Страница 18 из 136
были в первую очередь крайне правые и крайне левые. Но поделать с тем, что маховик
реформы российского села был уже запущен – ничего не смогли. Первые лишь дали Плеве
возможность пополнить свою коллекцию «жемчужин перлюстрации», а вторые – повод к
закрытию нескольких, особо критиканствующих газет. Типа «Вестника знания» Битнера,
34
«Руси» с ее «Сельскохозяйственным листком», «Нашей жизни» и «Сына отечества». Едва
избежали этого и «Биржевые ведомости» Проппера, вынужденного сменить главреда.
Склока же в самом благородном семействе России была страшная. Матушка и дядья
сперва вызвали Николая «на ковер» в Аничков. Однако он, сославшись на нездоровье, туда
не поехал. Отправляться же всем вместе к нему без приглашения, было не положено. Да и
не комильфо. Поэтому Мария Федоровна первым послала для выяснения отношений с
венценосным «блудным сыном» наиболее близкого к нему из дядюшек - Великого князя
Сергея Александровича, примчавшегося по такому случаю из Первопрестольной.
Наговорившись вдрызг, дядя Сергей покинул кабинет племянника строевым шагом,
громыхнул дверью, и даже не появившись в Аничковом, отбыл в Москву. После чего с
Николаем не общался три месяца. Следующими получили окорот Сандро и Николаша.
Первый – вежливо и корректно, без шума, крика и прочего гама. А второй – громко,
суетно, с тремя уходами и приходами, с угрозой немедленно застрелиться и тому
подобной визгливой ерундой. На следующее утро, страшно не выспавшийся и оттого злой,
Николай прибыл на званый завтрак, или, правильнее сказать «на стрелку», во дворец
Владимира Александровича, где, кроме хозяина с супругой, его ждала и засада в лице
вдовствующей Императрицы и Великого князя Михаила Николаевича.
Подробностей этой «августейшей корриды» Вадик так и не узнал. Николаю говорить
об этом было неприятно, а самого его царь предусмотрительно попросил несколько дней
не высовываться из химлаборатории. И лишь Ольга Александровна потом обмолвилась,
что брат как-то сказал ей о том разговоре: «Многое висело на волоске, и если бы не
неожиданные слова Михаила Николаевича про то, что «мир меняется, и, возможно, не все
новое есть дурное, только не всем сие видимо», я бы тогда мог дать слабину». Мать и
Владимир Александрович с тетушкой Михень едва не уломали его на «задний ход».
Почему патриарх семьи Романовых внезапно поддержал «реформаторский зуд»
Николая, никто так и не узнал. Эту тайну он через четыре года унес с собой в склеп.
Возможно, дело было в том, что он с уважением относился ко многому, что в свое время
делал, но так и не успел довести до ума, Александр II? Кто знает…
***
Первым к микрофонам, установленным на перилах трибуны у Адмиральской
пристани Владивостокского порта, подошел командующий Маньчжурской армией
генерал-адъютант Оскар Казимирович Гриппенберг.
Несколько секунд бравый фельдмаршал, нахмурив густые брови и всем своим видом
давая собравшимся прочувствовать вкус момента, пристально всматривался в лица
офицеров стоящих перед ним. И вдруг, слегка искаженный несовершенством усилителя,
громовыми раскатами загудел на всю набережную через четыре громкоговорителя его
зычный голос: «С Победой Вас, Русские Воины! Войне – конец! Ура!»
Ответное «Урра-а-а!!!», исторгнутое снизу тысячами глоток, мгновенно подавило
мощь всей лейковской электроники, которая, кстати говоря, до этого путешествовала к
Токио и обратно на борту рудневского флагмана, на случай если бы пришлось заниматься
массовой информацией и пропагандой при вступлении в японскую столицу. Но там, слава
Богу, обошлось. Не пригодилась…
Не любитель цветистых фраз, Оскар Казимирович, говорил четко и размеренно. Как
команды рубя короткие фразы. Вначале он поблагодарил моряков за всю ту боевую работу,
без которой успехи армии, как под Артуром, так и под Токио, просто были немыслимы.
