Голубой Лабиринт (ЛП)

Таксист припарковал машину к обочине. Через раздвижное окно Констанс Грин заплатила немного денег, забрала сумку, и вышла на тротуар. Она постояла, осматриваясь. Вдоль Вашингтон-Авеню стоял кованый железный забор, а за ним - темные деревья Бруклинского Ботанического сада. Хотя было девять тридцать вечера, уличное движение на Вашингтон-Авеню было интенсивным, а пешеходы прохаживались по тротуару.

Вскинув ремешок сумки на плечо, Констанс разгладила складки ее платья и убрала волосы с лица. Она подошла к углу, ожидая пока на пешеходном переходе загорится зеленый свет, и перешла на другую сторону.

Здесь кованый забор, окружавший сад, был высотой до талии и увенчан тупыми пиками. Как бы случайно прогуливаясь вдоль ограды, Констанс вошла в пятно света в промежутке между фонарями: темную зону, где нависающие ветви деревьев создавали дополнительную тень. Поставив свою сумку, она достала сотовый телефон под предлогом его проверки и подождала, пока в поле зрения никого не окажется. Затем, одним плавным движением, она ухватилась за две пики, и перебросила себя через ограду, приземлившись с другой стороны. Перегнувшись через забор, она достала свою сумку. Быстрая пробежка перенесла ее под защитную темноту деревьев, где она остановилась, чтобы оглянуться назад, и убедиться, что ее перемещения не привлекли внимание.

Все казалось нормальным.

Открыв сумку, она достала небольшой рюкзак и спрятала его под земляной подстилкой. Затем Констанс начала продвигаться сквозь темноту. Она не принесла с собой фонарик: растущая луна только начала подниматься над деревьями, и в любом случае ее глаза были необычайно хорошо приспособлены к темноте благодаря многим годам жизни в коридорах и тесных подвальных пространствах под Риверсайд-драйв, 891.

Она скачала карту Бруклинского Ботанического сада на сайте учреждения и тщательно запомнила ее. Перед ней лежала граница густого кустарника, который образовал естественную стену. Она раздвинула кустарник и перелезла через него, оказавшись в отдаленном углу Сада Шекспира. Пробравшись через густой участок ирисов - их аромат окружал ее, когда Констанс задевала цветы - она вышла к кирпичной тропинке, которая вилась через насаждения. Здесь она снова остановилась, прислушиваясь. Вокруг было темно и тихо. Она понятия не имела, какая охрана может находиться в саду, и поэтому продвигалась с обостренным вниманием, инстинктивно используя навыки, отточенные в детстве в скитаниях по докам Нью-Йорка, с целью воровства еды или денег.

Оставаясь вне основных путей, Констанс продвигалась мимо клумбы первоцветов и еще одного ряда кустарников, огороженных невысокой каменной стеной. Миновав их, она подошла к началу главной дороге, ведущей к Пальмовой оранжерее, величественному строению Тосканского Возрождения из железа и стекла. За ней находились тепличные комплексы, в том числе Водная оранжерея, дом печали Ходжсона. Но основная дорога была широкой и слишком хорошо освещенной, чтобы использовать ее для тайного подхода. Она затаилась в кустарнике, выискивая охрану и озадаченная тем, что никого не увидела. Ей пришло в голову, что это может служить доказательством правоты Пендергаста в том, что Барбо добрался сюда раньше нее; если так, то он нейтрализовал охрану.

Это было приятно узнать.

Опять же, это был Ботанический сад, а не художественный музей. Возможно, здесь вообще не было никакой ночной охраны.

Держась в тени насаждений, она прошла между Ароматическим садом и Японским садом Холм-и-пруд. Ночной ветерок доносил до нее аромат жимолости и пионов. Пробираясь мимо плотной посадки азалий, она смогла рассмотреть впереди Магнолия Плаза, хотя деревья уже и завершили свое весеннее цветение. Дальше располагались воды Бассейна лилий, мерцающие в лунном свете.

Изучая карту Ботанического сада, Констанс мысленно уже набросала маршрут подхода. Лучшей точкой входа станет шикарная Пальмовая оранжерея, многие части которой были преобразованы из теплиц в пространство для проведения социальных мероприятий. Здание было оборудовано большими окнами с однокамерными стеклопакетами. А новые теплицы, с другой стороны, имели небольшие окна с двойным остеклением.

