Песни северного ветра

Дочь герцога Гордона

У герцога Гордона дочери три, Элизабет, Маргарет, Джин. Покинув отцовский замок, они Отправились в Абердин. Года и дня не прошло с той поры — В Абердине ходит молва: Капитан Огливи – возлюбленный Джин, И с ним вместе она ушла. В покои, где герцог Гордон лежал, Долетела людская молва: Капитан Огливи любовь Джин снискал, И с ним вместе она ушла. – Седлайте мне вороного коня, А серого – для слуги! Скачу нынче в славный Абердин я: Не бывал там я многие дни. До города миля иль три впереди — Две старшие дочери вдруг Предстали на отцовском пути: Пешком шли они через луг. – Где ваша сестра, девицы? Где нынче ваша сестра? Где ваша сестра, девицы? С кем сбежала она? – Простите, отец почтенный, — Вымолвили они, — Леди Джин полюбила страстно И ушла с сэром Огливи. В Абердине герцог едет на луг, Где учебная битва шла; Вел этот бой тот капитан, С которым Джин ушла. – Горе тебе, капитан Огливи, Умрешь лютой смертью вор: За то, что дочь мою соблазнил — Петля тебе и позор! Длины небывалой письмо королю Герцог Гордон шлет: Повесить он требует Огливи, Мол тот убийцей слывет. – Нет, капитан Огливи будет жить: Таких не сыскать храбрецов. Но будет носить простой мундир — Не алый, без галунов. Приказ получил капитан Огливи, Когда у себя лежал, Снять с золотым галуном мундир — Простым солдатом он стал. – Я ради Джини Гордон Такую кару приму; И ради Джини Гордон Мундир капитана сниму. Леди Джин подруга солдата Три года уже, не год — В каждой руке по младенцу, Третий – под юбкой ползет. – Устала я от скитаний! Судьба – горше не бывать: Дочке герцога не пристало Солдата сопровождать. Устала я от скитаний! Не буду греха таить: Дочке герцога не пристало С мужчиной без брака жить. Но вот они пришли в Хайлэнд, В горах – мороз и пурга; Леди Джин башмаки износила И больше идти не могла. – Сжальтесь, холмы и горы! Молюсь я ветрам и дождю! Боса я, ноги истерла, И дальше идти не могу. – Проклятье холмам и высям! Будь проклят мороз и снег! Боса я и ноги в ранах — Здесь я останусь навек. Была бы в Фаудлене, Где часто охотилась я, До отчего замка скоро Дошла бы без обуви я! Фамильный замок уж близко — Зеленеет трава у ворот, И привратник провозглашает: – Вот леди Джин идет! – Я рад тебе, Джини Гордон, Прекрасная дочь, войди! Я рад тебе, Джини Гордон, Но не твоему Огливи. Хотя Огливи за море Солдатом отправлен служить С суши пришла весть вскоре: Наследство пора получить. – Вам надлежит, капитан Огливи, Наследием брата владеть И быть с той поры, капитан Огливи, Нортумбрии графом впредь. – Что значит все это? – спросил капитан. — С его детьми тремя что? – Мертвы все они и под камнем спят, Стать графом вам время пришло. – Тогда, капитан, полный назад, Покойся, мундир, на дне: Теперь всей Нортумбрии я граф — Джини вернется ко мне! К замку герцога Гордона мчит Всадник среди лугов, И вскоре привратник всем говорит: – Капитан Огливи здесь вновь! – Добро пожаловать, милый зять, Молва о богатстве быстра. Ты люб мне и другого, мой зять, Не пустил бы я чужака. – Сэр, в прошлый раз за порог меня Выгнали без чести; Не за дружбой, сэр, я приехал к вам, А за женой и детьми. – Войди, дорогой капитан Огливи, Вина и пива вкуси, Я дам тебе золота и серебра Еще до вечерней зари. – Ни денег твоих блестящих, Ни золота, ни серебра Я не возьму с собою — Мне Джини лишь нужна! И вот леди Джин спустилась — Слезы стоят в глазах, За нею ползет ребенок, И двое – на руках. – Прекрасная Джини Гордон, Садись на коня с детьми! В Нортумбрию мы умчимся, Там станешь графиней ты!

