Страница 17 из 44
Вастис. Могу заранее сказать, что Совет не пойдет на это. Чорта с два, чорта с два!
Пино(немощно). Заседание закрыто. Файн, ты свободен, я еду домой.
Все покидают зал, в том числе Баст, Марк, Файн, Коста.
К Ганне подходит Христина.
Христина. Ганна, Совет моей партии поручил мне сообщить вам: в наших руках есть факты, уличающие одного из крупнейших политических деятелей нашей страны в подготовке покушения на вас. Он агент иностранного государства, его имя будет сообщено Центральному Комитету компартии и министру общественной безопасности, как только все имеющиеся факты будут подтверждены.
Ганна. Спасибо, Христина. Впрочем, мы бы нашли убийц и без вас…
Христина. Но мы уже нашли их…
Ганна. Что ж, и это неплохо. До свидания, Христина. (Уходит.)
Пино собирает бумаги в портфель.
Христина(жестко). Да, никто не знал, что вы такой трус, Пино!
Пино(кричит). Замолчите вы!
Входит слуга.
Слуга. Его превосходительство сэр Генри Мак-Хилл.
Пино(озадаченный). Что ему нужно здесь?
Кардинал(бормочет). Верующий человек… Беспокойство по поводу моей болезни… Нейтральное место — Яков, кофе, сигары, коньяк! Мы должны встретить его. Вежливость, дети мои, вежливость!
Все уходят в дверь направо. Ясса приводит в порядок стол. Слуга вносит кофе и уходит. Из двери направо входит кум Стебан.
Ясса. Как вы попали сюда?
Кум Стебан(торопливо). Боковым входом… Десять карлов слуге… Умоляю, одну минуту внимания. (Целует руку монаху.) Святой отец, моя дочь Анна очень больна. Доктора махнули рукой. А ведь она влезала ко мне когда-то на колени и тявкала, изображая собачку. (Плачет.) Умоляю вас… (целует рукав монашеской рясы) попросите монсиньора упомянуть ее имя во время мессы. Пожелание здоровья, святой отец…
Ясса(глубокомысленно). Хм… Это будет стоить сто карлов.
Кум Стебан. Берите, святой отец. (Целует его руку.) Она атеистка, как и вое они теперь, но, может быть, господь…
Ясса(с негодованием). Ах, атеистка? Это будет стоить еще сто карлов.
Кум Стебан. Спасибо, спасибо, святой отец! (Целует руку монаху и уходит.)
Ясса, ухмыляясь, возится с кофейным прибором. Входят Христина, Пино, Мак-Хилл, Вастис, Куртов. Он везет в кресле кардинала. Ясса отходит к окну.
Вастис(подобострастно). Прошу вас, сэр Мак-Хилл. Сюда, сюда.
Мак-Xилл(говорит очень-очень тихо). Простите меня, господа, но ваш народ — очень шумный народ.
Пино(с иронией). Это странно слышать ив уст американца.
Мак-Хилл(печально). Об американцах много наврано, сэр. Поверьте, мы тихие и очень нежные люди. Мы шумим только тогда, когда делаем бизнес.
Пино. То-есть всегда?
Мак-Хилл(разводит руками). Бизнес, увы, занимает большую часть нашего времени, и нам волей-неволей приходится шуметь. Но это, так сказать, одухотворенный шум, он мелодичен, как плеск волн. А это что такое? (Жест в окно.) Чего они кричат? (Болезненно морщится.) Я вас спрашиваю, чего они кричат?
Вастис(презрительно). Марк Пино, Вента и Коста Варра болтают что-то, а толпа рукоплещет им.
Мак-Хилл. Ради бога, простите меня, но вы, сэр, тоже, я бы сказал, излишне громко говорите.
Вастис(шокированный). Что?
Мак-Хилл(страдальчески). Огромная просьба, если вас, конечно, не затруднит: говорите тише. Чрезвычайно много жестикуляций и ужимок… Я не привык. Я очень впечатлительный человек, и от шума у меня кружится голова.
Неловкая пауза.
Кардинал. Кофе, коньяк, сэр?
