Страница 22 из 28
Губы Тамлины сжались.
— Потому что ты подрываешь законы этого Двора, когда ведешь себя так. Потому что здесь так принято, а когда ты вручаешь той прожорливой фейри деньги, которые ей нужны, это делает — это делает весь Двор — слабым.
— Не говори со мной так, — сказала я, обнажая зубы.
Он ударил рукой по столу, когти прорывались через его плоть, но я наклонилась вперед, упираясь руками об дерево.
— Ты все еще не имеешь никакого понятия, какого мне было — быть грани голодной смерти месяцами. И ты можешь называть ее ненасытной, если тебе так хочется, но у меня тоже есть сестры, и я помню, какого это вернуться домой без еды. — Я успокоила бушующую грудь, и какая-то сила забурлила под моей кожей, струясь по моим костям. — Поэтому, может она и потратит все те деньги на ерунду — может быть у нее и ее сестер нет никакого самоконтроля. Но я не буду рисковать, позволяя ей голодать из-за каких-то смехотворных правил, которые установили твои предки.
Люсьен прочистил горло.
— Она не имела в виду ничего плохого, Там.
— Я знаю, — огрызнулся он.
Люсьен выдержал его взгляд.
— Худшие вещи случались, худшие вещи могут случиться. Просто расслабься.
Изумрудные глаза Тамлина оставались жесткими, когда он прорычал Люсьену:
— Я спрашивал твое мнение?
Эти слова, то каким взглядом он прожег Люсьена, который уже склонил голову — мой гнев заструился по венам. «Подними голову», — молчаливо просила я его. «Ответь ему. Мы правы, а он нет.»
Люсьен напряг челюсть. Та сила вновь забурлила во мне, ища выход, летя словно копье прямо к Люсьену. «Не отступай..»
Затем я пропала.
Все еще там, все еще смотревшая своими глазами, но другая часть меня смотрела на происходящее под другим углом комнаты, со стороны другого человека..
Мысли нахлынули на меня волной, изображения и воспоминания, образы мышления и чувств, которые казались очень древними, умными и печальными, такими бесконечно печальными, полными разъедающей изнутри вины, безнадежности..
И вдруг я снова вернулась, моргая. Не прошло и сердцебиения, как я уже изумленно смотрела на Люсьена. Его голова. Я была внутри его головы, проскользнула через его ментальные стены.
Я встала, бросая салфетку на стол своими, на удивление, спокойными руками.
Я знала, кто подарил мне эту способность. Мой ужин стал в горле, но я глубоко сглотнула.
— Мы еще не закончили с ужином, — прорычал Тамлин.
— Ничего, переживешь.
Я могла поклясться, что заметила два выжженных отпечатка на дереве, выглядывающих из-под моей салфетки. Я молилась, чтобы никто из них ничего не увидел.
И что Люсьен так и не узнал про то оскорбление, которое я только что ему нанесла.
Глава 9
Я не торопилась возвращаться в свою комнату. Возможно, я ошиблась, когда заметила те выжженные отпечатки — может, они уже были там. Может, не я призвала огонь и опалила дерево. Может, даже и не я проникла в разум Люсьена, что напомнило мне переход из одной комнаты в другую.
Элис как обычно пришла, чтобы помочь мне переодеться ко сну. Сев возле туалетного столика, позволяя ей расчесывать мои волосы, я съежилась от своего собственного отражения. Синева под моими глазами, казалось, стала частью меня — лицо выглядело болезненным. Даже мои губы были слегка бледными, и я вздохнула, прикрыв глаза.
— Ты отдала драгоценности тому водному привидению, — задумчиво размышляла Элис, и я увидела ее отражение в зеркале. Ее смуглое лицо напоминало мне гладкую искусственную кожу, а темные глаза блеснули на мгновение перед тем, как сфокусировались на моих волосах. — Они скользкие существа.
— Она сказала, что они голодают — что у них нет еды, — прошептала я.
Элис нежно распутывала сбившиеся волосы.
