Страница 146 из 161
Все-таки понравилось. Вот это было действительно приятно, как самый лучший комплимент. Я придвинулась поближе, он доверчиво положил мне голову на колени, и я тихо запела, изо всех сил стараясь не сфальшивить. Упрямец засопел и расслабился, едва я успела допеть второй куплет. Уснул, видно, умаялся за день сильно. Почему себя не любит и не бережет?
Я тоже дремала, прикрыв глаза, прислушиваясь к тресну пламени, к затянувшим трели предрассветным птицам. Туман кутался в золотое и алое зарево. Из-за гор поднималось солнце, но его еще не было видно, только пронзавшие тени пронзительно яркие лучи. Молодое, весной оно всегда такое беспощадное, что даже жалко ночную мглу. И тени. Жаль, что увидеть белые ночи не удастся. Еще бы пару недель подождать. Хотя будут ли меня вообще ждать там впереди? Но терять надежду нельзя, иначе ничего не имеет смысла.
Я подбросила в огонь дровишек, сходила за водой и приготовила завтрак: все тот же жидкий суп с мясом и остатками овса. Только разлив его по плошкам, разбудила Микаша. Он хмуро протер глаза, буркнул что-то про то, что я снова не разбудила его вовремя. Сбегал к ручью умыться и принялся есть.
— Так ты все же не отступишься? Хочешь идти за мной? — спросила я, наблюдая, как он на скорую руку заглатывает суп, явно обжигая язык и небо. Он только коротко кивнул. Я вздохнула. Значит, нужно идти вместе и о нем заботиться. Иначе с ним точно что-нибудь стрясется, и я себе не прощу.
Я упаковала вещи, пока он доедал и седлал своего горе-жеребца, а когда пришло трогаться, я вручила ему шарф.
— Обмотай лицо. В прошлый раз нам там мерещилось всякое. Вейас сказал, что это из-за грибных спор.
— Сейчас не время для грибов. Разве что сморчки-строчки, но они уж точно безвредные, — задумчиво почесал затылок Микаш, но шарфом все же обмотался. Пожал плечами: — Твой брат голова-парень. Если говорил, значит, что-то там действительно есть.
Я отвернулась, смахивая мысли о Вее вместе с непрошенными слезами. Мы запалили факелы и пошли. Проход был ровный и гладкий. Не видела его с этой стороны, не запомнила. Тогда видения полностью захватили меня в лиховерть своего безумия. Интересно, стоит ли рассказывать Микашу, что с нашей первой встречи в Ильзаре или даже до нее он частый гость моих непонятных снов. Все же не стоит. Он расстроится из-за того, какая ему выпадает роль. Безликий сказал, что ничего плохого может и не случится, если Микаш выберет правильный путь. Не буду лишать его надежды.
Однообразный проход все длился, змеился под горой пробитым водой руслом. Хорошо хоть развилок видно не было. Возможно, они существовали только в наших с Веем головах. Дышать через шарф становилось все труднее. Лицо промокло и прело от испарины.
— Погоди, — я остановилась перед крутым поворотом, вручила Микашу поводья своего мерина и факел. Сама принялась рыться в сумках в поисках дневника.
— Что стряслось? — поинтересовался он, хмуро наблюдая за мной.
— Грибы, — я нашла дневник и присела на корточки у стены. У ее основания росли странные пупырчатые грибы: бледно-зеленого цвета, шляпка с ножкой срослась настолько, что они были почти неотличимы.
— Никогда таких не видел, — глубокомысленно заявил мой медведь.
— Посвети сюда. Я их зарисую.
— Зачем?
Я подняла на него взгляд. Пожала плечами.
— Диковинка. Знаменитые путешественники всегда зарисовывают диковинки в дневник, чтобы потом другие по нему учились.
Глупость! Зачем сказала? Отвернулась, обмакнула перо в чернильницу и легкими штрихами принялась выводить силуэт этих странных грибов.
— Ты тешишь себя надеждой, что кто-то будет учиться по твоему дневнику?
Смеется? Было больно и ужасно хотелось уколоть в ответ. Злая ведьма — напомнила я себе в очередной раз и добавила пару строчек к описанию. Потом на стоянке подробнее распишу.
— Мне нравится представлять себя полезной для кого-то.
Микаш молчал. Потом нетерпеливо спросил:
— Ты закончила?
Я кивнула. Подождала немного, пока чернила высохнут и спрятала дневник. Дальше шли без приключений. Долго. Видели и приметное зеленое озерцо в гранитной чаше, рядом с которым обедали с Веем на пути сюда, и спящих летучих мышей. Шли правильной дорогой. И вот в конце забрезжили сиреневые лучи закатного солнца. Пахнуло свежим воздухом. Лошади припустили вперед — мы едва не повисли на поводьях. Сами побежали вперед, желая поскорей освободиться от тесноты и затхлости каменных сводов. В рощице разбили лагерь и устроились на ночлег. Не хотелось блуждать в потемках, ведь до Готланда было достаточно далеко. Хоть и медленно, но стемнело. На чернильно-ясном небе проклюнулись огоньки звезд. Мы лежали рядом на нагретой костром земле, укрытой сосновыми лапками и мхом. Смотрели на звезды, а звезды смотрели на нас.
— Они здесь другие, чем в Хельхейме. Будто небесную карту чуть сдвинули вбок. Заметил?
Микаш тихо угукнул в ответ.
— На юге звездные рисунки, должно быть, совсем другие. Те, что здесь никогда не показываются. Хотела бы я их всех увидеть.
Микаш снова угукнул, ночная птица вторила ему эхом с опушки.
— А Вейас бы хотел побывать на них всех. Его горизонты всегда были шире моих. Мне кажется, что я видела и понимала только самую верхушку, а что пряталось на глубине, он ото всех скрывал, даже от меня. Я никогда не смогу даже приблизиться к понимания этого. Я глупая?
Видимо, показывая, что слушает, Микаш на этот раз не угукнул, а замычал. Хотелось то ли смеяться, то ли стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Вместо этого я прижалась к нему поближе, чтобы согреться, и вскоре уснула.
Светало рано. Птицы щебетали так неистово, что спать было положительно невозможно. Мы поели, собрались и двинулись дальше. Как только выехали из рощи, в суставах разошлась сонная тяжесть, а мышцы разогрелись, Микаш пустил Беркута в стремительный галоп. Толстые кряжистые ноги с грохотом врезались в землю, задние копыта сверкали над крупом, когда застоявшийся конь задорно козлил, чуя свободу. Комья грязи летели вокруг. Лютик припустил за собратом, боясь отстать. Я расставила руки в стороны и глотала ртом сладкий весенний воздух. Ууу! Ууу! — кричала я от воодушевления. И хотелось козлить, прямо как Беркут. Свобода! Свобода! Свобода!
Так мы мчались до самого Готланда. Придержали коней лишь над подъезде, чтобы успеть отшагать их до места стоянки. У местного целителя Майлза остался передо мной должок, поэтому мы направились прямиком к его дому на окраине. Целители всегда селились немного на отшибе, подальше от людей, поближе к свежему воздуху. Может, и правильно оно.
Я спешилась первая и постучала в круглую беленую дверцу небольшого деревянного домика с травяной кровлей. Вскоре на порог вышел сам Майлз. За зиму он немного схуднул, отчего круглое прежде лицо выглядело немного одутловатым, а залысины на висках расползлись так, что их теперь разделяла лишь узкая борозда волос на затылке.