Констанс пересекла Магнолия Плаза и спряталась в тени от одного из длинных флангов Пальмовой оранжереи. Большое старинное Викторианское здание состояло из центрального купола и двух остекленных крыльев. Она остановилась, чтобы заглянуть в одно из окон. И увидела, что это крыло Оранжереи пальм было украшено для элегантной свадьбы, которая, видимо, должна была состояться на следующий день: длинные столы с белыми скатертями, роскошная сервировка, подсвечники, стеклянная посуда, и незажженные свечи. Нигде не было никаких очевидных признаков охранной системы. Опустившись на колени, она сняла с плеча рюкзак и поставила его на землю. Она извлекла небольшой кожаный футляр из внешнего кармана рюкзака, а из него вытащила стеклорез и присоску. Закрепив присоску в центре большого стекла, она аккуратно сделала по поверхности надрез в виде окружности. Несколько резких нажатий выдавили стекло, и она аккуратно отложила его в сторону, протолкнула рюкзак через отверстие, а следом и сама за ним заползла, подобрав свое платье, так, чтобы оно не служило помехой.

Снова подобрав сумку, она пробралась мимо молчаливых столов, под огромным центральным стеклянным куполом, через паркетную танцплощадку в сторону дальнего фланга здания. Там находилась дверь, ведущая в следующее крыло, которую она попробовала и обнаружила, что она не заперта. На протяжении всего пути она была готова при первых же звуках тревоги быстро отступить, но Пальмовая оранжерея хранила молчание и темноту.

Она приоткрыла дверь, прислушалась и осмотрелась, потом проскользнула внутрь. Это был Музей Бонсаи, якобы величайший за пределами Японии. За ней лежало место ее назначения: Водный дом и коллекция орхидей.

Музей бонсаи предлагал несколько укромных мест, карликовые деревья размещались рядами на подставках вдоль передней и задней стены, оставляя открытым центральный проход. Присев за пьедестал, Констанс остановилась. По-прежнему не было никаких признаков охраны или Барбо. Здесь в Музее бонсаи было прохладнее, а из-под крыши доносился мягкий гул вентиляторов.

Она быстро миновала маленькие скрюченные деревья, и остановилась у следующей двери. Немного ее приоткрыв, – как и предыдущая, она была не заперта, – Констанс засомневалась. Все молчало. Она вошла и оказалась в вестибюле. Справа от нее поднимался тепличный комплекс Штейнхардта, с его огромным тропическим павильоном, а прямо впереди находился вход в Водный дом.

Проскользнув через темный холл, она направилась ко входу в Водный дом: паре стеклянных дверей, которые были закрыты. Она подошла ближе, затаилась в тени и заглянула внутрь.

Все было тихо. А потом, после самого тщательного осмотра места, лежащего за пределами двери, ее глаза смогли различить слабый силуэт человека, стоящего неподвижно. Она не могла увидеть его напрямую; скорее, она рассмотрела его отражение в водной глади, мерцающей в лунном свете. В его руке угадывались очертания пистолета.

Все-таки Пендергаст оказался прав. И то, что Барбо знал о ее приезде сюда, было воистину потрясающим. Она прекрасно помнила, что она обсуждала это место только с Марго. Но очевидно, что их план был раскрыт, и в их окружении притаился предатель. Барбо знал, что она придет за растением в эту теплицу. Он ждал ее.

Она подумала о Марго и ее миссии в подвале музея. Мог ли Барбо также знать и об этом? Конечно, он знал. Она могла только надеяться, что обширные знания Марго о потайных местах музея, помогут сохранить ее в безопасности.

Очень-очень медленно, она изменила свое положение, и при этом обнаружила второй неясный силуэт в Водном доме. У этого через плечо была перекинута штурмовая винтовка.

Эти люди явно были профессиональными солдатами, и они были хорошо вооружены – настораживает, но не удивляет, учитывая ремесло и арсенал Рэд Маунтин. Барбо ничего не оставлял на волю случая.