— Ни одна фейри в той очереди не дала бы ей деньги. Ни одна бы не посмела сделать это. Многие оказалось в могиле на дне озера из-за своего голода. Ненасытность — вот их проклятие. Твои украшения не помогут протянуть ей и неделю.
Я слегка постучала ногой по полу.
— Но… - продолжила Элис, откладывая расческу, чтобы заплести волосы в косу. Ее длинные, веретенообразные пальцы слегка царапали кожу головы. — Она никогда этого не забудет. Пока она жива, не важно, что ты сказала ей, она будет у тебя в долгу.
Элис закончила плести косу и похлопала меня по плечу.
— Слишком много фейри познали голод за последние пятьдесят лет. Не думай, что об этом никто не узнает.
Возможно, я боялась этого больше всего остального.
* * *
Было далеко за полночь, когда, устав ждать, я шла по темным тихим коридорам и обнаружила его в кабинете, на этот раз одного.
Деревянная коробочка с толстым розовым бантом покоилась на столе между двумя одинаковыми креслами.
— Я как раз собирался возвращаться, — сказал он, поднимая голову для того, чтобы быстро изучить мое тело, убедиться все ли было в хорошо, все было в порядке. — Ты должна поспать.
Я закрыла за собой дверь. Я знала, что не смогу уснуть — не со словами, звеневшими у меня в голове, которые мы прокричали друг другу. — Как и ты, — сказала я, таким же тонким голосом, как и мир между нами. — Ты слишком много работаешь.
Я пересекла комнату и уперлась в кресло, разглядывая Тамлина так же, как и он рассматривал меня.
— Почему ты думаешь, я не стремился становиться Высшим Лордом? — сказал он, поднимаясь с кресла, чтобы обойти стол. Он поцеловал мою бровь, кончик моего носа, мой рот. — Так много бумажной работы, — прошептал он в мои раскрытые губы. Я засмеялась, и он прижался ртом к ложбинке между моей шеей и плечом.
— Мне жаль.
Я провела ладонью по его руке.
— Тамлин, — начала я.
— Мне не следовало говорить те ужасные вещи, — его дыхание щекотало мою кожу. — Тебе и Люсьену. Я ничего из этого не имел в виду.
— Я знаю, — сказала я и его тело расслабилось. — Извини, что накричала на тебя.
— Ты была права, — сказал он, хотя технически это было не так. — Я ошибался.
То, что он сказал, было правдой — если он будет делать исключения, тогда другие фейри начнут требовать такого же отношения. И то, что я натворила, могло расцениваться как подрывание его власти.
— Может я была..
— Нет. Ты была права. Я не знаю, каково это — умирать от голода. Как и все остальное.
Я отстранилась, слегка кивнув в сторону подарка, ожидающего меня на столе, больше всего желая, чтобы он оказался последним. Я насмешливо улыбнулась.
— Для тебя?
Он прикусил мочку моего уха, давая мне ответ.
— Тебе. От меня.
Извинение.
Впервые почувствовав себя намного счастливее за последние несколько дней, я потянула за ленту банта и обнаружила светлую деревянную коробочку. Примерно в два фута высотой и шириной в три фута, сверху была закреплена прочная железная ручка — никакой выделки или тиснения, указывающих на то, что могло быть внутри. Определенно не платье, но …
Пожалуйста, только не корона.
Хотя, корона или диадема лежали бы в чем-то менее… непримечательном. Я раскрыла защелку и широко распахнула крышку. По правде говоря, это было хуже, чем корона.
В коробке были встроены отсеки, рукава и штатив, все заполнено кистями, красками, древесным углем и листами бумаги. Переносной набор для рисования.
Алый — алая краска внутри стеклянной бутылочки была такой яркой, а голубая такая же насыщенная, как и глаза тех фейри, которых я убила..
— Я подумал, что ты могла бы брать его собой, когда идешь на прогулку в сад. Это удобнее, чем тащить все сумки, как ты всегда делаешь.
Кисти были свежими, блестящими — щетина нежная и чистая.
Смотреть на коробку, на то, что внутри, было подобно изучению подобранного трупа вороны.
Я попыталась улыбнуться. Попыталась придать радость своим глазам.