Затем особую хвалу воздал офицерам и солдатам Щербачева. И это понятно: сам
гвардейский офицер и генерал «со стажем», он особо внимательно следил за боевыми
успехами гвардейцев. После чего, упомянув о решении Государя из особо отличившихся
во время боев на Квантуне, в Маньчжурии и в Японии воинов сформировать несколько
новых гвардейских частей, отметил, что списки кандидатов в гвардию он с дозволения
Императора будет рассматривать лично.
35
Коснувшись проблем с предстоящей демобилизацией, Гриппенберг подробно
остановился на предполагаемых сроках отдачи приказов по этому вопросу и общем
порядке отправки демобилизуемых в Россию. При этом он сделал особый акцент на
запущенной в западных и центральных губерниях переселенческой программе. А также на
разнообразных льготах, которые по решению Государя должны будут получить
демобилизованные из армии и с флота военнослужащие, изъявившие свое желание
остаться жить на Дальнем Востоке и в Маньчжурии.
Ведь по любому лучше, если на новых землях Империи, а в том, что Китаю они уже
принадлежать не будут, никто не сомневался, право первенства и выбора мест для
проживания и земледелия получат те, кто за них сражался. Те, кто уже знает этот край «в
лицо», а не по лубочным картинкам и рекламным листкам.
Особенно важно это для крепких, молодых крестьянских мужиков, уже увидевших
плодородную силу этих земель и знающих, что дома, за Уралом, их и их семьи ждут
чересполосица, диктат общинных стариков, перспектива голода в случае недорода или
неурожая, да кулак-ростовщик. Да и когда еще в центральной России или Малороссии
реформа будет доведена до конца? А здесь, с опорой на обновленное уложение законов о
крестьянстве, жить по ним можно начинать уже завтра.
Обещанный поселенцам перечень льгот действительно впечатлял. В Высочайшем
Манифесте Николая II «К доблестным Героям нашим, воинам русской армии и флота»,
опубликованном 26-го февраля, говорилось о первоочередном наделении бесплатной
хуторской землей демобилизуемых военнослужащих Маньчжурской армии, ТОФа и
казаков – участников боевых действий, решивших остаться жить здесь и вести личное
крестьянское хозяйство. Лица крестьянского сословия из их числа и члены их семей
получали госгарантию беспрепятственного выхода из своей «домашней» крестьянской
общины и право на немедленную денежную компенсацию за оставляемую общине
надельную землю и недвижимое имущество.
Раздача и разверстка земель для ветеранов войны будет начата не позже трех месяцев
после выхода приказов о демобилизации. Размер бесплатного надела определен в 20
хуторских десятин как самому демобилизуемому, так и прочим членам его семьи
мужеского пола, при условии их переезда на Дальний Восток для постоянного
проживания. Сам переезд семьи поездом или пароходом - за царев кошт.
К каждой такой 20-десятинной доле полагается бесплатно лошадь, винтовка-
драгунка, 100 патронов к ней, тесак и новый комплект обмундирования. В него входят:
шапка-ушанка, ватник, стеганые брюки, рукавицы, валенки с калошами, сапоги, отрезы
сукна, ситца и фланели, летние брюки, по три гимнастерки и комплекта исподнего,
ремень, фляга и лопатка. Кроме того государство брало на себя половину расходов по
перевозу с семьей демобилизанта - будущего хуторянина, ее скарба, одной-двух голов
крупного рогатого скота и до шести голов мелкой живности и птицы, не считая кошек и
собак, с дорожным кормовым фуражом.
Правительство выступало гарантом выдаваемой демобилизуемому долгосрочной
низкопроцентной ссуды в Крестьянском банке для строительства дома, надворных
построек, приобретения сельхозинвентаря и семенного материала на первый посевной
год. А также беспроцентных «подъемных» в Русско-Китайском банке на семь лет в сумме