Прекрасная Розамунда

В дни Генри-короля она Второю дамою была: За то ее любил король, Что так любезна и мила. И даже принц не мог мечтать Ее в объятья заключить: Той дамы красота могла Любого смертного пленить. Так вьются кудри у нее, Что златом кажутся они; В очах сверкает неба свет — Восточных жемчугов огни. Румянец алый на щеках — Прекрасней хрусталя они, Как будто за господство бой Лилея с розою вели. О Розамунда, берегись, Тобой неверный сделан шаг: Ведь королева Эллинор Давно тебе смертельный враг! Чтоб Розамунду, дивный цвет, От ярости жены спасти. В Вудстоке повелел король Покои тайно возвести. Из камня и сосны они, Но сто и пятьдесят дверей Ведут туда сквозь лабиринт — Переплетенье галерей. Так хитро сделаны они, Что вход иль выход отыскать Лишь с нитью или ваш удел — По переходам век блуждать. И храбрый рыцарь тот покой С тех пор обязан был стеречь — Так пожелал король любовь И дамы жизнь своей сберечь. Но часто милости судьбы Обращены бывают в прах — Двумя влюбленными она Вертит, как куклами в руках: Король наследника ценил, А тот во Франции мятеж Против отца поднять посмел И захватил морской рубеж. Наш добродетельный король Покинуть Англию спешит, Но с Розамундой дорогой Он так, прощаясь, говорит: – О Розамунда, дивный цвет, Услада для очей моих, Ты – моя Роза: целый свет Не стоит прелестей твоих. О сердца моего цветок, Чья сладость всех других милей, Не раз простился бы с тобой, О Роза, гордость королей! Цветок дражайший, суждено Покинуть, Роза, мне тебя: За море подавить мятеж Зовет французская земля. Но час разлуки краток, верь, О Роза милая моя, И в сердце ты моем цвети, Пока за морем буду я. А Розамунда от речей Прощальных Генри-короля Сдержать печали не смогла, Что в сердце и глаза ей жгла. Из ясных и прозрачных глаз, Как серебристая роса, Бежит жемчужная слеза, Смывая благодать с лица. Как воск бледны ее уста — А были алы, что коралл; И Розамунда поняла: Разлуки час уже настал. Пред Генри-королем она Вдруг падает, лишившись чувств И он, ее в объятьях сжав, Касался хладных ее уст. В ланиты нежные ее Раз двадцать целовал король, Пока она не отошла — Так горестна разлуки боль. – О Роза, дивный мой цветок, Ответь мне, отчего грустна? – Мой государь, нас разлучит Кровопролитная война. На чужедальнем берегу Среди врагов жизнь ваша – ад! Позвольте ехать с вами мне, Молю об этом я стократ. Служить пажом позвольте вам — Носить вам щит и меч в бою; И все удары я приму, Отдам за вас я жизнь свою. Или служанкою простой Стелить вам ложе буду я И воду подавать к мытью, Когда вы кликните меня. Войны мне тягость нипочем, Коль рядом вы, мой милый друг, А ожиданье – жизнь в гробу: Пусть лучше смерть прервет недуг. – Дражайшая любовь моя, Скитания – не твой удел, Твой мир – твой дом и отчий край, Английской стороны предел. Для женщин всех война грешна, Иные радости для вас: Не битва – а веселый пир, Не грязь палатки – а атлас. О Роза, здесь пока живи, И с музыкой дни проводи, А мне ты лучше предоставь Вести смертельные бои. Блистай в парче и жемчугах, А лат сиянье мне оставь; Танцуй гальярды каждый день, Пока там бьется моя рать. Сэр Томас, верный рыцарь мой, Любимую мне сбереги; Пока во Франции я бьюсь, Ты Розу бережно храни. Вздохнул король так тяжело, Как будто сердце надорвал, А Розамунда все молчит — Ей тяжкий рок уста сковал. Разлуки горек страшный миг, Но после злого дня того Не встретит Розамунда вновь Владыку сердца своего. Едва всей Англии король Отплыл с войсками на восток, Его супруга Эллинор С отрядом прибыла в Вудсток. Гнев с ревностью ей сердце жгли — Сэр Томас в тяжкой битве пал, Врагам к покоям путь открыт: И лучше б миг тот не настал! В руке у лютой госпожи Нить, что в покои те вела, Где Розамунда-цвет сидит, По-ангельски мила. И королева, на врага Жестокий взор направив свой, Была на миг поражена Превосходящей красотой. Велит она: «Долой наряд, Что дорог и хорош собой! Вам приготовила я яд, До дна настой испейте мой». И пала Розамунда ниц: Раскаялась в грехах она; И молит милости у той, Чья гордость так уязвлена: – Молю о милости к себе И к молодым годам моим, Позвольте мне дожить свой век, До старости и до седин. Я удалюсь прочь, в монастырь, От грешной жизни отрекусь, Иль изгоните – мир велик И в Англию я не вернусь. За прегрешения мои — Невольные – я вас молю Любую кару я приму, Но сохраните жизнь мою. Немало горьких слез она Пред лютой дамой пролила, И руки белые в мольбе Заламывала и трясла. Но что умилостивит гнев Супруги лютой! Вот она, Встав на колено, подает С отравой кубок – пить до дна! Приняв его, с колен встает Та, чей последний миг пробил, И вот теперь стоит она, Лишившись всех душевных сил. И, возведя взор к небесам О милости она молит; Но приговор неотвратим — И Розамундой яд испит. Когда же члены деве смерть Сковала, выпив жизни сок, То даже главный враг признал: Она прекрасна, как цветок. В Годстоу, близ Оксфорда, в тот день Она была погребена, И усыпальница ее Доныне не осквернена.