Страница 67 из 88
Доктор Стоун бесшумно поднялся с кресла возле двери. Она почувствовала раздражение от его присутствия, от его щегольской одежды, его желтого галстука и черепаховых очков, и особенно от его полной неспособности сделать что-то сверх оказания поддерживающей помощи ее опекуну. Она осознавала, что это несправедливо, но сейчас Констанс была не в настроении для справедливости.
- Я хотела бы остаться с ним наедине, доктор.
- Он спит, - сказал он, удаляясь.
До тех пор, пока состояние Пендергаста не стало серьезным, Констанс редко заходила в его собственную спальню. Даже сейчас, когда она остановилась в дверях, то с любопытством осмотрелась. Комната не была большой. Тусклый свет лился из-за утопленного молдинга, который проходил непосредственно под потолком, и от одной лампы Тиффани, которая стояла на тумбочке: в комнате не было окон. Обои представляли собой разводы бордового по красному с тонким узором Флер-де-Лис. На стенах висело несколько произведений искусства: небольшой набросок Караваджо «Мальчик с корзиной фруктов»; морской пейзаж Тёрнера; гравюра Пиранези. Книжный шкаф, заставленный тремя рядами старых томов, переплетенных кожей. По комнате было разбросано несколько музейных экспонатов, которые вместо того, чтобы демонстрироваться, как произведения искусства, использовались по назначению: Римская стеклянная урна была наполнена минеральной водой; в канделябре Византийской эпохи стояли шесть белых, несгоревших свечей. Ладан курился в Древней Египетской курильница, изготовленной из фаянса, и в комнате от нее висел тяжелый запах, в тщетной попытке изгнать вонь, которая наполняла ноздри Пендергаста день и ночь. Стойка из нержавеющей стали с подвешенной на ней капельницей составляла резкий контраст с остальной частью элегантной мебели в комнате.
Пендергаст неподвижно лежал в постели. Его светлые волосы, сейчас потемневшие от пота, составляли резкий контраст с белоснежными подушками. Кожа его лица была настолько же бесцветной, как и фарфор и почти такой же прозрачной; она могла почти различить мышцы и тонкие выступающие костные части под ней, и даже голубые вены на его лбу. Его глаза были закрыты.
Констанс подошла к кровати. Морфин поступал по одному миллиграмму каждые пятнадцать минут. Она отметила, что доктор Стоун поставил блокировку дозы более шести миллиграмм в час; поскольку Пендергаст отказывался принять наблюдение медсестры, важно, чтобы у него не произошла передозировка лекарствами.
- Констанс.
Шепот Пендергаста удивил ее; все-таки он не спал. Или, возможно, ее движения, насколько тихими они не были бы, пробудили его.
Она обошла вокруг кровати и присела около ее изголовья. Это напомнило о том, как она сидела в таком же положении в больничной палате Пендергаста в Женеве, всего три дня назад. Его стремительное ухудшение состояния здоровья с тех пор сильно пугало ее. И все же, несмотря на слабость и ужасное, постоянное напряжение, он боролся, и это было весьма очевидно – сражался, чтобы удержать боль и безумие от полного поглощения его сознания.
Она увидела, как его рука двинулась под одеялами, а затем он извлек ее. А в ней оказался листок бумаги. Он поднял его, покачивая.
- Что это?
Она была потрясена холодностью и злостью в его голосе.
Она взяла бумагу и признала в ней список ингредиентов, который она составила. Он был оставлен на столе в библиотеке, которая стала своего рода командным пунктом для нее и Марго. Что, явно выглядело глупо.
- Иезекия разработал противоядие, чтобы попытаться спасти свою жену. Мы собираемся приготовить его – для тебя.
- Мы? Кто это «мы»?
- Марго и Я.
Его глаза прищурились. - Я запрещаю.
Констанс пристально взглянула на него. - У тебя нет права голоса в этом вопросе.
Он с явным усилием поднял голову. - Ты ведешь себя как полная дура. Ты не представляешь, с кем имеешь дело. Барбо смог убить Альбана. Он победил меня. Он непременно убью тебя.
- Он не успеет. Я собираюсь сегодня в Бруклинский ботанический сад, а Марго сейчас уже в музее – собираем последние ингредиенты.
Его глаза, казалось, вспыхнули, как только взгляд врезался в нее. - Барбо, или его люди, будут ждать тебя в саду. И уже ждут Марго в музее.
