Страница 52 из 60
- А мне никто и сказать не мог, где ты. Я сама догадалась, - с истеричной весёлостью произносит Еся, невидяще осматриваясь. Где вообще помощница Арины Васильевны? Где хоть какая-то толика здравого смысла в этом мире? – Так и поняла, что ты можешь быть только здесь. Я же когда ты мне сказал, что дальше с тобой нельзя, сразу поняла – нужно соглашаться. И делать так, как надо мне. – Она рассказывает это сбивчиво, торопливо, будто хочет уложить в маленький отрезок времени слишком много слов. – И решила, что так, как надо мне – это рядом с тобой. Ты это понимаешь?
Глеб не реагирует, продолжает смотреть прямо перед собой и молчит. А Еся… отчаянно боится.
А потом начинается это.
Первые крики заставляют Есю задержать дыхание, начать озираться, чтобы найти источник этого ужасного звука.
- Будь ты проклят, Глеб! Будь проклят!
Слова пронзительно-злые, больше похожи на ультразвук. Их сменяет неясное бормотание. Еся ощущает, как по телу бегут мурашки. Ужасные слова, вкупе с жутким криком – убивают даже её, хотя, они обращены вовсе не к Есе. И это наказание Глеба за то, что он сделал?
Это и есть его проклятие?
- Будь ты проклят, слышишь! Ненавижу тебя, Глеб! Ты проклят!
Больше слушать нет сил. Еся вскакивает с пола и бежит прочь из комнаты. Лишь бы только не слышать эти ужасные крики…
Угомонить Арину Васильевну удалось нескоро. Еся пришла в ужас от того, что увидела, зайдя в кухню – горы немытой посуды, повсюду – какая-то каша. Запах затхлости был даже здесь. Смешанный с подгнивающей пищей, он был особенно невыносим. Арина Васильевна пребывала то в состоянии кратковременного гнева, когда начинала выкрикивать свои проклятия, то успокаивалась и начинала бормотать, что очень ждёт, когда Миша принесёт молоко.
И это наказание выбрал для себя Глеб? За что? Слушать эти ужасные крики, от которых по позвоночнику проходили волны озноба, знать, что твоя собственная мать тебя ненавидит… Просто лежать и смотреть в одну точку. Этого хотел Глеб?
Еся пришла в себя только когда ей удалось увещеваниями и уговорами уложить его мать в постель и вернуться на кухню. Простая механическая работа, когда она убирала мусор и мыла посуду, отчасти привели её в чувство. Наверняка, Глеб просто выгнал помощницу Арины Васильевны и принялся отрабатывать своё наказание. А несчастная старая больная женщина металась в этой квартире, как в клетке, переходя с проклятий к ожиданию мужа, который должен был вот-вот вернуться домой.
Ужас.
Это всё было просто ужасным. И что с этим делать, Есения не знала. Она устала. Так сильно, что хотелось просто найти хоть какое-то место, где она сможет отдохнуть, и отключиться от всего. Но она не могла. Только не сейчас.
Еся умылась холодной водой, вернулась в спальню Глеба и устроилась на свободной стороне постели. Он всё ещё лежал неподвижно, только его губы теперь искривились в подобии едва приметной усмешки.
- Я люблю тебя, Кузнецов. Что бы ты ни творил, и каким бы непробиваемым дуралеем порой ни был, - шепнула Еся, ложась рядом с ним и закрывая глаза. И услышала следом:
- Беги отсюда, Еська. Тут так плохо.
Но вместо того, чтобы отпустить её, Глеб крепко обнял Есю, прижимая к себе.
Разбудил Есению звонок сотового. Она всё ещё была в квартире Глеба – это означало, что вчерашний день ей не привиделся.
- Алло.
- Есения? Это Михаил. Отец Глеба. Ты можешь сейчас говорить?
- Да. Погодите секунду.
Есения быстро встала с постели и посмотрела на Глеба. Тот спал. Грудная клетка мерно вздымалась в такт его дыханию.
- Слушаю вас. Я как раз думала вам звонить.
Есения закрыла за собой дверь в комнату Глеба и поёжилась – в коридоре было ощутимо прохладно.
- Да? Есть повод?
- Есть. А у вас?
- И у меня есть. Можем встретиться через полчаса-час?
- Я в Москве.
- Я тоже.
Есения вскинула брови. Может, не всё так плохо, как кажется?
- Тогда точно может.
- Кафе «Красный павлин». Недалеко от метро, где ты находишься. Идёт?
- Идёт.
Еся отключила сотовый и быстро, будто намеревалась в следующую секунду сбежать, огляделась. Возможно, теперь у неё будет чуть больше понимания относительно того, что ей со всем этим делать дальше. Потому что одна она не справится. Только не сейчас…
Дожидаясь Михаила в светлом кафе с витражными стёклами, Есения думала в основном о том, что ей может нового поведать отец Глеба. Или чем он ей сможет помочь. Как так вышло, что за это время он не предпринял никакой попытки помочь Арине Васильевне или самому Глебу, который наверняка очень нуждался в участии отца? Эти вопросы оставались для Еси загадкой.
Впрочем, в данную минуту она могла думать только о том, как сможет помочь ей Михаил сейчас. И сможет ли. И будет ли у него такое желание. Он уже с лёгкостью отказался от Глеба, будто тот был пятном на его репутации, так есть ли сейчас хоть какая-то надежда на то, что отец Кузнецова поможет?
- Есения, приветствую. – Напротив неё очутился Михаил, и Еся поёжилась под его пристальным взглядом, в котором было так много знакомых нот.
- Здравствуйте. – Еся выдохнула, поняв, что всё это время опасалась того, что вместе с Кузнецовым приедет Сергей. Какие глупые мысли. – Вы в Москве проездом?
- Я в Москве из-за Глеба. Думаю, тебе это так же понятно, как и мне. Не так ли?
- Так. И всё же, что-то должно было вас привести сюда. Конкретное.
Господи, что за чушь она несёт? Всё же и так ясно, как божий день.