Мак-Хилл. Святой отец, я бы попросил и вас говорить несколько тише… Коньяк? Нет-нет! Я пью только молоко и ем только растительное. Я не признаю убийства животных для еды. Я бы и вам рекомендовал перейти на здоровую растительную пищу. Впрочем, это дело вашей совести. (Пауза.) Говорят, вы отказались от нашей помощи?
Пино(с достоинством). Мы чрезвычайно благодарны вам, но народ решил, что она не нужна ему.
Мак-Хилл. Это мы оказываем помощь, следовательно, мы лучше вас знаем, нужна она вам или нет.
Пино(раздраженно). Мы ее не просим у вас, сэр!
Мак-Хилл. Мы столь великодушны, что оказываем помощь даже тем, кто ее не просит. В конце концов, благополучие человечества для нас важнее всего. Для того чтобы не быть голословным, — кстати сказать, самовлюбленность отвратительна американцам, — я могу привести в пример греков, турок и этих… ну… (с отвращением) персов… Они же облагодетельствованы нами… В конце концов, нам не жалко, пусть живут… Я должен открыть вам, господа, маленькую личную тайну. Я, видите ли, по природе лирик, почти поэт. Греки и турки представляются мне как-то весьма романтически…
Пино(ехидно). Быть может, потому что они смуглые и напоминают вам негров?
Мак-Хилл(с негодованием). Я попрошу вас, сэр, в моем обществе не произносить неприличных слов. (Пауза.) Итак, повторяю, я слышал, что вы отказались от нашей помощи?
Пино(упрямо). Такова воля народа, сэр.
Мак-Хилл(закрыв один глаз). Простите, не понимаю.
Пино(сдержанно). Разве я неясно говорю?
Мак-Хилл. Ваши слова ясны не более, чем мычание теленка. (Внимательно смотрит на Пино.) Вы производите на меня неблагоприятное впечатление. Учтите: неблагоприятное. В ваши годы деловой человек обязан понимать, что воля народа не играет никакой роли…
Пино(трясясь от ярости). Я не деловой человек, я политический деятель, а политический деятель обязан всем сердцем и всей душой…
Мак-Хилл. Я попрошу вас прервать эту речь. Она обещает быть очень длинной, а у меня нет времени, чтобы выслушать ее до конца. Кроме того, я мог бы произнести ее сам, хотя и не так громко. Я отнюдь не претендую на ораторские таланты, коими так блещете вы, сэр Пино, но разрешите мне — весьма, может быть, косноязычно — сказать вам: ваша глубокоуважаемая страна мешает, вы понимаете? Вы понимаете, кому она мешает?
Пино. Я понимаю, но чорт меня побери…
Мак-Хилл. Вы делаете успехи. Итак, вы понимаете, кому мешает ваша многоуважаемая страна… Вы правы: она мешает осуществлению наших планов в Европе.
Пино(с негодованием). Сэр, мы еще не являемся сорок девятым штатом Америки, прошу не забывать этого.
Мак-Хилл(торжественно). Быть сорок девятым штатом Америки — это большая честь, ее надо заслужить, сэр.
Пино. Как вы смеете!
Мак-Хилл(чуть ли не хныча). Господа, он опять кричит! Боже, сколько экспрессии по пустякам!.. Вы машете руками, бегаете по залу, у меня рябит в глазах и кружится голова. Я уже имел честь сообщить вам, что не переношу этого. Кроме того, помилуйте, это же смешно. Вы все еще воображаете себя политическим деятелем, но пять минут назад вас свергли. Ваша партия… я не хочу сказать о ней ничего дурного, но, обожая вас, она пошла за вашим сыном. Кроме того, я слышал, коммунисты хотят отобрать у вас портфель министра общественной безопасности. Чорт побери, я впервые аплодирую им… Я удивляюсь, как они могли терпеть вас до сих пор… Но слушайте, мы предлагаем вам бизнес, мы снова возведем вас в ранг вождя… Ваш премьер, насколько мне удалось установить, милый человек, но он не обладает даром бессмертия. Он может и скончаться — в Европе свирепствует грипп… Все в руке божией, не так ли, святой отец?