- Невозможно, - ответила Констанс. - Я только сегодня утром нашла этот список. Марго и я - единственные, кто видели его.
- Он лежал в библиотеке, на виду.
- Барбо не мог попасть в дом.
Пендергаст полностью приподнялся, хотя, похоже, что у него кружилась голова. - Констанс, этот человек - само исчадие ада. Не ходи в Ботанический сад.
- Я сожалею, Алоизий. Я же сказала – я собираюсь бороться с этим до конца.
Пендергаст зажмурился. - Тогда почему ты все еще здесь?
- Попрощаться. В случае, если... - Констанс запнулась.
На этих словах Пендергаст попытался собрать остатки своих сил. Величайшим усилием воли он поднялся на одном локте. Его глаза слегка прояснились, и он удержал Констанс своим взглядом. Рука, опять исчезла под одеялами и снова появилась, извлекая на этот раз его 45 калибр. Он толкнул его к ней. - Если ты отказываешься прислушаться к голосу разума, по крайней мере, возьми его. Он полностью заряжен.
Констанс сделала шаг назад. - Нет. Напомнить, что случилось в прошлый раз, когда я пыталась стрелять из пистолета.
- Тогда принеси мне телефон.
- Кому ты будешь звонить?
- Д'Агосте.
- Нет. Пожалуйста, не надо. Он будет только мешать.
- Констанс, ради Бога…! - его голос оборвался. Он медленно откинулся на белые простыни. Усилия истощили его до крайней степени.
Констанс растерялась. Она была потрясена и глубоко тронута, что он так сильно переживает за нее. Она выбрала не правильный подход к нему. Ее упрямство заставляло его волноваться в критическом состоянии. Она сделала глубокий вдох и решила соврать. - Ты высказал свою точку зрения. Я не пойду в сад. И я отзову Марго.
- Я всем сердцем надеюсь, что ты не обманываешь меня, - он пристально смотрел на нее, а его голос стал тихим.
- Нет.
Он подался вперед и прошептал из последних сил: - Не ходи в Ботанический сад.
Констанс оставила ему телефон и, тяжело дыша, вышла в коридор. Там она остановилась, раздумывая.
Она не думала, что Барбо может ждать ее в Ботаническом саду. Это была неожиданная мысль - но она не являлась совсем неприятной.
Ей понадобится оружие. Не пистолет, конечно, но что-то более подходящее к ее... стилю.
Быстро пройдя по коридору, она спускалась по ступенькам в приемную залу, повернула и вошла в библиотеку, сдвинула тайную книгу, и проскользнула в лифт, следующий на цокольный этаж. Потом она почти пробежала по коридору к грубо вытесанной лестнице в подвал, которая по спирали спускалась вниз, в еще более глубокие места, исчезая в призрачной тени, среди пропахших пылью комнат, которые располагались там.
*
Ожидая в своей соседней комнате, доктор Стоун услышал удаляющиеся шаги Констанс. Он вышел и вернулся в спальню Пендергаста, немного дрожа при мысли о посетительнице. Несмотря на то, что Констанс, безусловно, была молодой женщиной со вкусом, изяществом и экзотической красотой, но она источала холод, как сухой лед – вдобавок ко всему, в ней было что-то неправильное, некое качество, которое вызывало у него мороз по коже.
Он обнаружил, что его пациент снова спит. Телефон выпал из его руки и лежал на простынях рядом с его открытой ладонью. Доктор поднял и проверил его, интересуясь, кому он пытался позвонить; увидев, что звонок так и не был сделан, он аккуратно выключил телефон и положил обратно на бюро. И тогда он снова занял свою позицию в кресле у двери, ожидая - в чем он был точно уверен - что это будет долгая ночь... прежде чем настанет конец.
Глава 61
Марго поняла, что, попасть в музей после закрытия станет большой проблемой. Она была уверена, что Фрисби вписал ее имя в список лиц, подлежащих особому вниманию, поста охраны на входе первого этажа – единственный путь войти и выйти из здания после его закрытия. Поэтому она решила просто спрятаться в музее до его закрытия. Она возьмет то, зачем пришла, затем выйдет через пост безопасности после закрытия с настолько небрежным видом, насколько только возможно, и с историей о том, что она просто уснула в лаборатории.