Страница 15 из 161
— А много вы их убили, ну демонов?
Йорден стушевался. Вот оно. Они увлеклись беседой и не заметят. Стоя позади них, Микаш протянул ладонь и аккуратно коснулся оголенной шеи, такой уязвимой, кожа гладкая и нежная, как самая дорогая шелковая ткань. Нет, лучше! Все внутри напряглось, как натянутая тетива лука. Манило, звало запретное желание. Микаш не удержался и подался ближе. Аромат волос, мята и ромашка, дурманили голову. Хотелось больше, еще больше. Прильнуть губами, обнять, ощутить ее всю. Нет, это слишком опрометчиво.
— С сотню, должно быть. Я не считал, — лепетал меж тем Йорден.
— Мне казалось, вы только-только испытание прошли, — в голосе невесты проскальзывали нотки сарказма.
— Да… в Доломитовых горах.
— По дороге туда вы повстречали целую сотню демонов?
Микаш едва сдержал смешок. Умная девочка. Микаш прошел бы для нее все дороги, которые только есть в Мидгарде, одолел все невзгоды, убил всех демонов, достал звезду с неба, бросил весь мир к твоим ногам. Он бы смог… А если бы не смог, то вырвал свое пламенеющее сердце. Но нет, он не станет ее тревожить. В его жилах не течет древняя кровь высокородных. Он никогда не станет достоин.
Микаш незаметно срезал прядь ее волос ножом и сажал в кулаке. Лорд Веломри уже оборачивался, подозрительно рыская взглядом по углам. Нужно было убираться.
Йорден с принцесской вышли в середину зала для танца, а Микаш шмыгнул следом в толпу гостей.
Когда добрался до Олыка, показал ему срезанную прядь.
— Ну ты и пройдоха! — похлопал его по плечу старый камердинер. — Держи монету, честно заработал.
Микаш спрятал медьку в карман, а прядь положил в медальон с портретом.
— Почему он предпочитает ей служанок?
— Да это у высокородных всех так. Верность для них пустой звук. Муж спит с камеристкой, жена с садовником. Все путем! И ты счастья попытай, чего сохнешь зря? Может, глянешься ей.
— Нет, не хочу так.
Микаш хотел быть им, высокородным. Сейчас, как никогда раньше. Танцевать с ней. И плевать, что не знаю ни своих, ни этих чопорных высокородных танцев. Говорить с ней, держать в руках, называть своей, не отпускать никогда. Никогда и ни с кем не делить.
— Ох, пострел уже побежал, гляди-ка.
Слова Олыка хлестнули плетью. Микаш распахнул глаза. Йорден уже спешил к выходу из зала. Микаш едва успел перехватить его за дверями в темном и безлюдном углу.
— Не уходите! Оставить невесту в день помолвки, чтобы барахтаться в простынях со служанкой — верх неучтивости!
Йорден вырвал у него свое запястье.
— Да что ты себе позволяешь?! Ты мне не мамочка. Дражен позаботится об этой дурочке. А если я проведу с ней еще хоть минуту, то просто сдохну. Она не только уродлива, но еще и тупа, как пробка! Вот уж наградили невестушкой.
— Перестаньте, — холодно укорил его Микаш. Зверь царапался когтями куда неистовей, чем прежде. — Вы оскорбляете ее только за то, что она поняла вашу ложь и не смогла это скрыть.
— Ох, защитничек нашелся! Прям под стать этой овце. Ну так отдери ее, если так хочется. Думаю, она будет на девятых небесах от счастья, что хоть кто-то обратил внимание на ее убогость.
Йорден бодро зашагал прочь. Микаш сжимал кулаки, представляя, как захрустят позвонки в его цыплячьей шее, если ее свернуть. Микаш вернулся в зал. Дражен кружил принцесску в быстром танце. Повсюду галдели гости, ели мясо так, что по подбородкам тек жир, похабно шутили, щипали служанок, орали застольные песни, женщины жеманничали и сплетничали, мужчины напивались до беспамятства и скатывались под столы. От царившего вокруг фиглярства и лицемерия захлестнула горечь, словно внутри прорвал перезревший гнойник презрения, и наружу хлынула едкая желчь:
«Расселись, свиньи из свиней! Тоже мне, избранные богами защитники. Обжираются тут, веселятся, а где-то селяне от очередного нашествия погибают. От голода, от испоганенных посевов. А ведь одного блюда с этого стола хватило, чтобы кормить большую семью неделю».
Стало плевать, что будет дальше. Просто хотелось, нестерпимо хотелось хоть на миг побыть на их месте, получить свою вожделенную награду. Она его по праву, хотя бы потому что только он ее оценил и только ему она нужна больше воздуха. Как ни деньги, ни слава, ни трофеи, ни даже рыцарство нужно не было. И пускай… пускай уже все равно!
Зверь рванулся на волю. Легко прошелся меж толпы и нырнул в тело Дражена. Микаш легко усыпил его сознание, а сам чувствовал и управлял всем. Будто почувствовав его, принцесска прильнула ближе, прижалась щекой. Он гладил ее волосы, гладил спину, вдыхал божественный аромат. Сумасшедшее пьяное счастье кружило голову.
«Моя! Моя! И пусть весь мир пойдет прахом теперь. Все муки стоили этого. Как же ты хороша, просто чудо! — сквозь хмель прорезалась единственная здравая мысль: — Жаль, что уроду достанешься».
«Каждый получает, что должно, — ясно зазвучал в голове тихий мелодичный голос принцесски, как будто дар Микаша к телепатии обернулся против него. — Кто-то рождается селянином, чтобы работать на земле, кто-то ремесленником или купцом. А кто-то отмечен божественным даром и за свою неустанную борьбу с демонами получает награду: титулы, золото, земли. Стражи защищают людей, а люди платят им десятину. Такой порядок установили боги. Не нам их судить».
Посмотрела осмысленным взглядом. Словно одна единственная видела его настоящего даже сквозь оболочку чужого тела.
«Кто ты?»
Нет, не может быть! Так сильно не хотелось просыпаться от этого сладострастного сна.
«Клянусь, что отрекаюсь от всех женщин, кроме тебя, и не возьму в постель другую, пока ты жива и даже после смерти», — ответил он все той же безмолвной телепатией, доступной лишь им двоим, и впился в губы от отчаяния больным поцелуем.
Темнота демонического зверя слетела с Микаша, проникла в нее, опалила. Будто нежные лепестки иссохли и опали в руку. А следом и она сама. Мертвая, бездыханная.
Микаш мгновенно оборвал телепатическую связь, в несколько скачков преодолел разделяющее их расстояние. Как раз вовремя, чтобы подхватить принцесску на руки прежде, чем она успела рухнуть на пол. Гости вокруг шумели, озирались, шептались. Дражен тупо моргал, не в силах постичь происходящее.
Сосредоточиться было трудно. Голова гудела от отдачи. Дрожащими пальцами Микаш попробовал ослабить шнуровку на корсете.
— Воздух, ей нужен воздух! — просил он наступавших со всех сторон гостей, но они будто не слышали.
— Унесите ее отсюда, скорее! — позвал неровный старческий голос.
Микаш нашел глазами говорившую — престарелая служанка лорда Веломри. Может, нянька его детей? Она звала за собой, и он пошел, не зная, что еще делать. Они поднялись на второй этаж и проследовали в небольшую комнату, уставленную сундуками с одеждой.