чтобы уменьшить давление на руку. Она вынуждена была замереть в этой позе, поскольку любое самое минимальное движение отзывалось острой болью в руке. Наконец, я освободил её. Она повернулась ко мне лицом и поражённо уставилась на меня. Рефлекторно она потёрла руку. Она впервые по-настоящему оказалась во власти мужчины, почувствовав себя маленькой и слабой.
— Вы причинили мне боль! — прошептала она.
— А разве в твои намерения не входило причинить боль мне? — поинтересовался я.
Девушка опустила голову, продолжая потирать руку. Она казалась такой маленькой и такой красивой.
— То, что Ты попыталась сделать, рабыне стоило бы, как минимум, избиения, — объяснил я, — а может остаться без рук, а то и вовсе оказаться в клетке со слинами.
— Я не сделала бы этого, если была бы рабыней, — скривилась она.
— Уверен, что Ты не сделала бы этого, Свободная Женщина.
— Я должна бросить себя к Вашим ногам? — спросила девушка.
— После твоего второго поцелуя, в этом уже нет необходимости.
— Что Вы имеете в виду? — удивилась она.
— Только то, что я собираюсь дать Тебе то, что Ты хочешь, — объяснил я.
— Нет! — замотала она головой. — Не это! Я не это имела в виду, я не этого хотела!
Но я уже подхватил девушку на руки и, пронёся её несколько ярдов дальше по проходу, свернул в одно из боковых ответвлений, где, прижимаясь к стене одного из домов и заглянув в нишу, среди прочего сваленного там мусора, отходов и хлама обнаружил старую, рваную, толстую, неровно сотканную рабскую циновку.
— Не надо! — заплакала блондинка. — Не сейчас! Не здесь! Не так!
— А ну, тихо, — шикнул я на неё.
Чем она была недовольна? Я даже донёс её до этого места со всем уважением, на руках, как свободную женщину, а не перебросив через плечо, вперёд задницей и, презрительно, головой к назад, как обычно носят такие вещи, как мешки с зерном или рабынь.
Всё ещё держа девушку на руках, я, ногой, сбросив с циновки мусор, допинал её туда, куда мне было нужно, в узкий тупичок, образовавшийся между высокими стенами. Здесь, сбросил блондинку со своих рук, и скомандовал:
— Снимай свою одежду. Быстро!
Девушка заплакала, но оспаривать не решилась и торопливо разделась.
— Пожалуйста! — взмолилась она. — Не надо! Пожалуйста!
— Выкажи почтение, — приказал я.
— Я — свободная женщина! — попыталась протестовать она.
— Ты своим собственным ртом только что сказала, что Ты — женщина.
— Я не знаю, как это делать! — объяснила она.
— Есть много способов, которыми женщина может выказать почтение, — сообщил я.
— Но я — свободная женщина, — всхлипнула она. — Я не знаю ни одного из них.
— Ничего, я вкратце проинструктирую Тебя, как выполняются основные три из них. Сначала, встань передо мной на колени. Откинься назад на пятки. Так. Расставь колени в стороны. Шире. Руки на бёдра, спину выпрями, выпяти грудь. Хорошо. Живот втяни. Молодец. А теперь опусти голову в уважении и в подчинении.
— Как рабыня! — возмутилась девушка.
— Делай что сказано, — приказал я, окидывая получившееся зрелище взглядом. — Это, возможно, нельзя в точности считать выражением почтения, поскольку не все согласны с подобной трактовкой этой позы, но для нашего случая, мы посчитаем это, как первое. В любом случае, это красивое положение, и, само собой, основная позиция повиновения рабыни.
— Повиновения рабыни! — вскрикнула она.
— Да, — подтвердил я, — и у Тебя оно отлично получилось. Ты очень естественно выглядишь в этой позе. Теперь, и это уже совершенно ясная форма почтения, наклонись вперед и положи голову на циновку, ладони рук туда же по бокам от головы. Хорошо. Теперь немного подними голову, и вытянись вперед, удерживая положение. Ещё немного вперёд.
— Но ведь тогда моё лицо окажется у Ваших ног, — простонала девушка. — Мои губы коснутся их!
— Вот именно, — согласился я. — Молодец. Теперь опусти голову, поцелуй и оближи мои ноги.
— Я — свободная женщина! — напомнила она мне.
— Ты — прежде всего, женщина, — сказал я. — Теперь приступай, нежно, медленно и с любовью. Вот так, хорошо.
— Я не рабыня, — всхлипнула девушка.
— Все женщины — рабыни, — заметил я. — Попробуй представить, как Ты делала бы это, будь Ты действительно рабыней в ошейнике.
У неё перехватило дыхание.
— Хорошо, — похвалил я. — Продолжай.
Испуганная девушка покорно выполнила мой приказ.
— Теперь, перейдём к третьей форме почтения. Она исполняется на животе.
— Я не понимаю, — прошептала блондинка.
— Существуют различные способы этого, — начал объяснять я, — и почтение на животе может быть удачно и привлекательно объединено с другими формами движений на полу, например, с приближением к господину на четвереньках, перекатыванием перед ним на бок или на спину, извиванием, и так далее. Мы попробуем самую простую версию, подходящую для несведущей свободной женщины, которая ещё даже не начала познавать глубины своей сексуальности.